Длань Одиночества - Николай Константинович Дитятин

— Она… Оно добралось до стометровой зоны. И сейчас просто стоит там.

Окуляры Воли зашелестели. Неясная фигура приблизилась, и ее лицо стало, наконец, различимым. Если это была не Максиме, то кто-то очень на нее похожий. Разведчики много раз описывали ее внешность и показывали рисунки. Словно желая доказать свою подлинность, женщина раздвинула края хламиды.

— Клянусь фантазией, — прошептала Стальная. — Это она. Это действительно она. Но как?

Женщина внизу улыбнулась и помахала рукой. Потом запахнула хламиду и подняла руки вверх. Руку и обмотанную тряпками культю.

— Чего она хочет? — задался вопросом Неунывающий. — Это провокация? Издевательство? Ловушка? Но в чем она заключается? Она хочет, чтобы мы поверили, будто она сдается?

— Не тараторь, — тихо ответила Воля. — Мне кажется, она приглашает на переговоры.

По рядам воинов позитива прошли шепотки.

— Нет миледи! — крикнул кто-то из них. — Не ходите!

Остальные поддержали его согласным гулом. Живые губы Стальной приоткрылись. Она улыбнулась, посмотрев направо и налево.

— Боюсь, у меня нет выбора, — сказала она.

— Что? — вскинулся Неунывающий. — При всем моем уважении, миледи, я скажу, что это головотяпство. Нет безопасного развития событий, при котором переговоры с этим чудовищем могли бы завершиться удовлетворительно. Если мы пустим ее сюда, она разведает наши укрепления и тактические хитрости. Если вы спуститесь к ней, неважно с какими силами, она натравит на вас само Одиночество. И мы напрасно и глупо погибнем. Выбор есть. Проигнорировать ее, вот идеальное решение.

— Проигнорировать шанс на спасение? — переспросила Воля.

Неунывающий смешался.

— Что вы говорите? Вы думаете, она хочет показать нам безопасный выход из сложившейся ситуации? Она ставит мат. Всему, что видит. Вы только поглядите, как она явилась сюда, нагло, расковано, абсолютно уверенная в своей безнаказанности.

— Она потребует сдать Крепость, — высказался один из солдат.

Неунывающий согласно кивнул.

— Вот голос вашего верного воинства, и я с ним полностью согласен. Она настолько легко добивается своего, что потеряла серьезное отношение к происходящему. Для нее это развлечение. Рушить наш мир — игра! Совершенно очевидно, что она предложит вам сдачу на оскорбительных условиях. Будет говорить, что бы мы не оттягивали неизбежное и…

— Молчать, — холодно рявкнула Воля. Неунывающий отступил на шаг. — Хватит говорить за нее. Ты боишься, что тебя минуют сражения, Неунывающий? Чувствуешь вину за мои преступления? Не беспокойся, мы никуда не сможем уйти от ее армий. Но я должна поговорить с ней. Это моя обязанность, как вашего скромного лидера, вести переговоры с врагом. Если и есть шанс отвернуть от нас это гибельное копье, то только так его можно найти. Поговорить с этой безумной женщиной. Возможно, она раскаялась, кто знает.

Послышались нервные смешки.

У Крепости нет слабости, нет врат. Все сообщение с ней происходит по воздуху. Груженные товаром дирижабли давно не покидали своих ангаров. Чтобы оказаться за стенами, нужно было воспользоваться системой тяжелых грузовых лифтов. После долгих размышлений, Воля решила, что поднимает Максиме на стену. Но не даст ей пройти дальше, что б та не видела, что ей готовит оборона цитадели.

Была проведена основательная подготовка. Максиме была неуязвима, но вытолкать ее, сбросить со стены, было возможно. Плотность воинов позитива в месте подъема была лишь слегка увеличена. Возможно, замысел Максиме состоял в том, чтобы отвлечь на себя внимание, используя примитивное желание Воли надежно обезопасить себя. А в это время какие-нибудь неведомые темные твари легко проникли бы с другой стороны, чтобы устроить саботаж. Разведчики, однако, вернулись с добрыми вестями. Никаких признаков негатива.

Все время пока шли приготовления, Максиме прогуливалась внизу, пиная мелкие камешки. Какое-то время она даже лежала там, положив здоровую руку под голову, и смотрела вверх. Складывалось впечатление, что она готова провести там вечность.

Когда начала спускаться грузовая платформа, женщина оживилась. Она поднялась и отряхнула хламиду. Тщательно вытрясла из нее пыль и утерла лицо красным носовым платком. Дожидаясь своего транспорта, она привалилась спиной к щиту и, хоть никто ее здесь не слышал, запела что-то вполголоса.

После того как она забралась на прибывшую огороженную плиту, наверху некоторое время ничего не происходило. Воля размышляла, отдавать приказ или нет. Солдаты выстроились полукругом, оцепив местность. Неунывающий стоял возле пульта управления, положив руку на рычаг. И вопросительно смотрел на повелительницу Крепости.

Она подошла к нему и, отстранив медленным, но твердым движением, потянула рычаг на себя.

Все, кто наблюдал за этим, невольно дрогнули. Кто-то почти незаметно, скрыв слабость, но каждого тронул страх. Растущее напряжение достигло пика, когда платформа заканчивала движение. Скрип ее подвижных частей, лязг и грохот становились все громче. Позитив прислушивался к этим звукам, словно ожидая, что среди них донесется рычание хищника.

Платформа прибыла. Ее стальной короб все еще слабо вибрировал. Воины рефлекторно нацелили отрицаниеметы. Среди них ходило поверье, что если попасть Максиме в сердце, где засело Одиночество, можно ее ранить. Может даже убить. Воля знала, что это наивные домыслы. Чтобы отринуть настолько сильную сущность как Одиночество, понадобится тысяча Крепостей.

Так что она лишь отдала приказ приготовиться. И три ряда позитивных воинов с башенными щитами, встали перед ней, чтобы оттеснить Максиме обратно в лифт.

— Быть может совсем не выпускать ее оттуда? — предложил Неунывающий. — Можно поговорить и через дверь.

Воля внимательно посмотрела на него. Прим неуверенно улыбнулся. А потом чем-то щелкнул на панели. Тяжелая заслонка медленно опустилась, создав мост между платформой и стеной. На ребристый металл ступили стройные, чуть изогнутые в колене ноги. Ступни с вырванными ногтями основательно запылились после долгого похода. Пророк была обута в старые зеленые шлепанцы с клеймом в виде орла. Колени были обмотаны фиксирующими бинтами, которые, казалось, успели сплавиться от той же пыли. Выше начинались лохмотья, которые никогда не могли описать разведчики. Это и правда было что-то совершенно неоценимое. Будто множество наложенных друг на друга слоев засохшей краски. Среди них виднелись какие-то ремни, накладки из кожи, карманы и шныряющие, словно ящерицы, тени.

Максиме сошла на стену и резко откинула глубокий капюшон, заставив всех отступить на шаг. Послышался звон доспехов, кто-то упал. Кого-то поддержали товарищи.

— Что? — удивилась Максиме. — Мама говорила, что я красивая.

Она осмотрелась по сторонам. Ее взгляд скользил по воинам позитива. Максиме тепло улыбалась, словно видела старых друзей.

— Так приятно, — начала она, — видеть светлые лица. Иногда я устаю от всех этих скалящихся рыл, которые меня окружают. Тогда я иду в цитадели добрых сил и отдыхаю в шезлонге, глядя на ваши