Шаляпин - Виталий Дмитриевский

Еще в предреволюционные годы Рахманинов и Шаляпин активно участвовали в благотворительной деятельности. Федор Иванович открыл два лазарета для солдат, выступал с концертами в пользу жертв войны и их семей, в пользу артистов-воинов, амнистированных заключенных. В 1917 году Сергей Васильевич исполнил свой Первый концерт для фортепиано с оркестром и сообщил газете «Русские ведомости»: «Свой гонорар от первого выступления (после Февральской революции. — В. Д.) в стране отныне свободной, на нужды армии свободной при сем прилагает свободный художник С. Рахманинов».

Весной 1917 года Временное правительство призвало граждан России, владеющих земельными наделами, всемерно способствовать посевной кампании и помочь собрать хоть какой-нибудь урожай — крестьянских сил не хватало, множество солдат полегло на русско-германском фронте.

Рахманинов послушно прожил в своей тамбовской усадьбе Ивановка три весенних месяца, мирно беседовал с крестьянами окрестных деревень. После одной из таких посиделок несколько стариков вернулись: «Какие-то люди, Господь ведает, кто они, мутят и спаивают народ. Уезжай, барин, лучше от греха».

Совет оказался своевременным — в деревнях начались погромы, в Ивановке крестьяне в эйфории борьбы за равноправие сбросили со второго этажа рояль, а спустя четыре года спалили и дом…

15 декабря 1917 года газета «День» сообщила: «С. В. Рахманинов отправляется в концертное турне по Норвегии и Швеции. Турне продлится более двух месяцев». На Финляндском вокзале пустынно. Служащий таможни бегло осмотрел багаж, пожелал успешных выступлений. В Россию Рахманинов не вернулся.

Войдя в руководство Мариинского театра, Шаляпин чувствовал себя ответственным не только за художественную его деятельность, но и за выживание труппы. В 1918–1919 годах он дает концерты в пользу мастерских и рабочих сцены. Федора Ивановича тревожит судьба старых российских лицедеев, которых опекают Российское театральное общество и Профсоюз актеров, он дает в их пользу восемь благотворительных спектаклей и концертов. Желающих вовлечь Шаляпина в разного рода акции несметное число — его участие всегда обеспечивает высокие сборы, он вынужден сопротивляться наглому напору разного рода ловких проходимцев — его тут же обвиняют в своекорыстии и жадности. Федор Иванович вынужден оправдываться, писать в официальные инстанции заявления:

«Товарищу Михаилу Алексеевичу Сергееву, для сведения. Суммы, пожертвованные мною различным народным организациям с 25 октября 1917 года:

Кронштадт — на культурно просв. цели                   18 000 рублейОрехово-Зуево — для бедных детей-рабочих        20 000 рублейМосква — бедным детям социальн. обеспеч.        20 000 рублей— профессион. союз артистов                                   30 000 рублейПетербург — бедным детям Социальн. обеспеч.  20 000 рублей— рабоч. — технич. персоналу Мариинскоготеатра                                                                               40 000 рублей— хору Мариинского театра                                         35 000 рублей— оркестру Мариинского театра                                 40 000 рублей— престарелым артистам Убежища                           30 000 рублей— Народи. Университету Лутугина                              10 000 рублей— Политич. Красному Кресту                                        15 000 рублейИтого:                                                                              251 000 рублей

И другие более или менее мелкие пожертвования. <…> Несмотря на то, что все артисты, включая хор и оркестр, с прошлого года получили повышение гонорара на 300 %, — я один лишь счел для себя обязательным остаться при первоначальных условиях.

Заявление относится к началу 1920 года. И в дальнейшем Шаляпин дает благотворительные концерты и спектакли в помощь семействам врачей, погибших в борьбе с тифозной эпидемией, в пользу голодающих Поволжья. Адреса благотворительности самые разные и подчас неожиданные — в пользу бесплатной столовой для рабочих и их детей, в пользу детской секции Отдела народного образования, в пользу Комитета социального обеспечения Красного Креста, раненых красноармейцев, в помощь детям красноармейцев, погибших в боях за Петроград, пленных и беженцев. В Петрограде артист выступает в Народном доме в пользу образования Первого национального еврейского театра в Палестине, в Москве участвует в благотворительных концертах в Таганской и Бутырской тюрьмах. На кратковременных гастролях в Англии и Латвии поет в пользу голодающих Поволжья.

