Другой Аркадий Райкин. Темная сторона биографии знаменитого сатирика - Федор Раззаков

Видимо, Романов подозревал в Райкине именно такого критика. Ему казалось, что сатирик не далеко ушел от многих своих соплеменников, кто со второй половины 60-х окончательно перешел на антисоветские позиции и, прикрываясь красивой риторикой о борьбе с недостатками советской системы, на самом деле боролся непосредственно с последней. Романов имел полное право так считать – он наблюдал эту либеральную публику вблизи, изнутри. И, как покажет будущее, выводы Романова во многом окажутся правильными: почти все те, кому он долгие годы противостоял, составят тот костяк либералов, который в годы горбачевской перестройки будет активно участвовать в разрушении СССР. Да, среди них не будет Аркадия Райкина. Но будут те, кто очень долго около него находился и составлял его ближайшее окружение.

Вторая причина вражды между Романовым и Райкиным крылась во внешнем влиянии. Определенные силы как внутри страны, так и за ее пределами намеренно вбивали клин между «аскетами» из партии и интеллигенции, чтобы не произошла их смычка. Например, западные радиоголоса специально популяризировали Райкина как антисоветчика, включая в свои передачи наиболее острые места из его интермедий, и привязывали их к советской действительности (особенно активно это стало происходить в 70-е годы). Радиоголоса впрямую называли Райкина «Сахаровым от сатиры», что, естественно, не могло вызвать добрых чувств к нему у того же Романова, который ненавидел академика Андрея Сахарова как ярого антисоветчика, а также как «мужа-подкаблучника при еврейке Боннэр».

Однако вернемся к событиям начала 70-х.

Летом 1972 года Райкин подготовил к выпуску новый спектакль. Правда, и в этот раз это было не оригинальное представление, а всего лишь сборник миниатюр, ранее уже показанных в других спектаклях («Светофор», «Плюс – минус» и более ранних) под названием «Избранное-72». И снова это было вызвано тем, что на подготовку полноценного спектакля не было времени, и тем, что Райкина начало впервые серьезно подводить здоровье (недавний инфаркт давал о себе знать) и он не мог осилить большой постановки.

Премьера «Избранного-72» прошла сначала в Ленинграде осенью того же года, а в декабре состоялся его показ в Москве, приуроченный к знаменательному юбилею – 50-летию образования СССР. Спектакли Райкина проходили на двух престижных площадках Москвы: в концертном зале «Россия» (10, 12, 14 декабря) и Театре эстрады (17–23 декабря). Естественно, везде были аншлаги, поскольку это были первые выступления великого сатирика в столице после скандала осени 71-го.

На один из концертов в Театр эстрады пришел помощник руководителя Отдела культуры ЦК КПСС В. Шауро – того самого человека, в кабинете у которого Райкина два года назад сразил инфаркт. Узнав об этом, артист решил «передать привет» Шауро – исполнить сценку «Единое мнение». Ту самую, где начальник говорит своему подчиненному: «Если вы хотите, чтобы мы и дальше… (пауза) красили вместе, то должны видеть вещи в едином цвете». Когда Райкин сообщил о своем желании коллегам по театру, те стали его отговаривать: дескать, зачем шутить с огнем? Но артист уже закусил удила. И в итоге сыграл-таки эту сценку. Вполне вероятно, что не зря: помощник наверняка рассказал своему шефу о виденном в театре. Правда, никаких санкций по отношению к артисту не последовало – Шауро юмор понимал. Тем более еврейский, поскольку воспитывался в одной из еврейских семей в Белоруссии. А что накричал на Райкина, так работа у него была такая – надзирать за либерал-интеллигенцией.

Вообще в либеральной историографии стало модным спускать всех собак на руководителей советской идеологии: дескать, церберы они были, продыху не давали свободолюбивым художникам. На самом деле если и были они церберами, то не такими уж и принципиальными. Иначе совершенно по иной спирали развивалась бы советская история, да и СССР вряд ли бы рухнул. Кстати, уже в наши дни поэт Станислав Куняев, долгие годы боровшийся с либерал-интеллигенцией, рассказал следующий случай. На одном из вечеров в ЦДЛ, где в качестве гостя был и Шауро, последний попросил одного литератора передать Куняеву следующие слова: «В той борьбе, которая велась в 70-е годы, оказались правы вы, а не мы». Под «мы» подразумевались руководители советской идеологии, которые боялись быть слишком жесткими с либерал-интеллигенцией. А может, не боялись, а просто не имели такой возможности?

Но вернемся к событиям первой половины 70-х.

По злой иронии судьбы, посещение спектакля помощником Шауро вновь привело Райкина к… инфаркту. Правда, на этот раз вины большого начальника в этом не было – все случилось помимо его воли. Вот как об этом вспоминал сам А. Райкин:

«30 декабря 1972 года я должен был принимать участие в традиционном новогоднем концерте для молодежи столицы. В тот день я с самого утра чувствовал себя из рук вон плохо, но если уж обещал – приехал в назначенный час во Дворец съездов, где проходил концерт. Как только вышел на сцену, сердце заболело невыносимо. Но я отработал положенных два номера. После чего кое-как добрался до кулисы с прижатой к груди рукой, опустился в кресло и понял: подняться не смогу. Так у меня случился инфаркт…»

Об этом же вспоминает и дочь артиста Е. Райкина:

«Я помню, как в очередной раз в больнице – это было перед Новым годом – болезнь осложнилась воспалением легких и сразу сдало сердце. Реанимация. Трубки, капельницы, страшная тишина палаты, над головой аппарат, показывающий на экране работу твоего слабеющего больного сердца. Тревожные лица и шепот сестер, врачей, и я, пришедшая встретить с тобой Новый год. Подарки, шампанское и твоя слабая улыбка в ответ на поздравления и пожелания здоровья…»

Наступил 1973 год – судьбоносный в истории СССР, поскольку с него принято начинать отсчет пресловутой разрядки – сближение СССР и США, а также начало культа личности Брежнева. Последнее целиком вытекало из первого – здесь сошлись интересы как советских, так и западных идеологов, которые были заинтересованы в том, чтобы именно Брежнев был провозглашен архитектором разрядки и как можно дольше оставался на посту Генерального секретаря. Поэтому первая биография Брежнева, выпущенная в 73-м в СССР, была продублирована и на Западе – она вышла в США, ФРГ, а также в ряде других западных стран.

С началом разрядки в лучшую сторону изменилась и судьба Райкина, впрочем, как и всех остальных деятелей из числа творческой интеллигенции либерального толка. Таким образом, Брежнев, у которого жена, как мы помним, была еврейкой, собирался подмаслить как свое, так и международное еврейство, которое являлось одним из «спонсоров» разрядки. В итоге 20 марта 1973 года на заседании Политбюро Брежнев публично выразил свое возмущение тем, что с лиц еврейской национальности, навсегда покидающих СССР, советские власти взимают непомерные налоги (речь шла об Указе от августа 72-го, где устанавливались весьма высокие поборы с отъезжантов-евреев). По мнению генсека, этим пользуются враги разрядки в США, которые раздувают истерию по этому поводу, пытаясь вбить клин в добрые отношения, которые связывали Брежнева с президентом США Ричардом Никсоном. «Этому надо положить конец!» – потребовал генсек. В итоге Политбюро приняло решение: отпустить в ближайшее время в Израиль 500 человек без всяких проволочек и взимания денег. А чуть позже взимание денег и вовсе было упразднено.