Длань Одиночества - Николай Константинович Дитятин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Что Это Значит? Невежество Сделало Меня Таким? Меня Заперли В Прошлом, В то Время Как Мир Развивался. Люди Подчиняли Природу и Становились Равными Мне. Но Почему? За что?!
Аркас подумал.
— Мне неприятно это говорить, но ты всегда был своеобразным оберегом от Одиночества. Тебя очеловечили, чтобы легче было ассоциировать образ с сородичами. Думая о тебе, люди создавали воображаемую связь между собой и неизвестностью. Ты был их единственным другом в мире вражды и соперничества. Единственным другом, который всегда любил их, не смотря ни на что. И защищал от заброшенности.
Солнышко снова что-то напевало вдали. Все сгорбился на берегу. Он смотрел, как сливки омывают его ноги и беззвучно плакал.
— Столько Времени Прошло… Но Ведь Не напрасно? Я был нужен вам? Я приносил пользу.
Аркас заметил, что в речи Все, что-то изменилось, но не мог понять, что именно.
— Несомненно, — ответил он. — Ты всегда был для нас нравственным ориентиром. Жаль только, что злые люди, зараженные негативом, стали использовать тебя для оправдания своей агрессии. Но это не твоя вина.
Они побеседовали еще немного. Все говорил о том, как много еще может увидеть, путешествуя по мирам. Стать современнее и лучше понять потребности людей. Аркас кивал, поддерживая его мечты.
— Я не прошу тебя объяснить мне все, — продолжал образ. — Когда-нибудь я разберусь в замечательном этом мире.
— Ты уйдешь сейчас? — спросил Никас.
— Нет! — мгновенно возразил Все. — Вы так помогли мне. Ты и Котожрица. Вы мои друзья. Я понимаю, чувствую, что вы боретесь против чего-то очень злого. Я останусь, пока эта миссия не завершится.
— Мы все можем погибнуть, — предупредил Аркас. — Это, прямо скажем, очень вероятно.
Все рассмеялся, вскочив на ноги.
— Но ведь это то, что делаю я! Помогаю тем, кто во мне нуждается, даже на саморазрушения грани! Это моя суть! Дай мне руку!
Стиснув предплечья друг друга, человек и образ ощутили воодушевление, которое приносит зародившаяся дружба. К сожалению, всю прелесть момента им не дал прочувствовать грохот разрушаемого мира.
Синее небо на горизонте размякло и начало плавится. Слезы сворачивающейся реальности потекли по нему, словно капли по стеклу. Выискивая малейшие трещины, негативные твари мгновенно проникли внутрь. Никас видел, как крохотные фигурки черных сущностей сыплются первыми струйками волны, разрушающей дамбу. А потом свинцовый кулак Геноцида разбил стену. Аркас даже издалека разглядел, как это чудовище уродует жаром все вокруг себя.
Негатив хлынул в страту. Пересекая сахарную пустыню, он двигался к ее центру. Кошмарный рев Геноцида словно разбудил человека.
— Быстро беги вниз по реке! — крикнул он Все. — Предупреди всех! Солнышко должно уводить своих! А на тебе Котожрица! Ты понял?!
— А ты как…
— Беги!
Все быстро кивнул. Он схватил копье и резво припустил по берегу. Аркас проводил его взглядом, а потом снова повернулся в сторону пустыни. Негатив приближался слишком быстро. Барханы, казавшиеся непреодолимыми, словно горы, в считанные минуты становились черными от юрких тел. Они будут возле устья через пару часов. Успеет ли Все?
Аркас посмотрел через плечо и с облегчением заметил, что Единорог подобрал дикаря, и теперь они были точкой вдали. Но этого мало. Один я не смогу сдержать эту волну, подумал человек. Однако, если я предстану перед ними, то хотя бы отвлеку на себя внимание. Важна каждая минута.
Человек побежал навстречу негативу. Сахар осыпался под его ногами, не давая надежной опоры. Никас падал и кувыркался вниз, а потом с трудом карабкался на очередной бархан, пока не почувствовал, что изнемогает. Идея, конечно, была совершенно идиотская. Импульсивная и самоубийственная. Основанная на призрачной надежде, что Максиме тоже будет на острие атаки. И тогда он одной лишь силой своего красноречия сможет убедить ее не трогать мир.
Аркас почувствовал острую боль в правом боку. Раны снова начали кровоточить. Он уже сотню метров оставлял за собой пунктир: красный на белом. Спускаясь с очередного бархана, человек подвернул ногу и упал. Он долго катился вниз, несколько раз ударившись о булыжники слежавшейся сладости. А потом замер внизу, не находя сил подняться.
Признайся себе Аркас: ты хочешь, чтоб тебя убили. Ты просто устал. На какой энергии сейчас работает твой организм? Как выживает Максиме? Прана? Брехня. Вас обоих питает только злоба. Ее — Одиночество, а тебя — я. Так разозлись! Выпусти меня на свободу!
Нет. Я не хочу, чтобы ты мстил ей. Мне не нужна помощь на таких условиях.
Ты видел ее несколько раз. Ты ничего не знаешь о ней. Ты — трус, который боится того, что она олицетворяет. Разговоры ничего не дадут. Она оставит тебя позади, потому что сильнее. Разозлись! Покажи, что готов бороться за себя!
Сахар шелестел и вибрировал от топота извращенных конечностей. Крики и стоны засоряли звуковую среду токсичными волнами. Голодные пасти на ходу пожирали все, что могли ухватить, включая сородичей. Неровная линия негатива, протянувшаяся от края до края видимой реальности, катилась вперед, подступая к подножью бархана со стометровым горбом.
С его вершины, разогнавшись свирепыми толчками, прыгнул вперед измененный цинизмом человек. Злоба сделала его уродливым, но сильным и целеустремленным. Он падал во тьму вражеского войска, раскрывшись, как звезда. Фантомные клешни были оттянуты назад для удара.
Навстречу ему раскрылись клыкастые чрева, кошмарно-широкие пасти, навострились шипы и когти. Сияние желтых глаз не мигало. Вопли раскалили воздух.
Человек врезался в негатив как артиллерийский снаряд. Раздробленные тела чудовищ отшвырнула волна гнева. Темные твари оцепенели на краю вырванной у них земли. Их покрывали ошметки сородичей, и кровь, которую собирали жадные языки. Они не знали что делать: чуяли брата, но и угрозу. Задние ряды напирали, и вскоре там поднялся визг и свирепая резня. Негатив не мог противостоять искушению мгновенного насилия, с удовольствием поедая самое себя.
Крохотный участок волны остановился, но этого было недостаточно. Цинизм врезался в толпу, бороня армию как острейший плуг. Потом прыгнул вверх, увлекая за собой изорванные сущности. Ему нужны были погонщики. Те, кто направлял убогую мелкоту в бой. Цинизм с наслаждением окунался в негатив, калеча и убивая, а потом снова выныривал, продвигаясь вперед. Словно хищая рыба, он преодолевал черные волны, забираясь на гребень.
Над вершиной которого
