Цена власти - Илья Витальевич Карпов

наказания за излишнее рвение в работе. Глаза святого отца сделались влажными, в них засияла надежда.

— Да, — кивнул Грегорион, — это я.

— Что здесь произошло? Где Агна?

— Её святей… — начал было епископ, но осёкся. — Нет, не осталось в этой девке ничего святого! Эти братья железной руки, она заперли нас здесь по её приказу.

— Где остальные? Священники? Чтецы?

Губы епископа задрожали.

— Не знаю, сынок, — прошептал он. — Но накануне она велела привести сюда белых сестёр, и эти, в сером, приволокли их за волосы… Потом Агна отправилась в колокольную башню. Часть осталась здесь, внизу, остальные наверняка охраняют путь наверх… Сколько с тобой людей? Если вы пробились сюда, то сумеете добраться и до неё.

— Нисколько. Я остался один.

Взгляд епископа на мгновение потух, но тут же вспыхнул праведным гневом:

— Тогда я благословляю тебя, Грегорион Нокс. Милосердием Холара, силой Тормира и мудростью Сильмарета. Пусть Агна получит то, что заслужила!

Грегорион знал путь в колокольню. Туда, на вершину башни, вела узкая винтовая лестница, на которой его встретили серые братья, но уже облачённые в доспехи и шлемы. Будь на его месте отряд солдат, они могли бы долго удерживать этот узкий проход, но инквизитора им хоть и удалось задержать, но ненадолго.

Колокольный звон звучал всё ближе и вот, расправившись с последним из противников, Грегорион пнул дверь и оказался на крыше башни. Колокола тут же замолчали. Инквизитор вышел вперёд под медленно затихающий гул и увидел то, что заставило его остановиться.

Белые сёстры лежали на каменном полу. Неподвижные, бледные, мёртвые. Кровь из перерезанных шей заливала их белоснежные одежды, а над ними стояли семеро серых братьев, облачённых в доспехи и закрытые шлемы. Они напоминали фигуру с витражей и, как и она, оставались неподвижными, будто бы не заметив появления инквизитора.

Позади них стояла та, кого Грегорион некогда знал смиренной послушницей. Ныне же, перед ним предстала Агна Пречистая, облачённая в белое с серебром, с серебряным венцом на челе. Матриарх церкви Железной длани и королева Энгаты. В руке девушка сжимала скипетр, похожий на тот, которым прежде владел патриарх, вот только теперь на его вершине красовался железный кулак, окружённый треугольником и кругом, прежними символами церкви Троих.

Подле неё находился некто, облачённый в полный доспех с густым серебряным тиснением. В руке он сжимал палицу в виде покрытого шипами кулака, а серый плащ развевался на ветру. Грегорион вгляделся в лицо незнакомца и вспомнил, как видел его на казни: страшный ожог на половину лица был хорошо заметен даже через шлем.

— Грегорион Нокс, — провозгласила Агна. — Ты прибыл, как и предсказал Владыка. И стал свидетелем его силы там, у подножья храма. Я говорила, что эти стены неприступны, и вот — твои союзники обратились друг против друга по воле Владыки. Это ли не свидетельство его силы?

— Все эти сёстры… Зачем?..

— Человечность — это цепь, не дающая добраться до истинной силы. Лишь тот, кто сумел её разорвать, перешагнуть через грань человечности, достоин стать чем-то большим, чем человек. Перед тобой самые стойкие и верные из железных братьев. Те, что осмелились вкусить невинной крови. Моя новая железная стража!

— Ты чудовище… — процедил инквизитор. — И сделала из них таких же чудовищ. Я положу этому конец, пусть даже заплачу за это жизнью. Ради королевства, ради Церкви… Ради Марты.

— Ты станешь достойной проверкой их силы. Железная стража! — и все стражи как один обернулись на Агну. Она горделиво оглядела их и медленно произнесла, смакуя каждое слово: — Убить Грегориона Нокса.

Раздался громкий лязг: железные стражи одновременно выхватили мечи из ножен и двинулись на Грегориона. Тот по привычке замахнулся и обрушил всю мощь молота прямо на голову одному из воинов, но, к его изумлению, противник не только не упал замертво, но даже не сбавил шаг, а продолжал идти вперёд с головой, свороченной набок.

«Прямо как солдаты у храма» — мелькнуло в разуме Грегориона. Тогда он переместился ближе к краю башни и, подгадав момент, ударил так, что один из железных стражей потерял равновесие и упал вниз, перевалившись через ограждение.

Так же он поступил ещё с одним, а следующего сумел сбить с ног и размозжить ему голову. Его не раз отправляли сюда помощником звонаря в наказание, поэтому он помнил расположение колоколов наизусть и мог двигаться так, чтобы его не окружили, ловко заманивая противников к самому краю.

Но вот один из стражей ткнул мечом в ногу. Инквизитор почти не ощутил боли, только приглушённое давящее чувство, а вскоре схожее ощущение повторилось, но уже в плече. Грегорион почувствовал, как по груди течёт его собственная кровь. Железный страж снова занёс меч, но инквизитор по наитию что было сил ударил молотом по колоколу.

Раздался глубокий, раскатистый гул. То был Большой Эд, позеленевший от времени бронзовый исполин, старший брат всех столичных колоколов, освящённый первым патриархом. Железный страж пошатнулся и издал протяжный стон, схватившись за голову. Теперь Грегорион знал, что делать.

Он стал сражаться возле Большого Эда, не забывая время от времени бить по нему молотом. Железные стражи мешкали, и этого хватало инквизитору, чтобы сражать их одного за другим. Он получил немало ран, даже почувствовал нечто похожее на боль, однако, стиснув зубы, гнал это чувство прочь. Но вдруг что-то ударило Грегориона по шлему с такой силой, что в голове зазвенело.

На него налетел воин в доспехе с серебром, что прежде стоял возле Агны. Инквизитор не успел увернуться от очередного удара, и палица угодила ему в бок, заставив пошатнуться.

«Для такого оружия это слишком, как и для его владельца. Наверняка сила Калантара» — успел подумать Грегорион, прежде чем увернулся от следующего удара. Молот вновь грянул по колоколу, но воин с палицей и не думал замедлиться.

«Этот не одержим!» — осенило инквизитора. Удар палицы пришёлся на грудь, и Грегориона отнесло почти к самому краю. Он почувствовал, как треснула кора, как заскрипела древесная плоть, ощутил привкус крови во рту.

Инквизитор схватился с оказавшимся рядом железным стражем и краем глаза заметил блеск полированного металла: воин в серебряном доспехе нёсся на него, сжимая палицу в обеих руках. Малейшее промедление — и он сам полетит вниз с башни.

Тогда Грегорион решился на отчаянный шаг: он выронил молот, схватил стража и швырнул его прямо в бегущего противника, сбив того с ног. Пока серебряный воин спихивал