Хрен с Горы - Изяслав Кацман

боков бойцы Гоку, орлы мои, успели понять, что вояка из их «пану олени» неважный. Но любят и уважают меня не за воинские умения.

«Макаки», придя в соприкосновение с налетевшими тинса, прошли сквозь них, оставляя десятки лежащих тел. Небольшая часть врагов, спасаясь от нашего «асфальтового катка», попала под удар вохейцев, но остальные защитники деревни были отброшены на хонско-вэйское ополчение. Две нестройные толпы схлестнулись, а с другой стороны противника методично давила тесная стена щитов, ощетинившаяся остриями копий.

Закончилось всё быстро: зажатые в клешни тинса побежали. Хотя удалось это единицам, остальные полегли на безжалостно истоптанном поле или оказались в «мешке». Окружённых согнали в плотную кучу, где особо не размахнёшься палицей, после чего они предпочли внять голосу разума, который олицетворяли собой наиболее горластые из «макак», и сдаться. У подоспевших заморских союзников нашлось достаточно верёвок связать руки всем шести десяткам капитулировавших. Оставалось только порадоваться запасливости торгового люда.

Прихватив пару пленных с наиболее дорогими наборами украшений, я во главе передового отряда и в сопровождении предводителей хонцев-вэйцев и вохейцев двинулся на переговоры. Впрочем, и остальная часть нашей армии топала следом, кроме нескольких человек, оставленных караулить связанных врагов. В поселении царила и разгоралась паника, но всё-таки, потратив кучу времени и сорвав горло, удалось убедить тинса, что, если они сдадутся, немедленно убивать их не будут, но в противном случае церемониться никто не намерен.

Остальное – дело техники. Согнать население деревни в одно место – типовая задача, которую большинству «макак» уже приходилось отрабатывать не раз – и далеко на востоке, и не так далеко от этих мест. Затем провели перекличку, нет ли в этой толпе вэйцев, угнанных недавно. Таковых нашлось двадцать две персоны – восемнадцать молодых женщин и девочек и четверо мальчиков-подростков. Их тут же отделили от остальных.

Потом пошли обыски хижин на предмет награбленного в Вэе. Здесь экспертами выступили освобождённые из плена вэйки и вэйцы. Вещей, о которых можно было сказать, что они стопроцентно захвачены у моих подопечных, оказалось не очень много. Но и этого хватило для составления обвинительного заключения о соучастии в грабеже и бандитизме всех жителей деревни поголовно.

Народ не очень понимал, зачем нужно выяснять, кто конкретно из тинса участвовал в набеге на наши селения: обобрать как липку их всех поголовно, да и успокоиться. Но я объявил, что строгость наказания должна зависеть от степени участия в преступлении.

В итоге после параллельных допросов местных и освобождённых из плена определили двадцать шесть воиновтинса, которые принимали участие в нападении на Вэй. Это, разумеется, из числа уцелевших, ещё девять превратились в покойников. Всю гоп-компанию связали покрепче, а Тагор обязался сторожить их особенно внимательно.

Допрос местных позволил, кроме всего прочего, окончательно устранить терминологическую путаницу: они оказались бунса, а тинса обитали восточнее, на берегу большого залива, что, подобно мархонскому, глубоко вдавался в сушу. Ещё несколько поселений бунса находились южнее и юго-восточнее, в том числе и вдоль тинсокского залива.

До следующего вражеского селения была пара часов пешей ходьбы. Учитывая, сколько мы провозились с первым, до темноты добраться туда не успевали. Так что пришлось отложить дальнейшее возмездие до завтра.

А утром обнаружилось исчезновение нескольких пленных: не из числа установленных участников бандформирования – конечно, с тех ночью глаз не спускали. Куда могли намылиться сбежавшие три дамочки и мужчина, было ясно – предупреждать остальные деревни.

Так что пришлось экстренно по тревоге поднимать наше воинство. Оставшимся же бунса я пообещал:

– Если сбежит ещё хоть один из вас, наши воины за это убьют десятерых, на которых укажут духи.

Несколько часов ускоренного марша по начинающейся жаре – и перед нами очередная деревня противника. Нас уже ждали: сотни три воинов стояло у крайних хижин. Паники особой не наблюдалось, скорее, женщины с детьми здесь уже успели попрятаться в укромные места.

Этот бой можно было назвать образцовым: «макаки» ударили в лоб, а ополченцы и вохейцы обошли «болотных червей» с флангов. Убежать удалось единицам, остальных окружили и вынудили сдаться.

В селении действительно почти никого не было – поймать удалось только десяток стариков и старух да троих ребятишек, не то забытых, не то брошенных мамашами.

– Ничего, мы и остальных переловим, – пообещал Гоку. – Старые и дети всё равно быстро идти не могут. Мы их до большой жары нагоним. Потом узнаем, где остальные прячутся.

– Зачем по жаре ходить, – поправляю его, – лучше сейчас отдыхать, а потом этих пытать, – махнул я рукой в сторону внимательно прислушивающихся к нашему разговору пленных.

– Хорошо, – согласно пожал плечами текокец.

– С кого из них начинать? – спросил Тагор, с профессиональным интересом оглядывая напрягшуюся толпу бунса.

– Не надо никого из них пытать, – вдруг вмешался в разговор прихваченный из первой деревни пленный. – Я знаю, где у них укрытие.

– Хорошо, скажешь и покажешь, – согласился я. – Тогда не будем никого пытать.

Местные принялись угрожать добровольному нашему помощнику и осыпать его оскорблениями. Приказать прекратить психологическое давление я даже не успел: Кано и Гоку скомандовали своим бойцам, последовала серия ударов древками копий вполсилы, и громкость проклятий была убавлена практически до нулевой.

Я же отвёл папуасского Павлика Морозова в сторонку и поинтересовался:

– Почему ты решил помогать нам и вредить соседям?

– В Тен-Похо все, кроме воинов, успели убежать. У нас вы всех в плен взяли. А теперь вы у них тоже женщин захватите.

Мне сразу вспомнилась туземная пословица «У меня свинья сдохла, у соседа пусть сдохнет две». Обидно, значит, стало, что другие пострадали меньше. Интересно, а жителям Тен-Похо тоже досадно будет, если оставшиеся две деревни в этой части Бунсана спрячутся от нас? Надо уточнить у них самих…

Я сидел на мягкой циновке и слушал отчёт Кано о зачистке второй деревни: сопротивления не оказано, как и в предыдущей, освобождено тридцать угнанных из Вэя, найдено похищенное имущество (длинный перечень циновок, ножей, дубинок, топоров, браслетов и амулетов, вернувшихся к прежним владельцам), схвачено сорок девять участвовавших в набеге, наложен штраф – двадцать корзин коя и сорок свиней, ещё двадцать две свиньи опознаны как вэйская собственность.

Третье селение сдалось без боя. Вечером через болота подошли шесть сотен во главе с Ванимуем. Бунса, увидев перед собой почти тысячную ораву врагов, приуныли, а взятые на переговоры соседи пообещавшие выдать все схроны, окончательно уничтожили волю к сопротивлению. Так что жители Суо согласились вернуть захваченное у вэйцев, отпустить пленных и выдать виновных.

Проверку четвёртой деревни я спихнул на Гоку с Кано, отправив с ними половину вновь подошедших вэйцев. Остальных же подоспевших союзников пускаем