Последние магнаты. Тайная история - William D. Cohan

Пятой авеню у Феликса есть несколько прекрасных картин. Джейн Энгельгард, светская жена его бывшего клиента Чарльза Энгельгарда, подарила ему прекрасный женский портрет Вюйара. Андре Мейер подарил ему на свадьбу необыкновенный пейзаж Моне, изображающий маленький городок в Провансе, приютившийся на склоне холма, который виден издалека. Он также подарил Феликсу картину Боннара с изображением сидящей женщины, которая, похоже, готовится постирать одежду. У Феликса также есть несколько Каналеток. Но есть ощущение, что искусство не является его страстью.

 

 

В 2006 году, когда Рохатынцы так уверенно держатся на нью-йоркской светской сцене, легко забыть, что в 1985 году Феликс и Лиз оказались в эпицентре самовнушения, хотя и с благими намерениями. В ноябре 1985 года, выступая в Городском клубе Нью-Йорка с речью о финансировании массовых перевозок, Феликс сделал несколько замечаний о нью-йоркских светских львицах, отчасти в ответ на недавнюю речь сенатора Пэта Мойнихана о растущем неравенстве между богатыми и бедными в Нью-Йорке. Феликс порицал городскую верхушку, утверждая, что "в то время как на ослепительных благотворительных ужинах присутствуют самые богатые и элегантные жители Нью-Йорка, а миллионы долларов собираются для наших золотых учреждений, все труднее найти деньги на менее гламурные нужды. Если бы наши самые богатые учреждения проявляли больше сдержанности в отношении доли благотворительных средств, которые они пытаются поглотить; если бы наши самые энергичные, гламурные и состоятельные граждане участвовали в работе общественных домов, "Y", приютов для бездомных и программ для нерожавших матерей, то Нью-Йорк стал бы гораздо лучшим местом для своих граждан". В тот день в аудитории Городского клуба сидела Кэтлин Телтш, репортер New York Times, освещавшая деятельность благотворительных организаций. Она с готовностью сообщила об опасениях Феликса. Элизабет Рохатин в отдельном выступлении перед Лиз Смит из Daily News повторила опасения своего мужа.

Комментарии Рохатинов с треском провалились мимо адресатов. Но они еще не закончили будоражить воду. В январе 1986 года Феликс сказал в интервью New York Times: "Мы так сосредоточены на гала-вечере и на том, чтобы поймать взгляд посетителей гала-вечера, что теряем из виду цель этого мероприятия. Пышность некоторых из этих мероприятий становится постыдной, если вспомнить, какие страдания пытается облегчить благотворительная организация". Затем последовал окончательный ответ Рона Розенбаума на этот вопрос в статье на обложке Manhattan Inc., которая, хотя и была немного высмеянной, исследовала не только реакцию нью-йоркского общества, но и некоторые из предложенных Рохатиными решений. Розенбаум взял интервью у Рохатиных в парке 770, в окружении "фарфора и дамаска", и во время интервью они все наслаждались "хересом и бисквитами". Он спросил их о реакции, которую вызвали их светские друзья.

"Они сказали, что довольны тем, что два человека встали и сказали многое из того, о чем они думали", - ответила Лиз.

"Но, милая, - вмешался Феликс, - я думаю, что не менее важным было то, сколько людей из нашего круга друзей, которые занимаются подобными вещами, на самом деле не говорили с тобой. Это очень красноречивое молчание".

"Это беременная тишина", - сказала Лиз.

Когда Розенбаум сообщил, что его статья будет опубликована в журнале примерно через шесть недель после интервью, Лиз сказала Феликсу: "Нам просто придется планировать, что нас не будет в городе, дорогой".

Но самым страшным событием стала неприятная статья без подписи в мае 1986 года в библии индустрии моды W под зловещим названием "Кот Феликс и Белоснежка против светских сестер", в которой рассказывалось о борьбе Рохатиных с тогдашними всемогущими светскими львицами Брук Астор, Аннет Рид и Пэт Бакли. В статье высказывалось предположение, что Феликс поднял этот вопрос, чтобы задобрить губернатора Нью-Йорка Марио Куомо, с которым он разделял интерес к сэру Томасу Мору, государственному деятелю и мученику XVI века, в надежде стать секретарем казначейства Куомо, если Куомо будет избран президентом или вообще решит баллотироваться. (Позднее Феликс ответил: "Нелепо".) В статье W приводилось следующее лакомое высказывание одной "светской львицы Б": "Как они смеют? Рохатинцы имеют право тратить свои деньги - если они их тратят - на любую благотворительность, которая им нравится. И я тоже, и вы тоже. Меня поражает, что человек, работающий в Lazard Freres, а это не то место, куда вы вкладываете деньги, если у вас благотворительное настроение, считает, что у него есть право диктовать, как Аннет, Пэт или кому-то еще тратить свое время и силы. Эти женщины ввязались в борьбу за Метрополитен, Библиотеку, СПИД и все остальное. Поэтому некоторые вечеринки были шикарными. Некоторые из прибылей RCA и GE тоже были шикарными. Критикует ли их Феликс? Можете не сомневаться".

Вполне нормальным желанием было бы затаиться на некоторое время и держаться подальше от прессы, особенно если новое дело не очень хорошо сочетается со всем, что только что произошло. Однако Феликс решил не идти по этому пути. Вместо этого он остался верен своей неаргументированной философии, согласно которой плохой рекламы не бывает. Через неделю после того, как в статье Newsweek вновь разгорелись дебаты о благотворительном бале, его цитировали в New York Times, когда он говорил о качестве вин в винном погребе Lazard и вступал в вежливую перепалку с Робертом Пири, генеральным директором Rothschild в Северной Америке, чей офис находился тремя этажами ниже офиса Феликса в Рокфеллер-центре. "То, что мы подаем, - сказал Феликс, - не является жемчужиной нашего эмблематического знака". На что Пири заметил: "Я пил вино Феликса, и он прав". Пири, конечно, мог похвастаться лучшей корпоративной коллекцией вин и выбрать просто из "домашнего красного", включая принадлежащие Ротшильдам Chateau Duhart-Milon и Moulin des Carruades. "Он подарил мне Lafite-Rothschild, - рассказывал Феликс в интервью Times, имея в виду одно из самых дорогих вин в мире, - и в результате я чуть не перешел к нему на работу".

Феликсу также предлагали бросить вызов сенатору США Альфонсу Д'Амато, республиканцу из Нью-Йорка, на выборах 1986 года. Он отказался. "Это не то, что я могу сделать хорошо или с комфортом", - сказал он тогда. Кроме того, я обещал "Метс", что в следующем сезоне буду играть за них на позиции шортстопа". Узнав об этом, Фрэнк Кэшен, тогдашний генеральный менеджер "Метс", написал Феликсу письмо. "С большим интересом следя за вашей карьерой, я был рад узнать, что вы намерены играть на позиции шортстопа в "Метс" в предстоящем сезоне", - написал Кэшен. "В связи с этим я прилагаю ваш официальный контракт игрока на 1986 год и надеюсь, что его условия вас устроят".