Темный соперник - Бренда Джойс

– Каэль убит, – ответил Руари. – Мой брат увезет Бридге отсюда.

Тяжело дыша, незнакомка посмотрела ему в глаза:

– Ступай к своей жене и сделай все, что угодно, только бы она простила тебя. Ты ни в чем не виноват!

– Мой брак кончен, – мрачно ответил Руари.

Женщина быстро повернулась к Макнейлу:

– Моффат охотится за Ройсом… в пятнадцатом веке! Прошу тебя, обязательно найди и предупреди его!

Похоже, что Макнейл ее понял. Руари же по-прежнему пребывал в растерянности. Неужели эта странная женщина хочет сказать, что в будущем кто-то устроит за ним охоту? На ней было необычное, очень красивое платье. Неужели она из другого времени? Мысль об этом его порадовала. Он моментально вспомнил демона в необычной одежде, которого только что видел, и сделал вывод: это был тот самый Моффат.

– Моффат был здесь, когда я ворвался в крепость, – сказал он. – Он совершил прыжок и куда-то исчез.

– Нужно найти Ройса! – воскликнула незнакомка.

– Если он здесь, то силы Магистра у него нет, – отозвался Макнейл.

Женщина побледнела.

– Хочу убедиться, что он благополучно вернулся в свое время. Ты тоже должна вернуться обратно, – добавил старый Магистр.

Возмущенный Руари шагнул вперед и встал между ними.

– Она принадлежит мне! – воскликнул он с жаром.

– Она принадлежит будущему, и ты отпустишь ее! – не менее решительно возразил Макнейл.

– Это мы еще посмотрим!

– Прекратите! – поспешила вмешаться в разговор таинственная незнакомка. – Макнейл, прошу тебя, предупреди Ройса прямо сейчас. Моффат убил его в две тысячи седьмом году, и я очень боюсь за него!

Макнейл кивнул и повернулся к Руари.

– У тебя есть всего минута, чтобы попрощаться с ней, – бросил он и направился к выходу.

Превозмогая отчаяние, Элли повернулась и посмотрела ему в глаза. Их взгляды встретились. Боже, как ему хотелось обладать ею, обладать целиком, не только телом, но и душой.

– Ты моя? В каком времени? – потребовал он ответа. – В пятнадцатом веке?

Незнакомка кивнула.

– Да, мы с тобой будем вместе в тысяча четыреста тридцатом году.

– Но ведь это время придет только через восемь столетий! – в отчаянии воскликнул он.

Юная женщина кивнула, не отрывая от него глаз, как будто старалась навсегда запомнить каждую черточку его лица.

Руари застыл как каменный. Разве он посмеет отпустить эту удивительную женщину в будущее? В нем снова проснулось неукротимое плотское желание. Однако, несмотря на охватившее его возбуждение, он с грустью подумал о том, что у него никогда ничего с ней будет. И тем не менее он страстно желал провести с ней ночь. Почему бы нет? Они проведут вместе ночь. Одну беззаботную ночь.

– Ты нужна мне, красавица! Я не смогу ждать целых восемьсот лет! – С этими словами он притянул ее к себе, чтобы она могла ощутить прикосновение его возбужденного мужского естества. – Скажи мне свое имя!

– Эйлиос, – со слезами на глазах ответила она. – Я так люблю тебя. Ты совсем другой и в то же время тот же самый! Ройс, ты так юн!

Руари пристально посмотрел на нее. Эта отважная чистая женщина его любит!

– Я вовсе не юн, Эйлиос! И с радостью это тебе докажу!

Она улыбнулась и прикоснулась к его лицу.

– Пока еще я не твоя, да и ты пока не любишь меня. Ты любишь свою Бридге. Ты все еще женат на ней.

Не будь этот день столь мрачным, ее слова наверняка его позабавили бы.

– Я воин, Эйлиос. Воин не может быть мягкосердечным. Я люблю Бридге, как и подобает любить мужу. Но сейчас это не главное. Мой брак закончился в ту минуту, когда Каэль похитил мою жену. – И чтобы она не истолковала его превратно, добавил: – Я никогда не женюсь снова.

Глаза Эйлиос наполнились слезами.

– Я думала, ты ее любишь, – прошептала она.

– Ты странно говоришь! – воскликнул он и улыбнулся. – Может, в будущем ты и знаешь меня, но в настоящем – нет.

Она обняла его и склонила голову ему на грудь, как будто его слова доставили ей радость. Сердце бешено застучало в груди Руари. Близость этой удивительной женщины возбуждала. Это было новое, неведомое ему доселе чувство. Похоже, ему будет трудно расстаться с ней.

– Тогда я стану единственной женщиной, навсегда завладевшей твоим сердцем, – прошептала она и улыбнулась обольстительной улыбкой.

– Ты слишком много говоришь, – с укоризной в голосе произнес Руари и приподнял ей подбородок.

Эйлиос тотчас напряглась.

– Руари, позволь мне исцелить тебя!

И хотя она перебила его, он с удовольствием отметил в плече приятное ощущение тепла. Это было настолько сладостно, что он замер на месте.

Эйлиос улыбнулась и приложила к нему свои маленькие изящные руки.

– Тебе ведь нравится, верно?

Он восхищенно посмотрел на нее. Обольстительные нотки в ее голосе вынудили его мужское достоинство поднять голову еще выше. Напряженные чресла теперь доставляли даже легкую боль.

– Еще как! – признался Руари и улыбнулся. Было так приятно улыбаться, забыв про гнев, владевший им последние недели.

Эйлиос добавила в свое прикосновение еще немного тепла, и он почувствовал, как ускорился ток крови в ее маленькой, красивой фигурке. Ее животворная сила доставляла ему неземное блаженство. А как хотелось отведать ее еще больше, в постели. Это должно случиться, рано или поздно. Чем раньше, тем лучше. Она нужна ему, он же не относил себя к числу терпеливых мужчин. Впрочем, желание такой силы тоже было для него в новинку.

Между тем Эйлиос взялась за лечение его поврежденной руки. Посмотрев на свое плечо, Руари увидел лишь покрытую кровью тунику, но, когда приподнял край, взгляду его предстала как будто сшитая иглой кожа и красный шрам на месте раны. Кожа на руке теперь смотрелась новой, розовой и молодой.

Эйлиос убрала ладони.

– Мне пора, – сообщила она. – Изменять прошлое нельзя.

Руари схватил ее за руки.

– Как ты можешь уйти, когда ты хочешь меня?

– Мне тяжело, – со вздохом призналась Эйлиос, – но мои нынешние чувства к тебе – это лишь малая часть той любви, которую я испытываю к тебе в пятнадцатом веке. Руари, я нужна тебе в том времени. Я не позволю Моффату убить тебя! И, кроме того, ты меня пока еще не любишь.

Ее слова заставили его вновь заглянуть ей в глаза.

– Ты дважды сказала, что я люблю тебя в твоем времени. И ты говоришь так, как будто уверена в этом. Почему я это сказал? Ведь сегодня я дал себе слово больше ни в кого не влюбляться.

Его слова, похоже, ее расстроили.

– У меня такое чувство, что прошлое никак не изменится, ты же собираешься терзаться чувством вины целых восемьсот лет.

Руари опешил. Неужели она читает его мысли? Иначе откуда ей знать, что он мучается чувством вины?