Интерконтинентальный мост - Юрий Рытхэу

Занимаясь делами за своим письменным столом, Метелица изредка поглядывал в окно, мысленно говоря: «Ну, пуночка, еще один удар клюва!»

Включился главный экран новостей, настроенный на московское время. Центральные районы Советского Союза подводили итоги дня. И как это было заведено с первых лет существования государства трудящихся, прежде всего шли вести с заводов, фабрик, полей, дальних космических экспедиций, с научных поселений на Луне, Марсе, Венере. Еще два больших пресноводных водоема страны вошли в число особо чистых: Чудское и Сенежское озера. А раньше, месяц назад, очищены Ладожское и Онежское. Это значило, что во время лодочной экскурсии вы можете запросто зачерпнуть воды за бортом и напиться без всякого опасения за свое здоровье… Многочисленные реки страны уже стали воистину первозданными по своей чистоте. В Киеве, пока в виде эксперимента, часть набережной снесли, и Днепру возвратили естественные зеленые берега, усыпанные разноцветной галькой. По чистоте производства Удоканский медеплавильный комбинат на севере Читинской области вышел на первое место в отрасли. А ведь предприятие было построено еще в конце прошлого века, и Метелица прекрасно понимал, как сложно менять оборудование на налаженном производстве, да еще устаревшее, практически продолжая давать продукцию в заданных параметрах, то есть с постоянным увеличением.

Дикторские голоса, музыка, заполнившие рабочий кабинет Метелицы, подбодрили его, и расстилавшийся за окном пейзаж больше не действовал на него угнетающе. Полная тишина, как и полная изоляция, человеку, привыкшему к фоновому шуму, присутствию других людей, противопоказаны, и к Метелице понемногу возвращалось обычное деловое настроение.

Зимний рассвет в Беринговом проливе долог. Заря разгорается постепенно, зачинаясь едва видимой светлой полоской — и до алого, пылающего ввысь и вширь небосвода. Что тут кровь одной пуночки? Крови всех чукотских птиц не хватит, чтобы окрасить в такой огненно-красный цвет зимней зари небо за островами Ратманова и Малый Диомид.

И все же наступил день, хотя здесь, в Беринговом проливе, он скорее походил на несостоявшуюся репетицию наступающего дня. Если южный край неба к полудню будет свободен от туч и облаков, огромное, словно опухшее от мороза солнце ненадолго покажется над горизонтом и снова уйдет за край земли, пугаясь белизны и беспредельности пространства.

После завтрака Метелица полетел на Малый Диомид. Еще на подлете, а точнее еще с мыса Дежнева, ясно различались казавшиеся отсюда, с большого расстояния, совсем тоненькими, легкими, а на самом деле толстенные тросы — специально созданный для Интерконтинентального моста особо прочный полимер, армированный прочнейшими металлическими сплавами.

Строго говоря, американский и советский берег соединились еще в конце прошлого года, когда были натянуты тросы, но уж если высшие государственные интересы требуют считать стыковку собственно полотна настоящим соединением островов, то на это возражения у Метелицы не было.

Метелица не сомневался в том, что тросы выдержат пургу, но все же увидеть их невредимыми и прекрасными в своей могучей красе было приятно. Настроение у начальника Советской администрации еще больше поднялось.

Прибыв на площадку. Метелица прошел в зал связи и попросил соединить его с Хью Дугласом.

— Мистер Дуглас отбыл в Вашингтон, — ответил дежурный инженер с американской стороны.

— Как только он будет в пределах досягаемости, соедините меня с ним, — попросил заместителя Метелица, направляясь на волю.

Заря переместилась на южную половину небосклона, и оттуда, из самого пекла разгорающегося костра уже шли грузовые дирижабли; укрывавшиеся в бухтах, заливах атомные грузовые суда прокладывали путь в ледовых полях, приближаясь к строительной площадке.

— Во время пурги мы не прекращали наращивания полотна, — сообщил дежурный инженер. — Работали промышленные роботы Дудинского завода, с Таймыра. Очень хорошо себя показали. Мы потеряли только двоих: они соскользнули с настила и упали в воду. Остальные, снабженные самонастраивающейся системой, тотчас учли печальный опыт и запрограммировали себя на особую осторожность…

«Вот если бы человек так умел учитывать опыт особой опасности», — невольно подумал Метелица.

— Правда, еще три-четыре дня пурги, и нам пришлось бы остановить монтаж настила, — продолжал инженер, — запасов стройматериалов не хватило бы.

— А как же синоптики, как они объясняют неожиданное наступление хорошей погоды? — спросил Метелица.

— Говорят, что в арктическом бассейне, севернее мыса Барроу образовалась мощная область высокого давления. Кроме того, двигавшиеся в сторону Берингова пролива циклоны быстро израсходовали свою силу.

— Ну что ж, — улыбнулся Метелица, — и на том спасибо… А как с графиком?

— Придется, Сергей Иванович, несколько замедлиться, — почему-то виноватым голосом произнес инженер.

— Почему?

— Мы не учли работоспособность дудинских роботов, а ведь последнюю плиту настила нам надо уложить точно в тот день и час, когда оба президента прибудут в Берингов пролив, — объяснил инженер.

Это сообщение развеселило Метелицу.

— Вы хотите сказать, что мы опережаем по графику американцев?

— Именно, — подтвердил дежурный инженер. — Мы предлагали американцам партию наших промышленных роботов, но они отказались.

— Гордые, — снова улыбнулся Метелица.

Он знал, что, по обоюдному согласию, обе последние плиты настила должны быть уложены в присутствии высоких гостей, с тем чтобы оба президента — Советского Союза и Соединенных Штатов Америки — могли, ступив по ним, первыми посуху пройти из одной страны в другую и символизировать этим соединение материков. При всей обыденности представляющаяся в воображении картина была наполнена огромным смыслом.

Невольно вспоминалась фраза, сказанная американским астронавтом Нейлом Армстронгом, когда он ступил на поверхность Луны: «Такой маленький шаг для человека, и какой огромный шаг для Человечества…»

За полдень достаточно рассвело, чтобы можно было разглядеть и другие опоры моста, возвышающиеся над хаотичным нагромождением льда в Беринговом проливе. Между ними еще не натянуты тросы, и они не производили впечатления единого целого, и, мысленно соединяя их. Метелица отчетливо видел весь мост. И эта воображаемая стыковка никогда не надоедала ему, никогда не утомляла. Наоборот, стоило ему «увидеть» все сооружение, представить его, как бы спроецировав его на реальные опоры-башни, в душе поднималось особое волнение.