Два года в армии - Вячеслав Анатольевич Чередников

км, и 11 человек, включая офицера-начальника караула, более часа тряслись в продуваемом холодным сырым балтийским ветром кузове грузовика. По прибытию, в 18.00, был развод на плацу штаба бригады, затем смена караула, прием под охрану военных складов, знамени части в помещении штаба, а так же находящихся на гауптвахте нерадивых бойцов.

Обязанности начальника караула были не так уж и сложны. Развод часовых по постам, контроль содержания арестованных на гауптвахте и проверка часовых на постах ночью, 2-3 раза. Остальные проверки проводил разводящий сержант, он проверял каждую смену часовых, то есть каждые два часа. Дежурный офицер бригады тоже приходил с проверкой караула, один раз ночью и один раз днем. Так что в карауле поспать особо не удавалось. Начальнику караула для отдыха отводилось 4часа, с 10.00 до 14.00. В ночное время приходилось помогать разводящему сержанту, ему тоже надо было иногда отдыхать. Смена часовых происходила каждые 2 часа. Также надо было следить за порядком в комнате бодрствующей смены, чтобы не шалили и не нарушали установленные для караула правила. Когда глубокой ночью сон валил с ног, Слава засыпал на короткое время, прямо за столом в своей комнате, положив голову на руки. Тяжеловато, но что поделаешь, служба есть служба.

Сложнее было управляться с гауптвахтой. Там сидели, как правило, отъявленные нарушители армейской дисциплины, с которыми офицеры не могли справиться даже в своих дивизионах. Поэтому контингент тут часто был одним и тем же. Самое сложное – поднять арестованных в 6.30 утра и вывести на 15-минутную прогулку. Слава всегда шел на подъем вместе с сержантом, которого арестованные просто игнорировали. Да и Славе часто говорили:

– Товарищ лейтенант, вы такой же двухгодичник, как и мы. Ну что вам, жалко, что ли? Дайте еще часок поспать!

Слава прекрасно знал, покажи сейчас слабину – на шею сядут. И был непреклонен. По Уставу караульной службы, в случае неподчинения арестованных на гауптвахте начальнику караула, Слава должен был незамедлительно сообщить об этом дежурному офицеру по бригаде. Со всеми вытекающими последствиями для содержащихся под арестом военнослужащих. Слава никогда до этого не доводил. Зачем? Есть более действенный и безотказный способ воздействия.

– Не хотите вставать, хорошо. Останетесь без завтрака. Не хотите выходить на прогулку – останетесь без обеда. Проспите еще час – получите по 10 дней «губы» от командира бригады. Выбор за вами. Даю 5 минут на выход.

И это всегда срабатывало. Вставали, умывались и выходили на положенную прогулку. Есть то всем хочется, особенно в армии.

Дорога домой в дивизион всегда казалась короче, и это понятно. Впереди – положенный отгул на полдня следующего дня, а с обеда – снова в бой! И часто на следующий день Слава с 18.00 уже заступал дежурным офицером по дивизиону. Офицеров не хватало…

Как-то осенью, будучи дежурным, Слава примерно в 3.30 утра отправился с уже опытным водителем-ефрейтором на бортовом ЗИЛ-130 получать служебный груз с парома. Получив груз, поехали обратно в часть. До нее было примерно 15-20 км. Рассвет еще не наступил, и пустынная ночная дорога быстро бежала под колеса грузовика. Вдруг впереди, в свете фар, из леса выскочил заяц и побежал по шоссе впереди машины.

– Ну все, попался! – сказал водитель-ефрейтор, и прибавил газ.

– Теперь не выскочит из света фар! Он как в тоннеле. Надо брать!

– Как брать?

– А очень просто. Нагоняем, берем между колес, и когда заяц будет под машиной, резко тормозим!

Так и сделали. После резкого торможения остановились, вышли из машины. Заяц лежал на дороге бездыханный и абсолютно целый. То ли с испугу подпрыгнул и убился об днище грузовика, то ли получил инфаркт.

– Этот прием ночью всегда срабатывает, – сказал бывалый уже водитель и закинул зайца в кузов.

Дивизион еще спал, а ефрейтор уже мастерски разделал зайца. Слава по-честному отдал ему половину.

– Иди сразу на кухню и приготовь себе и товарищам. Разрешаю.

Ну а вторую половину зайца Слава с офицерами-холостяками приготовили и умяли на ужин в этот же день.

На острове, являвшемся природным заповедником, охранявшимся государством, было много диких животных. Зайцы, низкорослые олени, кабаны. Дом офицерского состава дивизиона стоял прямо в лесу, и утром, особенно зимой, возле подъезда часто были видны свежие следы оленей и кабанов, забредавших сюда в поисках корма. Офицеры, несмотря на запрет, иногда ходили в ночное на охоту. Взяв в «оружейке» автомат, шли на заранее подготовленную засаду в 2-3км от дома и караулили. Возвращались, как правило, с добычей. Слава не ходил с ними, не хотел участвовать в такой охоте. Да и мясо того же кабана было всегда очень жилистым и не вкусным. Такое мясо надо было сначала 6-8 часов вымачивать и мариновать, а молодые офицеры, порезав его, сразу бросали на сковородку. Естественно, что оно после этого было не совсем пригодным для еды, ну чистая резина.

Проходя службу на эстонском острове и поневоле общаясь с местными эстонцами, Слава понял, что разные поколения эстонцев относятся к служащим там русским офицерам по-разному. Старое поколение, которым в конце тридцатых годов было около двадцати и больше, относилось к русским как к оккупантам, захватившим их страну. Они еще помнили буржуазную Эстонию тридцатых, а пришедшая советская власть многих из них разорила. Именно представители этого поколения служили в фашистских карательных и войсковых подразделениях во время Великой Отечественной войны.

Второе поколение эстонцев – это так называемые «дети войны», родившиеся в конце тридцатых – начале сороковых годов. Их детство прошло в голоде и холоде, они насмотрелись и запомнили все ужасы немецкой оккупации, гонения на евреев и славян, расстрелы и т.д. Это поколение эстонцев относилось к русским, и к русским офицерам в частности, как к освободителям Эстонии. Всегда были искренне приветливы и дружелюбны.

А вот третье поколение эстонцев, родившихся в начале и середине шестидесятых годов, было в этом плане очень разношерстным. Примерно половина была «за» новую Эстонию в составе СССР, а половина – «против». Соответственно также они относились и к русским офицерам, служившим на их острове.

Слава это понял на собственном опыте общения с эстонцами. Офицеры-холостяки иногда ходили в «самоволку». Официально из части офицер не имел права отлучаться без разрешения руководства, даже в ближайшее поселение «за зубной пастой». И уж тем более, никто официально бы не отпустил офицера, а тем более нескольких офицеров, в город Кингисепп, «на экскурсию». Тем не менее, в город офицеры иногда ездили тайком, но только на несколько часов, с возвратом в тот же день. Наверное, командир дивизиона знал о таких