Хрен с Горы - Изяслав Кацман

то и дело напоминая об обещанной покойным Кивамуем торговой монополии. В итоге битый час пришлось потратить, чтобы, с одной стороны, этот интриган недоделанный не сел мне на шею, а с другой – продемонстрировать ему, что у нас, на Пеу, теперь правовое государство и уважение частной собственности.

Хорошо, этот натиск я отражал не в одиночестве, а с Тагором и Сектантом. Причём, если тузтец молчал, мрачно играя желваками, отчего наш визави нервничал и терял уверенный нахрапистый тон, то пожилой вохеец то и дело встревал в разговор. Смысл сказанного им я понимал очень смутно, то есть вообще не понимал, очень редко улавливая уже знакомые мне вохейские слова. Тунаки, поймав мой недоумённо-недовольный взгляд, спохватился и начал переводить, путаясь и запинаясь. Напирал он, как оказалось, больше на моральную сторону вопроса, типа, нехорошо во внутренние дела чужой страны вмешиваться, да и людей в рабстве держать тоже плохо. Как это ни странно, на почтенного Вигу-Пахи тенхорабитская агитация и пропаганда, кажется, действует. В итоге он согласился в обмен на пять тысяч белых ракушек признать, что не имеет больше к Тагору никаких претензий, а также отдать топор и небольшой кинжал в качестве платы за прокорм Тишки. Что до двух погибших вохейцев и одного пропавшего без вести, то они люди свободные, за них Выхкшищшу-Пахыр денег не платил, так что убытков от их смерти не понёс.

Проклятый торгаш вымотал меня настолько, что я даже не стал разговаривать с ним о перспективах дальнейшего сотрудничества. Да и не хотелось, если честно, иметь с этим хитрожопым никаких дел, пусть локти кусает, глядя, как конкуренты будут делать бабки не только на бронзовых топорах. Нефиг поддерживать всяких узурпаторов против законных наследниц. Самый умный, понимаешь, монополию захотел получить. А баки печёного без специй не хочешь?

Последняя фраза вырвалась вслух. Сектант с Тагором недоумённо посмотрели на меня.

– Вигу-Пахи баки печёного, – поясняю.

Сколь ни мало тузтец прожил среди папуасов, но одно из распространённых туземных выражений, аналогичных русскому «хрен ему» уже успел усвоить. Что уж говорить о вохейце, который торчит на нашем острове без малого три года.

– Тунаки, этот Вигу-Пахи одной веры с тобой? – спросил я.

– Нет, – удивился Сектант.

– А почему он согласился на наши условия, когда ты стал ему говорить о том, как должны поступать тенхорабиты?

– Не знаю, – покачал головой пожилой вохеец. – Может, побоялся.

– Чего?

– Тех, кто идёт по Пути Света и Истины. Среди моряков и торговцев наши люди попадаются. И не всегда они открыто говорят о своей вере.

– Я не тенхорабит. И Тагор тоже. При чём здесь твои единоверцы?

– Торговцы знают, что я твой человек. И знают, что я следую по Пути Света и Истины. Потому Выхкшищшу-Пахыр подумал, что мои братья по вере будут помогать тебе или вредить ему.

– Смешно, – сказал тузтец. – К моему освобождению приложили руку тенхорабиты.

Возместив потраченные на бывшего Тагорова хозяина силы плотным обедом, распорядился, чтобы Ванимуй послал кого-нибудь «за почтенными заморскими гостями Куму-Тикой и Буту-Микой». Они же акулы местного торгового капитализма Кушма-Чикка и Бухшук-Мишка.

Насчёт акул я нисколько не преувеличиваю – эти двое являлись самыми крупными торговцами из числа плавающих к нашим берегам: первый владел аж девятью кораблями, правда, в Мар-Хоне из них стояла только треть, другие сейчас разбросаны по разным концам Земноморья – диверсификация бизнеса, понимаешь… Второй имел всего четыре парусника, зато все находились здесь. На их фоне остальные, владеющие одним или двумя, как Вигу-Пахи, были сущей мелочью.

Вообще-то разговаривать я планировал с купцами по отдельности. Но не то они решили выступить предо мной единым фронтом, не то, наоборот, каждый опасался, что конкурент получит преимущество. В итоге припёрлись вдвоём.

Чует моё сердце, несмотря на то, что с этой парочкой говорить предстояло о взаимовыгодном сотрудничестве, нервных клеток я потрачу не меньше, чем на предыдущего посетителя.

После привычного обмена любезностями – сначала в стиле жителей Пеу, а потом и вохейским манером – перешли к делу.

– Я слышал, что из тех ваших людей, которые помогали нам против болотных червей, двое умерли от ран, а ещё несколько слишком слабы и могут не выдержать плавание через Великое море.

Купцы несколько растерялись от такого начала деловой беседы.

– Да, у меня трое моряков получили серьёзные раны, – согласился Кушма-Чикка. – А у почтенного Бухшук-Мишки два человека умерло и ещё двое не встают.

– Вы воевали вместе с дареоями Пеу. За это и за перевозку на ваших больших лодках сильные мужи Хона и Вэя подарили всем гостям из-за моря двадцать пять связок белых тонопу. Те, кто тяжело ранен, могут пользоваться гостеприимством жителей Мар-Хона до полного восстановления сил или возвращения ваших лодок в следующем году. Но у раненых и умерших дома остались семьи. Я хотел бы помочь им. Тунаки, – короткий кивок в сторону Сектанта, – и отсутствующий сейчас Итуру – ваши соплеменники. Я снабжу их раковинами для родственников двух погибших и тех, кто останется у нас.

– Это мудрое и справедливое решение, – оценивающе посмотрел на меня Кушма-Чикка.

– Также я хочу дать вам взамен выбывших моряков, – не знаю, насколько мне удалось воспроизвести вохейское слово, означающее рядового члена экипажа, – своих людей. Я знаю, что в Вохе за такую работу полагается брать тонопу. Но мои люди не имеют опыта и почти не говорят на вашем языке. Поэтому будет справедливо, если они ничего не получат. Достаточно, что вы будете их кормить.

– Благодарим тебя, Сонаваралингатаки, – ответил Бухшук-Мишка. – Но потери людей не такие уж большие, чтобы понадобилась помощь жителей Пеу.

– Тунаки и Итуру поплывут на родину, не только чтобы передать ракушки семьям погибших и раненых. Я посылаю их обменять в Вохе или в ином месте тонопу на те вещи, которые я им укажу. А жители Пеу будут сопровождать и помогать, если наступит такая необходимость.

– Хорошо. Только от твоих людей, Сонаваралингатаки, не будет большой пользы на корабле, – сказал Кушма-Чикка. – Они даже на еду не наработают. Так что надо снабдить их провизией на время пути.

– Согласен, – кивнул я, мысленно проклиная торгашей. – Думаю, четырёх сопровождающих Тунаки и Итуру хватит. Пусть они плывут на разных лодках, чтобы не быть вашим людям сильной обузой. И все они будут хотя бы немного говорить на вашем языке. И конечно, вы заберёте их обратно, когда поплывёте к Пеу в следующем году.

– А что должны будут приобрести Тунаки и Итуру? – полюбопытствовал Кушма-Чикка.

– Разные вещи. Но они много места не займут. Но ещё я хочу, чтобы они привезли цхвитукхов. Я слышал, они больше