Екатеринбург - Владивосток (1917-1922) - Владимир Аничков

Конечно, Меркуловым, стесняемым и японским командованием, и Народным Собранием, ничего не оставалось делать, как распустить последнее, что и было сделано перед наступлением Рождественских праздников.

Народное Собрание выбрало комиссию, во главе которой стал генерал Болдырев, и поручило ей обследовать партизанское движение. С этой целью комиссия отправилась в Хабаровск.

Генерал взял с собой и своего адъютанта. Мы очень боялись отпускать сына, хорошо памятуя о той опасности, которая грозила во время посещения Болдыревым Симбирска в годы гражданской войны. Эта поездка продолжалась недели три, и мы были очень рады возвращению генерала.

А военные действия затягивались. Армия Меркуловых страдала от отсутствия тёплой одежды и оружия, подвоз которого стесняли японцы. Первые удачи сменились поражениями, и вместо ожидаемого продвижения вперёд началось отступление. Несмотря на огромную энергию, проявленную Меркуловыми, движение пришлось признать авантюрой, унёсшей и без того скудные средства Приамурского правительства. Это положение привело к яростным нападкам депутатов вновь собравшегося в феврале 1922 года Народного Собрания. Мне было сердечно жаль Меркуловых. Власть их подтачивалась, и повторялась та же картина, что мы уже наблюдали при начале нашей «бескровной» революции.

В Народном Собрании, как и в Государственной Думе, началась борьба за власть, за создание ответственного министерства. Но безлюдье в Народном Собрании было ещё большее, чем в своё время в Государственной Думе.

Я частенько спорил по этому вопросу с генералом Болдыревым, говоря, что даже при ответственном министерстве нельзя рассчитывать на лучший подбор министров, чем сделано теперь. Если и допустить мысль, что мои предположения неправильны, то новое правительство не достигнет конечной цели: отстоять Приморье от нашествия коммунистов, как только уйдут японцы. Скорее всего, эти раздоры только ускорят приход большевиков, ибо поведут к выступлениям грузчиков и других элементов, сочувствующих коммунизму. Дабы не тратить зря деньги на содержание двухсот шестидесяти депутатов, надо или сократить их число до пятидесяти, или совсем распустить Народное Собрание.

Реплики генерала были справедливы, но и он соглашался, что отстоять Приморье от пришествия коммунизма не удастся.

Вскоре после его приезда из Хабаровска генерал Болдырев был командирован Народным Собранием в Пекин, на свидание с генералиссимусом Жофром, чтобы высказать протест против участия большевиков в Генуэзской конференции. Генерал опять взял с собой моего сына. На этот раз я радовался за Анатолия. Поездка в Китай, а особенно в Пекин, да ещё на казённый счёт, была интересна для сына и не связана с какой-либо опасностью. Но генерал запоздал и прибыл в Пекин накануне дня отъезда Жофра. Поэтому тот не смог его принять и высказал предложение повидаться в вестибюле гостиницы.

Болдырев на это «свидание в прихожей» не пошёл.

Представителям побеждённых народов не нашлось места за общим столом. Ещё долго придётся нам пресмыкаться перед бывшими союзниками за оказанную ими помощь.

ПАДЕНИЕ МЕРКУЛОВЫХ

В июне 1922 года произошёл революционный переворот, устроенный Народным Собранием и свергший власть меркуловского правительства. Японцы заявили враждующим сторонам, что не допустят никакого кровавого столкновения на улицах, а если таковое произойдёт, то обе стороны будут моментально разоружены.

Началось с акта, изданного Меркуловыми в конце мая, об уничтожении всех выданных их правительством ассигновок, находящихся на руках у третьих лиц. Месяца за два до этого чинам Министерства финансов рекомендовалось учитывать таковые у частных лиц. Денег на их оплату в силу большой стоимости военных действий не было ни в Казначействе, ни в Государственном банке.

А что такие действия поощрялись, вытекает из случая с нашей конторой, толкнувшей и меня, за избытком свободных средств, на неприятную работу по залогу правительственных ассигновок.

Меня вызвал по телефону Мусин-Пушкин, состоявший тогда министром финансов, и в присутствии Дмитриева, исполнявшего обязанности управляющего, обратился ко мне, как «к доброму знакомому», с просьбой выручить банк из крайней беды и одолжить на несколько дней тысячу иен.

— Разумеется, мы не можем заплатить вам никакого процента и даже выдать расписку. Но взамен этих денег выдадим вам ассигновки на таможню. Вы знаете, что это главный источник наших доходов. По прибытии первого же парохода ассигновки будут оплачены сполна. Если же, паче чаяния, оплата задержится и приведёт к убытку, то мы даём честное слово, что убытки компенсируем. Ведь стоимость ассигновок теперь упала ниже пятидесяти процентов.

Мне не хотелось прерывать установившиеся добрые отношения с Государственным банком, и я дал согласие. Однако с приходом парохода ассигновки мне не оплатили. Одновременно правительство, нуждаясь в деньгах, вручило их на значительную сумму и другим лицам. Пришлось вывёртываться из создавшегося положения, и я, послав Льва Львовича на таможню, стал, согласно существовавшим правилам, брать от получателей товара поручения на оплату пошлин. Причём китайцы, боясь вносить деньги вперёд, требовали кредит без всяких письменных обязательств и выговаривали приличную скидку. Операция была рискованной, но в ней заключался единственный выход из создавшегося положения.

Надо отдать справедливость Льву Львовичу: он провёл операцию хорошо, а Дмитриев исполнил слово и компенсировал мои хлопоты и убытки, оплатив купленные за сорок процентов ассигновки. Ко времени издания этого акта, нелепого по своей сущности, у меня было в залоге тысяч на десять разных ассигновок.

Предстояла крупная потеря, заставившая меня провести такую же операцию — но не на таможне, а в Казначействе — по оплате налогов.

Поручения были мелкие, и китайцы требовали их исполнения в трёхдневный срок и со значительной скидкой. Чиновники Казначейства отказывались исполнить работу ранее недельного срока. Всё это были голодные, измученные работой люди. Я пообещал заплатить сто иен и послать всем барышням по коробке конфет, если квитанции будут готовы в два дня. Чиновники просидели две ночи подряд и к назначенному сроку работу исполнили; это спасло меня от потерь.

Изданный Меркуловыми вынужденный акт банкротства не больно ударил по дисконтёрам. Ассигновки принимались ими по сорок процентов стоимости. Служащие, которые закладывали ассигновки, теряли на каждом рубле более шестидесяти копеек. Такое не снилось ни одному ростовщику. Но что было делать?