С отъездом из Советской России благотворительная деятельность Шаляпина не прекращается: в 1920–1930-х годах он выступает с концертами и спектаклями в помощь разного рода фондам, в 1932 году дает благотворительный спектакль для русских безработных. Организаторы мероприятия присылают Шаляпину благодарственное письмо: «Все русские общественные организации в Париже глубоко признательны за Ваш сердечный отклик на бедствие безработицы, тяжко поразившее трудовое русское население во Франции. Несравненный певец и гениальный артист, Вы постоянно дарите нас чарами Вашего творчества, в котором мы ощущаем русскую мощь, Вы так прочно и верно воплощаете живые образы изученных Вами героев разных стран и времен, что оправдывается на сцене вещее слово Ф. М. Достоевского о русском человеке как всечеловеке, и даете нам право гордиться Вами, как подлинным русским талантом. Примите же за все это нашу общую искреннюю благодарность».

Незадолго до кончины, в 1937 году, в Лондоне Ф. И. Шаляпин дает концерт в пользу Фонда национального совета экономической помощи районам, пострадавшим от бедствия. В Россию он отправляет деньги семье Ирины Федоровны Шаляпиной, просит дочь помочь вдове Д. А. Усатова, посылает переводы М. А. Слонову, К. С. Станиславскому, своему верному помощнику и повару Николаю Хвостову и его жене Полине, да и многим другим.

С. Л. Поляков-Литовцев пишет о последних годах жизни Шаляпина, о его отношении к деньгам, к богатству:

«Простолюдинов, людей из народа, „мужика“ Шаляпин, по-видимому, любил искренно, чувствуя себя самого сыном народа, „крестьянином“. Жаловал столбовых купцов московских за уменье строить жизнь, за изобретательность, за творчество и, пожалуй, за мужицкий их корень. К русским слугам своим относился необыкновенно просто, как к равным. Снобизма в нем не было ни капли. К барам, к аристократам его не тянуло… А вот барскую жизнь, обилие, роскошь любил. И нередко прямо предъявлял свое право на это. Царь — почему ему жить не по-царски? В „Маске и душе“ он пишет: „Я говорил себе — были замки у королей и рыцарей, отчего же не быть замку у артиста?“ И он жил в очень большой роскоши… Скуп Шаляпин не был — он был широк и даже расточителен. Когда он находил нужным оказать кому-нибудь помощь, он не мелочно ее оказывал. Но инстинкт собственности, вкус к приобретению был в нем силен. Он любил золото, землю, дома в городе, дачи в деревне. В Крыму купил Пушкинскую скалу и какую-то скалу купил даже где-то в Америке. Ему казалось, что все это очень практично, на деле это было чистейшее любительство, утоление капризной жажды владения. И деньги Шаляпин любил за то, что они могут дать. И даже эту любовь, столь сильную, он подчинял своему искусству и сану гения, каким себя гордо сознавал. Гонорары должны быть огромные, потому что он — Шаляпин».

…Вести о голоде и разрухе в России больно тревожили и С. В. Рахманинова. Он регулярно дает концерты в пользу соотечественников. В одной из американских газет опубликован большой список городов, куда высланы продуктовые посылки и денежные переводы. Только после концерта 2 апреля 1922 года посылки в Москве получили университет, консерватория, Музыкально-драматическое училище, Высшее техническое училище, Институт инженеров путей сообщения, Сельскохозяйственный институт, Школа живописи, ваяния и зодчества, Межевой институт, Высшие женские курсы, Союз русских драматических и музыкальных писателей, Большой и Малый театры, Художественный театр, Комитет содействия ученым. Благодарственные письма Рахманинову могли бы составить несколько объемных томов. Сергей Васильевич не распространялся на эту тему, но о том, сколь значительна и своевременна была его помощь, свидетельствуют письма А. К. Глазунова, К. Д. Бальмонта, Игоря Северянина, А. И. Куприна, Н. С. Морозова, К. С. Станиславского, Т. Л. Щепкиной-Куперник, Вл. И. Немировича-Данченко и многих других.