Хрен с Горы - Изяслав Кацман

Торговцы, похоже, слегка охренели. Наконец Бухшук-Мишка сумел выдавить из себя:

– Иногда цхвитукхов перевозят на кораблях. Но недалеко. Я не слышал, чтобы кто-то возил их морем.

– Я готов отдать за то, что вы перевезёте мне цхвитукхов, много тонопу.

– Ты не представляешь, как это будет выглядеть! – возмущённо воскликнул владелец десятка кораблей.

Нет, почему же, представляю. И даже представляю, как там будет пахнуть. Вслух же я сказал:

– Я понимаю, что перевоз таких зверей будет нелёгким делом. Потому и готов дать за них много тонопу.

– Не знаю, выдержат ли они три месяца морского пути.

– А зачем три месяца? – поинтересовался я. – От Тагиры вы добираетесь сюда за месяц.

– Всё равно месяц – это много.

– Хорошо, сколько ракушек нужно, чтобы привезти?

– Триста связок белых или четыре сотни и пять десятков розовых, – ответил Кушма-Чикка.

Аппетиты у них неслабые: тридцать тысяч раковин – да это одна двадцатая всего нашего экспорта ракушек!

– Сотня, – парировал я. – Или полторы сотни розовых.

– Две сотни пять десятков белых или три сотни и шесть десятков розовых.

В итоге сошлись на полутора сотнях связок белых или двухстах розовых тонопу. Но по рукам ударить не успели, так как, оказалось, торгаши имели в виду одного цхвитукха, а я подразумевал парочку – самца и самку. Потратили на торг ещё полчаса, чтобы прийти к двумстам двадцати связок белых ракушек или трёмстам розовых в обмен на доставку двух молодых цхвитукхов в Мар-Хон.

Дальше пошло обсуждение подробностей доставки и тонкостей договора – всякие форс-мажорные обстоятельства и прочее. Здесь я предоставил полную свободу Сектанту и Тагору. Как ни странно, плотник, недолго пробывший моряком, и солдат удачи оказались подкованы в сопровождающей торговые сделки казуистике не хуже купцов-профессионалов. Так что почтенным Кушма-Чикке и Бухшук-Мишке оставалось только мрачно соглашаться со всякими «товар считается привезённым, если его передали лично Сонаваралингатаки или посланному Сонаваралингатаки человеку», или «обязуюсь в случае гибели одного или обоих цхвитукхов вернуть две трети отданного за перевозку». Я точно при составлении договора пропустил бы не одну ловушку, оставляющую меня ни с чем.

Цену, конечно, купцы заломили запредельную – я уже знаю от Сектанта и Тагора, что двух-трёхмесячные цхвитукхи стоят приблизительно пару серебряных монет, что составляет от одной до двух тысяч наших ракушек. В общем, «за морем телушка – полушка, да рубль перевоз». А тут, если судить по отношению цены самого товара и его перевозки, даже не один рубль, а целых пять. Но ничего, придётся раскошелиться. Зато мне точно уготовано место в туземной истории, и причём не только в качестве великого колдуна и полководца. Так и представляю, как спустя несколько поколений папуасские школьники заучивают: «Он принял страну с палкой-копалкой, а оставил с деревянной сохой».

Да и доставка неведомых зверей на самом деле – только одна сторона грандиозных планов на этот навигационный сезон. Другую же их часть почтенные торговцы просто-напросто не заметили: четвёрка туземцев, откомандированных для сопровождения «моих» вохейцев, не просто будет их сопровождать, попутно телохранители-надзиратели потрудятся моряками.

А на следующий сезон опять постараюсь пристроить несколько человек из Хона и Вэя в экипажи чужеземных кораблей, только на этот раз всё будет выглядеть для купцов как самоличная инициатива папуасов, которым захотелось посмотреть мир и которые готовы работать за еду. За несколько лет, думаю, мореходную практику пройдёт достаточное количество жителей Пеу, чтобы из них формировать команды для собственных судов. Капитанов и штурманов, конечно, придётся первое время нанимать из вохейцев, но с обязательным обучением помощников из местных кадров. Даже купить у чужеземцев корабль и то будет выгоднее, нежели постоянно пользоваться их услугами. А уж если строить парусники своими силами – тем более. Подходящие деревья на нашем острове имеются – Сектант даже показывал мне пару рощ. Правда, это было на границе Бонхо с Сонавом. Но можно найти и ближе – если не в Хоне, то в Талу или Кесу точно. Тем более всё равно до строительства собственного торгового флота ещё не один год.

Расставались мы с почтенными негоциантами вполне довольными друг другом. Купцы подсчитывали барыши, я же думал о тех новшествах, которые смогу внедрить среди туземцев, когда вернутся мои эмиссары: кроме приобретения цхвитукхов Сектанту с Бакланом была поставлена задача поискать кузнеца или металлурга, готового перебраться на Пеу; также по возможности следовало найти специалиста по ирригационным сооружениям и строителя или архитектора, способного организовать кирпичное строительство. Вообще-то список, записанный пожилым вохейцем под мою диктовку, насчитывал полтора десятка профессий, но я прекрасно понимал: вербовка парочки мастеров хотя бы среднего уровня уже будет удачей, не так уж много на самом деле, даже в наиболее развитых странах Земноморья, ремесленников и просто грамотных людей, а ещё меньше их согласится сменить родные места на какую-то варварскую глушь.

В принципе для революционного рывка в местной экономике достаточно кузнеца, способного выплавлять железо из болотной руды и обучать этому моих подопечных; специалиста по рытью осушительно-оросительных каналов, который сможет передать свои знания и умения туземным ученикам; а также скотины для таскания сохи или плуга и перевозки тяжести. Ну и, конечно, потребуется политическая воля, чтобы освободившееся время папуасы тратили не на сидение под пальмами, а на производство прибавочного продукта. Вопрос, как это сделать, не вызвав массового народного возмущения: ну, из недавно покорённых бунса, равно как и тех, кого ещё предстоит покорить, Длинный выжмет всё, что можно, а вот с ганеоями Хона-Вэя будет намного сложнее, не говоря уже о дареоях…

После изматывающих переговоров с купцами общение с охотником за птичьими головами и перьями Пинарапе воспринималось как непринуждённая беседа – никаких тебе намёков, вторых и третьих смыслов. Мне даже не приходилось изображать интерес к его похождениям по лугам Верхнего Талу, ведь и в самом деле любопытно и познавательно послушать об одном из немногих углов Пеу, почти не затронутом хозяйственной деятельностью человека. Да и то, что где-то там, в туманных безлесных просторах, до сих пор, возможно, прячутся от жадных людских глаз местные аналоги моа, комуси – почему-то волновало меня, несмотря на отсутствие ощутимой практической пользы от данного факта.

Так что я не стал сразу переводить разговор на камни голубого или зелёного цвета, позволив охотнику травить свои байки. А тот и рад был стараться. Сначала, конечно, он немного робел перед великим колдуном и воином Сонаваралингой, но потом, хлебнув браги и чувствуя доброжелательный настрой слушателя, расслабился. Трёп Пинарапе, подогреваемый вопросами присутствующих, продолжался, наверное, часа два. Но наконец перехожу к делу.

– Твой родственник, Отукоме,