Хрен с Горы - Изяслав Кацман

Я, кстати, был того же мнения – Сектант более надёжен, чем Баклан. И в силу возраста, и в силу предписываемых религией моральных установок.

«Как провожают пароходы…» – неожиданно всплыла в памяти строчка из какой-то советской ещё, кажется, песни. Сегодня, конечно, провожали не пароходы, а небольшие парусники. Вот ведь интересно: пока вохейские корабли лежали на песке, они казались огромными, особенно в сравнении с папуасскими долблёнками. Но как только суда оказались на воде, сразу стала видна их мизерность и ничтожность на фоне моря. Оставалось только дивиться мужеству тех, кто рискует пускаться на таких скорлупках в долгие плавания, неделями не видя берегов.

Сказаны уже все прощальные речи, сто раз говорено с Сектантом, что он должен привезти и какие суммы может потратить. Теперь моряки, а с ними пятёрка пассажиров загружают последние связки товара с туземных лодок в трюмы. Прощание состоялось несколько часов назад – таковы, увы, особенности местного портового дела, когда корабль подтаскивается к линии прибоя, сталкивается в воду, буксируется вручную несколько десятков метров по мелководью, а потом, когда глубина под килем уже достаточна, идёт заполнение трюмов и размещение судового инвентаря и имущества экипажа и пассажиров, если они есть. Так что никаких маханий платочком с пирса, ввиду отсутствия оного.

Планы пришлось менять в самый последний момент: всё-таки Баклан оказался нужнее здесь, на острове, в качестве связного между мной и Солнцеликой и Духами Хранимой. В итоге старик отправился без своего родственника. Зато в сопровождении четырёх жителей Пеу. Там, на чужбине, вопрос лояльности мне или кому ещё становился делом десятым, поэтому я, выбирая охрану Тунаки, руководствовался больше знанием вохейского, хотя бы зачаточного, да наличием опыта общения с заморскими чужаками. К сожалению, не удалось уговорить сопровождать Сектанта Гохоре, уже плававшего в Вохе. Так что пришлось троих выбрать по рекомендации Ванимуя – двух из его подчинённых, ещё одного из числа родственников моего советчика. А командиром над ними ставить одного из «макак», Тухупу. Он давно попал мне на заметку за редкое сочетание живого пытливого ума, храбрости и холодного рассудка в критических ситуациях.

Правда, этот орёл мог бы пригодиться и «дома» в качестве металлурга, поскольку относился к самым толковым из подручных Атакануя. В своё время я даже настоятельно предлагал Тухупу остаться в Мака-Купо, причём из самых добрых побуждений. Но извечное любопытство и неугомонность натуры заставили его бросить столь блестяще начавшуюся карьеру и отправиться с нашей армией на запад острова.

Увы, кадров катастрофически не хватало. Так что пришлось выбирать, на какое направление бросать человека. В итоге я решил, что сопровождать торговую миссию в данный момент важнее. Тем более медь плавить начнём в лучшем случае через несколько месяцев, пока же нужно разобраться с более важными делами.

На прощание Тухупу выслушал длинную лекцию на тему соблюдения осторожности: чтобы в Вохе ртом мух не ловил, ни с кем особо не откровенничал и выполнял распоряжения Тунаки. Сектанту же я сказал об ответственности за сопровождающих, которые «в вашей стране будут словно дети». Ну и в качестве благого пожелания: в случае возможности пристроить начинающего металлурга в какую-нибудь мастерскую по профилю, для повышения квалификации, так сказать.

Прошли долгие часы, прежде чем стайка кораблей, медленно уходящая от берега, затерялась на просторе Хонского залива. Сегодня вечером они ещё, может, остановятся на ночёвку в Вэй-Пау или, что вероятнее, где-нибудь на северном берегу пролива, ведущего в открытый океан. Завтра же с утренним солнцем уйдут подальше от берега и будут ловить парусами попутный ветер. А там как повезёт: могут за месяц добраться до первых островов, подчиняющихся вохейскому царю, могут и все три бороться с морем, а могут и навсегда сгинуть в пучине. Оставалось только надеяться на доброе расположение Тобу-Нокоре или его вохейского коллеги Шшумпшу-Уляраху.

Но мне некогда предаваться излишним размышлениям и грусти. Две сотни «макак» и шесть сотен отборных бойцов со всего Вэя и Хона уже практически готовы выступить в поход, как они думают, против ещё не покорённых бунса и тинса. В общем-то, люди собраны и организованы пару дней назад, но я дожидался отплытия заморских торговцев – как-то неуютно оставлять в тылу четыре сотни чужеземцев, когда уводишь самых боеспособных воинов.

Глава 22,

в которой герой вспоминает одну старую песню, вызволяет прекрасную даму, а также проявляет сперва жестокость, а потом милосердие

«Он шёл на Одессу, а вышел к Херсону», – снова внезапно вспомнилась строка из песни. Саму песню слышать не доводилось, а эти слова в далёком цивилизованном прошлом до меня добрались посредством не то какого-то телевизионного юмориста-зубоскала, не то просто в виде анекдота.

Ситуация у нас была чем-то схожа с тем революционным матросом, который вроде фигурировал в песне: восемь сотен папуасов под моим руководством бодро топали по деревянной гати через бунсанские болота на Тинсок. И согласно моему плану должны через два-три дня оказаться под Тенуком. Правда, об этом даже командиры узнают только завтра с утра, когда мы будем недалеко от верховьев Бунуме, по которой станем сплавляться до Алуме. В общем: «Я шёл на Тинсок, а вышел к Тенуку».

Пейзаж вокруг не радовал – болота, покрытые ряской озерца, огрызки леса на местах повыше, снова болота и небольшие водоёмы. За прошедшие со времени славной победы над болотными обитателями недели я так и не сумел сообразить, как же всё-таки прокопать каналы, чтобы осушить местность. Потому приходилось довольствоваться бревенчатыми настилами, весьма свободно плавающими в вязкой жиже, из-за чего то и дело кто-нибудь из бойцов, не удержавшись, соскальзывал в мерзкую даже на вид субстанцию. К счастью, идущие рядом всегда успевали вытащить неосторожного товарища, и единственной неприятностью для искупавшегося была прилипшая к телу грязь. Впрочем, учитывая роящихся над нами кровососов, от которых эта корка защищала, не такая уж это и неприятность. По крайней мере, кое-кто специально измазывался, чтобы комары меньше грызли.

После нескольких часов акробатических упражнений на брёвнах наша колонна выбралась на сухое место. До ближайшего селения бунса оставалось пройти всего ничего. Но, посоветовавшись с командирами, объявляю привал до утра – нечего свежеиспечённым ганеоям видеть представителей касты господ в жалком виде. Завтра с утра со свежими силами пройдём через их деревни. Правда, из графика немного выбьемся. Но об этом знаю только я один…

В Бун-Похо меня встретил Длинный со своим отрядом.

– Сонаваралингатаки, «болотные червяки» соорудили сто двадцать циновок, о которых ты распорядился. Циновки сложены ниже по течению реки, в полудне ходьбы, –