Агапея - Булат Арсал

Чалый вдруг откинулся назад, хлопнул себя по колену и вскрикнул:

— Дурья твоя голова! Отменяется завтра поход к зазнобе твоей.

— Ты же сам говорил, что… А как же?

— Завтра она и её свекровь будут девять дней справлять… Включайся, брат. Уразумел, что тебе точно не очень будут рады? На этом всё и закончится у тебя, Пашка. Перенеси увольнительный на пару дней.

— Вот я дурень-то! Точно бы завтра всё опошлил. Спасибо тебе, Чалый, что вразумил… Но я всё равно пойду туда и просто постою, со стороны на окна её посмотрю. Сил нет, брат, так хочу видеть её. А через неделю уже с цветами… Как думаешь?

— Это уж сам решай, коли душу рвёт. Но опять же помни и будь готов, что тебя встретит вдова, и вполне возможно, что она его любит до сих пор. Особенно это чувство углубляется после смерти близкого человека, даже если при жизни они жили как кот Васька и сучка Жучка. Женщинам свойственно самобичевание, будто именно она не уберегла мужа и будто именно ей теперь нести крест до конца жизни ради будущего прощения на небесах. Будь готов к этому, но и ждать конца положенного траура длинною в год или наступления сорока дней — не стоит, и ты сам должен в этом её убедить. Это ведь люди придумали себе глупые ритуалы, а потом удивляются, почему жизнь так несправедлива к ним. Живым надо жить. Жить и дышать полной грудью. И любить по полной, будто в последний раз. Что я тебе-то это растолковываю? Ты же войну прошёл! Сегодня не знаешь, где тебя завтра похоронят или не похоронят, а так просто, разорвёт на мелкие атомы — и нету Пашки Костина или Чалого с Серёгой Алищановым, — закончил седой солдат, когда рядом приземлился Танкист и взял без церемоний из пачки Чалого, лежащей на траве, парочку папирос.

— Я себе и Шкурному. Можно? — спросил Алищанов уже после того, как прикурил от своей зажигалки.

— Правильно я говорю, Серёга?

— Ты всегда правильно говоришь. А ты, Пашка, его больше слушай. Он тебя научит. Ох и научит… Только потом на себя не обижайся, — ответил Танкист и весело расхохотался беззубой полостью своей же шутке.

— Вот пришёл Серёга Алищанов и весь серьёзный разговор испохабил. Иди уже, противный. Заводи пленных в автобус. Похоже, что уезжают сапёры, — закончил Чалый, с трудом поднялся на отсиженные ноги и протянул руку Пашке, чтобы помочь ему подняться следом.

— Спасибо тебе, старый. Ты меня очень поддержал. Спокойнее стало на душе. Ей-богу!

Бойцы крепко обнялись и, подняв оружие с земли, двинулись к транспорту. Больше в этот день работы не было.

* * *

«Вот и последний день. Осталась одна ночь. Завтра я сразу после завтрака поеду на тот самый перекрёсток двух больших городских магистралей, найду дом, устроюсь где-нибудь на скамеечке и просто буду сидеть и высматривать. Выдавать себя нельзя. Чалый правильно напомнил о поминках и несвоевременности даже попыток знакомства. Ну и ладно. Просто я буду смотреть и любоваться её восхитительной фигуркой и волосами, когда она выйдет во двор или направится в магазин. Она же не может не выйти за покупками или просто за водой? Конечно, она обязательно выйдет. У них наверняка нет ещё ни газа, ни электричества. Значит, они готовят во дворе, у подъезда. Там наверняка стоит самодельная печка или буржуйка. Она непременно будет готовить. Это же поминки, которые собирают родню и друзей. Я обязательно её увижу…

Стоп! Какие друзья, какое застолье? Все его друзья должны быть или на том свете, или за решёткой, или в бегах. Да и какая готовка для родни, когда с продуктами у народа сейчас полный швах. Не до застолий, даже скорбных. Кто же будет собирать в такое время гостей, да ещё зная, как и за что погибли те двое? Да и вряд ли их тела выдали родственникам. По крайней мере, не так быстро. А с другой стороны, не солить же их?

И чего я за них переживаю? Главное, что завтра я точно увижу её, и очень надо будет постараться удержать себя и не подходить к ней. Так всё можно испортить раз и навсегда. Но я её увижу и буду смотреть за ней столько, сколько у меня будет возможности находиться рядом… Как хорошо, что осталось всего несколько часов, и как хорошо, что я видел её и даже чуточку поговорил. Какой же красивый у неё голос, какие красивые голубые глаза, какое чистое и нежное лицо…» — под сладостную мелодию убаюкивающих мыслей Пашка заснул глубоким сном, со счастливой улыбкой на безмятежном лице.

* * *

— Рота! Боевая тревога! Хватит дрочить втихую! Кончать будете на марше! — мощный и звонкий бас старшины тут же заглушил вой тревожной сирены.

— Быстро, пацаны! Получить оружие и надеть всё по самой боевой. Каски, бронежилеты не забудьте, — это уже раздавал команды Рагнар, всем на удивление оказавшийся в два часа ночи в расположении, хотя давно жил на съёмной квартире.

Народ вскакивал с нижних шконок, спрыгивал с верхних. Форма надевается молча, сосредоточенно и быстро. Прозвучала сигнализация оружейной комнаты. По мере продвижения очереди за автоматами бойцы завязывали шнурки на берцах, натягивали и укрепляли на себе бронежилеты или разгрузки, регулировали ремешки касок.

— Магазинов по шесть штук выдавай, старшина. Гранат эргэдэшных по три хватит, — командовал в коридорной суете Рагнар. — По ходу сбора ставлю боевую задачу. Замечено движение в глубине дальних цехов комбината. Нам необходимо шустренько оказаться внутри периметра, который уже оцепила Росгвардия. Бьём наповал всё, что шевелится. Пленных не брать. Похоже, ещё остались в глубине катакомб крысы недобитые. Задача ясна? — закончил капитан уже перед построенными в две шеренги бойцами группы быстрого реагирования.

— Так точно! — хором ответили уже совершенно бодрые солдаты.

Шестью легковыми машинами резко въехали в периметр уже через двадцать пять минут. Этого было вполне достаточно, чтобы доехать от санатория до главной проходной.

Старший оцепления в звании старшего лейтенанта по-деловому, ясно и чётко обрисовал ситуацию Рагнару:

— Движение заметили со стороны склада вторичного сырья. Часовой уверен, что его тепловизор не подвёл. Человека три или четыре. Трудно сказать точно, но мне было бы сложно справиться, да и без боевого опыта мы. Только неделя, как приехали. Нет обстрелянных бойцов вообще.

— Ясно, лейтенант. Слушай меня внимательно. Всех своих бодрствующих и отдыхающих на позиции выведи и прикажи открывать огонь при любом шевелении. Расставь не только на постах, но и между ними. Закрой все возможные бреши. Но! Открывать огонь