Избранные стихотворения - Альфред Хаусмен

Перевод А. Белякова

xxv

В Додоне гору видел я, там Зевса был оракул —Огромный дуб, а на дубу — листвы священной дрожь,Из-под корней источник бил, который пел и плакал,А эхо множило вокруг божественную ложь.

Я с любопытством оглядел древнейшей веры завязь,Святыню вопросил, и мне прошелестел ответ.Из углубления в скале сивилла показаласьИ крикнула, что я умру и мне надежды нет.

Сивилла, милая, твой крик в душе моей остался,Но только пену с губ смахни, себя не бей ты в грудь.Ты говоришь, что я умру, — а кто бы сомневался?Какая разница — в воде или в вине тонуть?

«Грядет с востока грозный царь, безжалостный в гордыне.К Элладе воинство его за валом катит вал.Но без причины льющий кровь — погибнет на чужбине».Спартанцы ждали. Легкий бриз их волосы трепал.

Перевод М. Калинина

xxvi

Луна встает, моя любовь,Ветра грозят дождями.Лежим мы врозь, моя любовь,И море между нами.

Не знаю я, моя любовь,Дождь льет ли над тобою.Ты тоже спишь, моя любовь,Не зная, что со мною.

Перевод Г. Бена

xxviii

Лучи зари грустны, как мрак,А вечер — злой и хмурый.В ночи, дрожа, лежит бедняк.Уходит год понурый.

И в жизни горестной моейМне утешенья мало,Что в мире множество людейУдач совсем не знало.

Перевод Г. Бена

xxix

Ты от грома не проснешься,Не разбудит и набат.Пусть звезда с небес упала,Пусть гроза сметает скалы —В страхе ты не встрепенешься,Позади война, солдат.Марш, победа — где они?Ляг и мирно отдохни…

Позади — муштра, атака,Раны, жар и лазарет.Смолкли барабан с трубой,Что мужчин бросают в бой.Флейты вопль звенит из мрака,Льется кровь. Твоя? О нет.Юность кровью истекла.Отдохнуть пора пришла.

Спи, мой друг. Француз ликует!Лондон в пепле, Виндзор пал…Плащ из глины скрыл тебя.Мы в окопах — без тебя.Полк безглавый атакует,Плыть на дно — наш час настал.Храбрость, дружба, бой, мечты…Не проснешься больше ты.

Перевод И. Поляковой-Севостьяновой

xxx

В раздумьях не заметив,Как день сошел на нет,С могилы на распутьеСорвал я грехоцвет.

В могиле той закопанСамоубийцы прахНа четырех дорогах,На четырех ветрах.

Поник бесцветный венчик,Но заиграл рассвет,И стал небесно-синимНевзрачный грехоцвет.

Он отгоняет порчу,Взрастя во тьме ночейИз сердца, что страдалоДругих сердец горчей.

Добро не просто сделатьПокойнику в ответ,Но в ладанку на шеюЗашил я грехоцвет.

Перевод М. Калинина

xxxi

Пустошью лежал наш путь.С неба оседала мутьСумерек. Вдали стоялГород, как скопленье скал,Как гранитная гряда,Не давая никогдаТени. А на гребнях стенТлел костров сигнальных тлен.И сказал вожатый мой,В город мрачный и немойТкнув лучиною перста:«Это — Адовы врата».

У подножья стен во мгле,По обугленной землеИскры бегали. На мигДолу взором я поник.Спутник тут же произнес,Упреждая мой вопрос:«Там, в подземной глубине,Грешники горят в огне…»

В небе с примесью свинцаЧахли звезды. До концаСкорбный путь я оглядел,Список дум своих и делВ голове перелистав.Вспомнил всё, в чем был неправ;О растраченных годах;О морях и городах,Где в бродячей жизни был;Вспомнил всех, кого любил.Жизнь бродягу привелаК бездне ужаса и зла,Где рассветный луч немел,Где зловещий замок мрел,Где у закопченных вратСтраж бродил вперед-назад,Гладила мушкет ладонь,А одет он был в огонь.Увидав солдата стать,Тут же стал я вспоминать,Почему — и сам не знал,Как когда-то воевал,О походах боевых,Биваках и часовых.

Вздыбился под небо ад,Черен был тяжелый взгляд,И земля в ответ ступнеГорестно молчала. МнеБыло странно, но солдатДвигался как автоматИ ни разу не взглянулВ нашу сторону. СмекнулЯ — у воина огняВместо сердца головня.Вдруг я стал белей холста —У подъемного мостаСмерть и Грех встречали нас.Смерть — с ключом, а Грех тотчасМеч владыке протянул.Я безносой подмигнул:«Славный у тебя оскал!»Стражник голос услыхал,Обернулся… Что за бред?!Это был дружище Нэд!

Нэд к воротам встал спинойИ пришедшего со мнойВзял на мушку. Между темГород загудел, совсемКак в колоде пчельный рой,Как народ, встречавший стройСлавной армии своей,Приторочившей трофейК королевскому седлу.Ад владыке пел хвалу,Поднимая страшный гул,И ворота распахнул.Но глазам вошедших в ражЗдесь предстал мятежный страж,Коему доспех ковалЛучший в пекле арсенал.Справа — Смерть, а слева — ГрехБыли к Нэду ближе всех,Но напасть на бунтаряПобоялись, и не зря.Сатана, рассвирепев,На него обрушил гневЯркой молнией. МушкетТихо кашлянул в ответ.

Рухнул наземь Сатана.Содрогнулся ад до дна.И многоголосый стонПолетел под небосклон.Ужас был низложен вмиг.Оглядевшись, я постиг:С другом мы вдвоем стоимПеред городом пустым.

Помолчали мы чуть-чутьИ пошли в обратный путьВ нерушимой тишине.Шелушилось на бронеМеркнущих солдатских латПламя вечное. Свой взглядНе умел я отвести.Вместе мы на полпутиОглянулись — город спалИ в погоню не послал.

Перевод М. Калинина

xxxii

Я жаждой вскормлен жгучей.Мальчишкой — как мечтал!(Вокруг был лес дремучий,Мир юностью блистал.)Не бой и не томленье —Мечтал друзей собрать,Что за мои стремленьяПошли бы умирать…

Нашел их. Всяк был вернымИ храбрым до конца.И сердцем я безмернымИх поглотил сердца.Я не сберег их души.За море лег их след.Они нашли шесть футов суши,И всё. Их больше нет.

Перевод И. Поляковой-Севостьяновой

xxxv

Я часто в бытность малышомНа ярмарке гулял.Купить хотел я всё кругом,Но кто бы денег дал…

Шумит как прежде балаган,Давно плачу я за Себя…Но где же мальчуган —Горящие глаза?

Трещит от мыслей голова.Я обречен страдатьИз-за того, что дважды два —Четыре, а не пять.

Перевод М. Калинина

xxxvi

На запад катятся колеса мрака,И яркую зарю родил восток,А злую темень призраков и страхаПрогнал ласкающих лучей поток.

Но над землей от края и до края —От Альп до тихоокеанских вод —Крадется ночь, от нас луну скрывая,Тьма грозная к нам медленно ползет.

Хоть светит в небе солнце золотое,Полуденные башни бьют в набат:Немою мглой, рожденной под землею,Того и жди, весь будет мир объят.

Перевод Г. Бена