Анты - Олег Артюхов

власть тебе не по плечу. Я убил бы тебя, но это слишком лёгкий выход для такой шелудивой собаки, как ты. До утра проваляешься в своей моче, а потом тебя отыщут слуги. Потом ты полный гнева и позора узнаешь, что в шатре нет твоих старших сыновей, а младшие связаны, вроде тебя. А потом ты узнаешь, что тоже самое случилось со всеми твоими ханами. Ты разъяришься и не будешь знать, как утолить гнев. А я тебе сейчас подскажу. Своих ублюдков вы найдёте в верховьях реки Псёл на правом берегу, где на большой равнине моя стоянка. Туда ты и твои ханы принесёте каждый по тысяче золотых монет и можете забирать своих недоносков. Если понял, кивни головой. Молодец. А теперь я свяжу тебя покрепче, лежи и не дёргайся, а то придётся тебе ножом горло перехватить.

От ярости скулы кагана отвердели, а переполненные огненной ненавистью глаза без слов говорили, что моя уловка должна сработать. Я уложил его на живот, притянул за спиной руки к ногам и зацепил петлёй за горло. Теперь любая попытка освободиться вызовет удушье.

В шатре тишину нарушало лишь лёгкое похрапывание на женской половине. На мужской стояла кладбищенская тишина. У входа тёмная фигура махнула мне рукой на выход. Каждый из волковоев тащил упакованный в тёмную ткань свёрток.

Вокруг шелестела и издавала звуки ночная степь. Мы осторожно спустились балку, добрались до реки. Бойцы на плечах понесли свои поклажи по реке до места встречи. Там уже ждали три группы. Одна за другой в течение получаса подтянулись остальные. Мокрая одежда вызывала озноб, но нам только добраться до лошадей, а там переоденемся в зелёное. Пора было срочно уносить ноги.

Рассвет мы встретили в пути. Бессонная ночь и крайнее напряжение вылазки навалились тяжестью усталости. Волковои почти не разговаривали, некоторые на ходу клевали носом. Товарищи их будили, шутливо предупреждая, чтобы те перестали грызть лошадям уши. Я и сам мотался в седле, мало что соображая.

На привал встали в истоках Псёла. Размялись, умылись и осмотрели поклажу: сорок связанных аварских мальчишек и отроков. Все они извивались, мычали, кряхтели, а, значит, не померли от страха или ярости.

Изрядно пообтрепавшиеся, провонявшие потом и костром, на последних остатках силы воли мы добрались до лагеря, и передали добычу дежурному комбату из полка дулебов. Как там они будут устраивать пленников, не знаю. Я, едва успел расседлать лошадь, и свалился прямо на землю на войлочный потник.

Проспал беспробудно до вечера, когда меня растолкал Марк, сволочь такая. Я долго соображал, где нахожусь и какое сейчас время суток. Окончательно проснувшись, я не смог избавиться от желания кого-нибудь растерзать, а потому сгоряча послал Марка по известному пешему сексуальному адресу. Но он не обиделся, и, сложив руки на груди, с сочувствием терпеливо ждал, когда я окончательно приду в себя.

– Что случилось, – проворчал я хриплым ото сна голосом.

– Савиры побоялись тебя будить, пришли ко мне. Их разъезды докладывают, что авары пришли в движение и начали перемещаться к истокам Псёла.

– Очень хорошо, – я сдавленно фыркнул. – Боян разозлился по-настоящему и двинул сюда орду, а разъярённые потерей наследников ханы его подгоняют. Выбрав этот путь к Днепру, каган наверняка думает, что, стерев в труху пару сотен вымогателей золотишка у богатых папаш, продолжит нашествие на Антанию, двигаясь вдоль Псёла. Вот пусть так и думает. А, когда вся эта кодла втянется в долину, то повернуть назад уже не сможет. С учётом скорости движения орды, они нагрянут послезавтра утром. Давай, Марк, собирай командиров в полдень здесь на холме. И… это… извини, что обругал.

– Бывает. Всё нормально, Бор.

На этот раз совещание проходило спокойно, осмысленно и вдумчиво. У полковников и комбатов пропала первоначальная растерянность, и теперь они ясно понимали свою роль и место в предстоящем сражении. Они обдуманно уточняли важные детали построения, манёвры в ходе боя, систему сигналов и взаимодействие полков. Помимо всего прочего я обратил внимание командиров на состояние одежды, обуви, снаряжения, зброи и оружия. Перед сражением в строю не должно оказаться ни одного бойца не выспавшегося, голодного, разутого, раздетого, с неисправным оружием.

Итак, на подготовку к битве оставались сутки. Послезавтра всё решится. Всё, ради чего мы девять месяцев готовились на Камчатке и три года, как каторжные, вкалывали в Антании, ради чего поставили всю державу на дыбы и изменили систему власти, ради чего создали армию нового типа и подготовили её к грандиозной битве. И, как всегда, именно в последний день выявилась куча неотложных проблем, которые требовалось срочно устранить.

Вечером савирский разъезд сообщил, что на противоположном краю поля в пяти верстах появился аварский авангард. Орда пришла.

Ночью та сторона долины озарилась заревом десятков тысяч костров, и оттуда отчаянно завоняло конским потом, навозом, мокрыми овчинами и дымом.

Как время не тянулось, но ранний рассвет прогнал мучительную ночь перед сражением, которую будущие историки назовут битвой на Псёльском поле, или Псёльской битвой. Едва серые утренние сумерки пробились сквозь лёгкий туман, в антанском лагере началось движение. Бойцы основательно готовились: одевали чистое исподнее и рубахи, в крайний раз проверяли оружие и доспехи, строились по десяткам в сотни и занимали боевые позиции. Ровные ряды воинов шелестели и позвякивали боевой сталью, покрытой мелкими каплями осевшего тумана. Сосредоточенные бойцы вглядывались в затянутую дымкой даль и тихо переговаривались.

Все полковники и комбаты собрались на холме у ставки.

– Слава светлым богам, всем поздорову, – приветствовал я командиров. Затем выслушал их доклады о готовности и напутствовал напоследок: – Государи мои, к сказаному давеча добавить нечего, кроме того, что именно сейчас перед боем важно вдохновить воев. Скажите им слова важные и слова честные: перед нами враги и мы их ждали. Они пришли грабить, насиловать наших жён и дочерей, убивать наших стариков и смердить детей. Но ноне на их пути стоим мы, и поганые не пройдут, або нам некуда отступать, за нами наши семьи, наша земля, наши веси и грады. Врагов вдвое против нас, значит, каждому вою нужно убить по два врага. Всего по два. И не вздумать помереть до этого. Отчизна или смерть.

Командиры вскочили на коней и исчезли в утренней дымке. Я подозвал сотника савиров:

– К тебе, вож Атын, будет просьба. Посади всех пленных отроков связанными на коней и, как покажется светлый Хорс, сбрось их с коней перед строем врага. Живыми, конечно. И сразу уходите.

Савир кивнул головой и тоже исчез в предрассветной дымке. Через полчаса горизонт на востоке порозовел и посветлел от