Пролегомены российской катастрофы. Трилогия. Ч. I–II - Рудольф Георгиевич Бармин

был до революции; большевики вырастили в лагерях и вне их нового человека человека без корней, традиций, веры, власти трепещущего… Настоящих христиан перебили, переморозили, в изоляторах замучили (указ. соч., с. 75)… За веру судить было нельзя, приписывали тунеядство, паразитизм (указ. соч., с. 83)… Четыре месяца сырых изоляторов не дают результатов православный от работы отказался тогда в крытую тюрьму к убийцам (указ. соч., с. 84–85)… Главное сломить волю!.. Освободившихся из тюрем в выбранном месте жительства не прописывают (предлог изолировать за бродяжничество. Б.), работу не предоставляют и постоянно клевещут как на тунеядцев, детей в жертву приносящих и т. п. (указ. соч., с. 91–93)… Между 1928 и 1935 годами арестовано более 50 000 оппозиционного духовенства, не признавшего обновленную церковь патриарха Сергия (вместо Тихона Белавина, восстановленного в ноябре 1917 года в статусе патриарха Русской православной церкви; упоминание имени Тихона в молитвах на основании постановления НКЮ № 254 от января 1924 года вело к закрытию храма, а на основании циркуляра ВЦИК от 18.09.1922 упоминание Тихона в молитвах наказывалось заключением в лагерь на три года — Андреевский Г. В. Повседневная жизнь Москвы в сталинскую эпоху. 1920-1930-е годы. М.: Молодая гвардия, 2003. С. 469), который заставил священников прославлять Сталина и власть (Перепеченых… С. 229)… В 1930-е годы почти все приходские сельские храмы были ликвидированы (указ. соч., с. 229)… Легкая передышка в середине пятидесятых годов от тюрем, лагерей и психбольниц сменилась хрущевскими гонениями указ от 4 мая 1961 года «О борьбе с тунеядством»… В лагерях ходила частушка:

И спасибо Ленину,

И спасибо Сталину,

У нас корову отобрали

И поневу мамину.

(указ. соч., с. 231–232, 245).

Раздели догола!

В течение десятков лет большевики очищали Россию не только от верующих, но и от культуры в целом. Культурные, образованные люди большевикам были не нужны. Это были «буржуи», «белоручки» (Ленин), то есть люди праздные и потому обреченные на уничтожение (см. определение классового врага у Лациса); во-вторых, это были люди в силу своей образованности легко понявшие социальный авантюризм Ленина и потому не принявшие и критиковавшие его политику. Подобная критика была, по Ленину, прямая контрреволюция и потому ее носителей немедленно к стенке. Согласно классификации Ленина, эту участь должно было разделить и все офицерство, как «монархически» воспитанное (основная часть монархически настроенного офицерства была истреблена на фронте в первый год) и потому враждебное «рабоче-крестьянскому» государству, так и в силу опять же своей образованности, что уже являлось пропуском на расстрел (см. выше), и в течение десятков лет большевики избавляли общество от «избыточной» культуры. Серая, невежественная масса, не обременная «культурными предрассудками», легко поддающаяся соглашательству на доносы, была и легко управляемой. Разумеется, и образованные, не спешившие подвергнуться дематерилизации, тоже, превозмогая угрызения совести, шли на сотрудничество с сатаной. Кто-то может воскликнуть: «За годы господства большевиков миллионы получили образование, и даже высшее, так что, они все агенты Воланда?!» Нет, конечно! Сплошной сексотизации и не требовалось. Достаточно было одного на десять-пятнадцать человек, чтобы Вождь знал о состоянии умов этой массы.

За годы большевизации-коммунизации народ превратили в пластилиновую массу, из которой можно было лепить все, что угодно. Но помимо образования не меньшую роль играет в социализации человека и воспитание. В годы «рабоче-крестьянской» власти эталоном воспитанности было усвоение догматов марксизма-ленинизма и своевременное исполнение воли партии: «За дело Ленина Сталина будь готов!» «Всегда готов!», «С револьвером в руках и Лениным в башке!» и тому подобными установками прожили десятки миллионов людей в течение десятков лет, косо поглядывая на шагавших не в ногу. Постоянное воспитание кнутом дало для Вождя массу желаемой консистенции, да и образование этой массе можно дать усеченное, которое не будет провоцировать формирование критического мышления. А чтобы оградить новое поколение образованщины от «тлетворного» влияния носителей подлинной культуры, последних надо просто уничтожить. Их и уничтожали с первых дней переворота. Особенно массово это коснулось офицерства, которое выделялось своей формой из толпы. За возвращавшимися с фронта офицерами (да и постоянно проживавшими в городах) охотились, как за дикими зверями. Попутно расправлялись с «буржуями», юнкерами, студентами, гимназистами и прочими, кто не в рабоче-крестьянской спецовке.

В Москве в начале 1918 года осели десятки тысяч офицеров, вернувшихся с фронтов Первой мировой войны. В Москве царил в это время голод. Без пенсии и работы долго не просидишь, особенно с семьей. И власть взяла незарегистрированных офицеров голодом. 14 августа 1918 года в манеж Алексеевского училища в Лефортово пришли 17 000 офицеров для регистрации, они тут же арестовывались, и многие из них были расстреляны в тире соседнего Астраханского гренадерского полка. В тюрьмы были посажены 15 000 офицеров, из них 10 000 еще продолжали сидеть в январе 1919 года (Галин В. Запретная политэкономия. Красное и белое. М.: Алгоритм, 2006. С. 57).

Дикие расправы с «буржуями» происходили в Казани в начале 1918 года: «Город задыхался от зверств и ужасов века. Сотнями расстреливались невинные русские люди только потому, что они принадлежали к интеллигенции. Профессора, доктора, инженеры, то есть люди, не имевшие на руках мозолей, считались буржуями и гидрой контрреволюции. Пойманных офицеров расстреливали на месте» (указ. соч., с. 57).

Подобные злодеяния красных вершились по всей подвластной им территории России. Не стала исключением и Украина, куда хлынули офицеры со всей Центральной России спасаться от террора ЧК.

Так, захватившие Киев большевики с 26 января по 16 февраля 1918 года уничтожили около 5000 «буржуев», офицеров, студентов и пр., из которых 3000 были офицерами (Красный террор глазами очевидцев. АЙРИС-пресс, 2009. С. 11).

Этот же источник сообщает, что за 1917–1922 годы большевики уничтожили 440 000 человек из образованных слоев (с. 8).

От неугодных избавлялись по-разному. Тех, кто был социально попроще, просто расстреливали или упекали в концлагеря. Других, общеизвестных, кого расстреливали по надуманным причинам (шпион, контрреволюционер и т. п.), кого «залечивали»: к антибольшевистски настроенным писателю Короленко, всемирно известному анархисту Кропоткину, патриарху Тихону вдруг зачастили врачи и вполне здоровые люди стали умирать, кто от «сердечной недостаточности», кто от грудной жабы и т. п.

В марте 1925 года из Москвы в концлагерь выслали 45 человек пианиста, художников, актеров, балерин, преподавателей и других представителей «ненужных» профессий (Андреевский. Москва 1920-30-х годов… С. 465).

В двадцатые тридцатые годы повсеместно «чистили» различного рода учреждения научные, музыкальные, художественные, театральные, архитектурные, библиотеки и т. д. от «бывших», людей наиболее образованных, носителей высокой культуры, многие из которых были полиглотами. Повод: раз «бывшие», значит контрреволюционеры, от которых необходимо немедленно очиститься. Выгнали кого