Письма. Том I (1896–1932) - Николай Константинович Рерих

19 апреля 1932 г. «Урусвати»

Дорогой Михаил Александрович,

Был очень рад вчера получить Ваш номер пятый. Конечно, вполне сочувствую по всем Вашим пунктам.

К 1 пункту: конечно, если бы только что, благодаря миссис Дедлей и некоторым другим замечаниям и перепискам, не создалось положение «чрезвычайной охраны», то, естественно, было бы совсем нетрудно дать в Брюгге несколько картин. «Для чистых все чисто», — говорил мудрый апостол Павел, но уж больно грязноваты некоторые люди, и самое простое и естественное всегда пытаются только опоганить. До выставки еще есть время, и потому последим за событиями и настроениями. Тем более что «Орифламма» уже упакована и идет в Америку. Там будет виднее.

К пункту 2: полагаю, что Вам, во всяком случае, принадлежит руководящая роль по нашему Пакту и Знамени в Европе. Не только в качестве Генерального Делегата Музея, не только как Почетный Советник, не только как Председатель Отдела, но и как Председатель особого Комитета по Пакту и Знамени при Европейском Центре, Вы, естественно, являетесь там и Руководителем, и душою всех правильных действий, о которых всегда рад слышать от Вас. Если бы Бельгия, как Вы пишете, оказалась недостаточно сильной, то почему бы не помыслить о Швейцарии, которой такая идея Красного Креста Культуры была бы, может быть, очень близкой после ее стараний о Красном Кресте.

Красный Крест необыкновенно возвысил Швейцарию в глазах всего мира, быть может, они поймут, что и наш Пакт для страны, поднявшей его, явится такою же прекрасною, незабываемою страницею Истории! Конечно, Вам виднее, которая педаль сейчас нужнее — Бельгийская ли, Французская, Швейцарская или какая-либо другая. И на месте Вы лучше знаете, в каком именно ключе создавать симфонию. В этом смысле я всецело полагаюсь на Ваше мнение.

К пункту 3: мы вполне согласны с Вашими замечаниями о местной Сибирской Группе, а также о том, насколько во всем качество ценнее количества. О том, что Вы сообщаете о Шклявере и о группах, думаю, что, быть может, он всячески усиливает заселение Европейского Центра, чтобы не оставлять его пустынным. Оживление и круговращение так необходимы для народного сознания. Быть может, если сознание приклеит ярлык о пустынности Центра, то это тоже будет вредно. Недаром сказано — поспешай медленно. Но все-таки поспешай, ибо, конечно, под медленностью предполагается осмотрительность, но не простая замедлительность. По-прежнему прошу Вас намекнуть мне в письме, если бы Вы считали нечто отрицательным и действенно вредным.

Сообщаемое Вами о второй группе нас очень радует, ибо нет ничего вреднее пустых говорилен. Посылаю при сем снимочек с моей картины «Магомет на горе Хира получает Указ Архангела Гавриила»[1104]. Передайте его Вашему другу; мне приходилось слышать очень трогательные отзывы единоверцев Магомета об этой картине, отмечавших понимание традиции в сокрытии лица Пророка. Если Ваш друг жизненен, то, конечно, он поймет мировое значение Культурной работы, которое может быть неясно лишь затемненным сутолокою умам. Вы пишете о том, что миссис Д[едлей] очень хорошо говорит о Музее. Было бы еще лучше, если бы она, наконец, прекратила известную Вам переписку на одну и ту же тему с Америкой. Вчерашняя почта принесла сведение, что уже в марте месяце она продолжает писать все об одном и том же, этою ненормальностью производя вредное тошнотворное впечатление.

Как и Вы пишете, Герм[анова] предательствует вовсю, и печальнее всего то, что она совершает это предательство во имя Христа. Как ужасно, что это самое святое Имя может служить одержимым для их разрушительных целей. Но Свет побеждает тьму!

Посылаю Вам мое последнее воззвание «Красный Крест Культуры»[1105]. Шлю Вам эти мои статьи на Ваше усмотрение, зная, что Вы при всяком удобном случае сделаете из них наилучшее применение. Странное дело, здесь для печатаний статей в нашем распоряжении шесть журналов; при бедности местной прессы это можно считать огромным показателем. О «Державе Света» появилось уже 11 очень ценных и прекрасных отзывов, а в Европе мы за все время не приблизились ни к одному местному изданию, и даже моя статья «Легенда Азии» появилась, по моему мнению, в таком нежелательном органе[1106]. Не посоветуют ли Вам Шабас, или Шено, или Ван Лоо какое-нибудь приличное решение этой проблемы во имя той же всеобщей Культурной Задачи? Из моих последних статей Вы замечаете, как тяжко сейчас положение в Америке, да и Вы сами знаете, как не менее тяжко положение и во всем мире. Переживем это время бодро и успеем для будущего посеять наибольшее количество полезных зерен.

На выставку Тюльпинка я послал свою скромную лепту 5000 фр[анков]. Очень жалею, что при нынешних обстоятельствах решительно не могу дать больше, ибо кругом целые пропасти, требующие заполнения и какого-то целесообразного решения. В статье моей «Остров Слез», которую Вы уже читали, выражены эти настроения последних дней.

От всего сердца отвечаю Вам «Во Истину Воскресе», и мы все шлем Вам и всей семье Вашей наши наилучшие пожелания и сердечные мысли.

Последняя американская почта принесла ЕЩЕ одну копию письма миссис Дедлей: теперь она укоряет Америку, почему Америка не посылает в Париж Бюллетеня. Но ведь именно она потребовала прекратить высылку его. И если его не посылают, то исключительно выполняя лишь ее желание, которое, по ее же уверению, выражало единодушное желание Комитета. Быть может, цензор г-жа Дедлей теперь укажет совершенно точно, кому, по ее мнению, можно посылать Бюллетень и кому не следует? Любопытно, как в ее своеобразном мышлении преломится суждение о личностях[1107].

337

Н. К. Рерих — Н. К. Мехте*

22 апреля 1932 г. Наггар, Кулу, Пенджаб, Британская Индия

Мой дорогой невидимый друг,

Благодарю Вас за Ваше письмо от 16 числа. Собираясь в Америку, конечно же, совершенно необходимо взять с собой диапозитивы, ибо красота Индии и творчество этой страны должны непременно сопровождаться наглядной демонстрацией. Только, пожалуйста, не забывайте о том, что с первых чисел июня и до начала октября все образовательные учреждения находятся на летних каникулах, что является обычной практикой во всех странах.

Меня глубоко тронуло Ваше предложение послать несколько моих картин в Музей Бенареса[1108], в организации которого, как я понял, Вы принимаете непосредственное участие. Ваше предложение находит во мне горячий отклик, потому что в моем сердце всегда жило подобное желание. В моих писаниях и на полотнах Вы можете почувствовать, как сильно я люблю и почитаю святыни Гималаев и глубину мысли Индии. Если я получу из Музея Бенареса официальное предложение, Вы