Автобиография одной итальянской семьи - Санто Версаче

только был показан на кинофестивале в Венеции в 2022 году, но и завоевал две премии: «За удачный дебют» и «Серебряного льва». На фестивале я сопровождал делегацию. Я не впервые выезжал на Лидо, где проходил фестиваль, но впервые привез фильм в качестве президента кинематографического общества. Для меня это было новой эмоцией.

Таково сейчас мое настоящее. Что же касается моды, то я шел этим путем ровно до того момента, пока это было необходимо. Теперь, занимаясь вопросами культуры и творчества в другом плане, я обрел полное равновесие. Кроме того, перед самой продажей фирмы я занялся благотворительностью. Благодаря моей жене Франческе я вошел в контакт с фондом Operation Smile[23]. С 2007 по 2018 год я был президентом фонда. Годы, проведенные в фонде, очень многому меня научили и дали великолепные результаты. Когда я пришел в фонд, там работали по контракту всего две девушки. Когда же я его покинул, он уже был структурой из восемнадцати сотрудников. Пользуясь терминологией благотворительных фондов, рост был грандиозный. За это мне даже дали премию.

На одном из вечеров в ресторане «Чиприани» на Уолл-стрит в Нью-Йорке мне присудили еще одну премию: «Гуманитарной службы Джона Коннора»[24]. Прошло еще несколько месяцев, и у меня в руках оказалось еще одно доказательство общественного признания: премия «За выдающиеся достижения в области благотворительности». На этот раз вручение происходило на торжественном обеде в отеле «Хилтон» в Вашингтоне. Это, конечно, очень приятно, но ведь такой работой занимаешься не ради награды. Как максимум, премия подтверждает, что ты все сделал правильно и что надо идти дальше. И действительно, после президентского опыта в фонде Operation Smile я открыл новую главу на этом поприще.

Все женщины мира шли по улицам в нарядах, созданных руками Джанни. И это опьяняло вдвойне, потому что мы создавали все это вместе.

В ноябре 2011 года, снова с помощью моей жены и ее большого и великодушного сердца, мы учредили некоммерческий «Фонд Санто Версаче», который ныне занимается инвестициями широкого профиля. Нас внесли в списки третьего сектора в марте 2022 года, и теперь много времени и энергии мы отдаем для того, чтобы собрать средства на проекты, которые помогают людям, оказавшимся в тяжелом положении: женщинам, подвергшимся домашнему насилию, или тем, кого просто выгнали из дома. Наши сотрудники развернули самоотверженную работу, помогая тем, кто оказался безработным, и тем, кто вышел из тюрьмы, снова обрести работу и человеческое достоинство. Мы помогаем всем, кто нуждается в помощи и участии. Право на второй шанс имеет каждый. Кроме того, это благо для всех нас и для всего общества.

* * *

Когда я в сентябре 2022 года шел по красной дорожке рядом с женой, фотографы окликали меня, словно я какая-нибудь звезда. Один все время кричал «Маэстро!!!». И я подумал, что вся та работа, в которую я окунулся в моем далеко не юном возрасте, – только начало главы, что в конечном счете даст мне удовлетворение. Я был в этом убежден.

Точно так же я был убежден, что талант моего брата Джанни Версаче далеко поведет нас за собой. Помню одну сцену, и помню так ярко, словно она произошла вчера. Было это в 1976 году. Джанни тогда жил в Милане на виа Мелегари вместе со своим тогдашним другом, дизайнером шуб Карло Тивиоли. Джанни всегда делал эскизы и для других, особенно для тех, кого любил. И он доверил Карло линию своих эскизов коротких меховых курток и дубленок, тем самым подключив его к группе «Альма», одному из своих клиентов.

Это были годы бурного развития лейбла Made in Italy. Совсем недавно на весь мир прогремел Джорджо Армани, и весь Милан только о том и говорил. Комментируя первые успехи того, кто станет его «историческим соперником», я тогда сказал: «По-моему, наше время пришло. Мы должны выдвинуть Джанни Версаче». И прибавил: «Если нам повезет, мы окажемся лучше Ива Сен-Лорана». Карло повернулся к Джанни и засмеялся: «Да твой брат – сумасшедший». А Джанни парировал: «Если Санто так сказал, значит, так и будет».

Может, Карло Тивиоли был прав, и я действительно немного сумасшедший. Я ведь и сейчас, уже окончательно отойдя от индустрии моды, не перестаю смотреть вперед и строить планы. На этих страницах вам часто попадалось слово «будущее», и попадется еще не раз. Будущее – это моя страсть, мое наваждение.

7

14 февраля 1972 года, заключив договор с «Цветами Флоренции», Джанни уехал из Реджо-Калабрии в Милан. Я хорошо помню, что это была пятница, партнеры из «Цветов Флоренции» ждали его в аэропорту Линате, откуда на машине они должны были отправиться в Биеллезе, где находился центр производства.

Я остался в Реджо-Калабрии. Вместе со своим коллегой Кармело я вел курсы по торговому праву у двадцати трех клиентов. Центр моей жизни сместился туда. Поэтому за делами Джанни я наблюдал лишь издалека, хотя раньше и сопровождал его повсюду.

По окончании периода консультаций для «Цветов Флоренции» начали приходить еще заказы. Каждый раз это были новые контракты, новые счета, которые надо было отслеживать. Но я этим занимался с удовольствием.

Я был очень рад переменам в жизни Джанни, потому что видел, как он погрузился именно в то занятие, которое было ему по душе. Эта привилегия не всем дана. Он это понимал и вел весьма достойную жизнь.

Раза два в месяц я приезжал к нему в Милан, чтобы просмотреть счета. Первое время он жил возле Порта-Нуова, в комфортабельном квартале, получившем в восьмидесятые годы большую известность как центр разгула всяческих излишеств. Там проживала принцесса Клотильда[25], которую злые языки быстро переименовали в Клиториду. Там же более или менее постоянно жили манекенщицы, самые красивые девушки на планете. Этот мирок существовал обособленно.

Всю первую половину шестидесятых годов Италия сотрясалась от терроризма и воровства. Тогда мода была спокойной нишей. Она даже отдаленно не напоминала тот бизнес, что установит потом свою гегемонию средствами красивого костюма. Мода еще не принимала участия в том явлении, которое сегодня называют «общественным диалогом».

Фирм с известными марками было мало, и продукции они производили мало. В 1972 году ни один из итальянских брендов не имел лицензии. Даже во Франции, в стране великих кутюрье, дела обстояли совсем не так, как обстоят сегодня. Достаточно упомянуть, что в 1970 году у модного дома уровня Louis Vuitton сумма выручки равнялась десяти миллионам евро, но не больше. Никто, даже Chanel или Hermes, не имели достаточно сил, чтобы открыть свой собственный бутик в Италии.

Испания жила под диктатурой Франко, и экспортировать свою продукцию испанцы не могли. Помню, как «Дзенья»[26], как и многие производители