Здесь песок чище - Луис Бетанкур

— Передайте его превосходительству сеньору военному атташе Гансу…

— Да-да, знаю, что Хосе Сантос хочет увидеться с ним по вопросу о политическом убежище…

— Совершенно верно.

Чино изобразил дипломатическую улыбку, показывая женщине, что и он может профессионально улыбаться. Дождавшись приглашения Ганса Бостельмана, он отправился в его кабинет. Проводника не потребовалось, он был здесь "свой".

— Я же сказал вам, чтобы вы ждали.

— Да, но я остался без средств. А жить ведь надо, не правда ли?

— Вы пришли за деньгами?

— Это было бы неплохо. Друзья в Майами дали мне ровно столько, сколько нужно для выполнения указания Солорсано. Мои средства на исходе. Однако я пришел не за деньгами, а за ответом.

— Право, не знаю, что с вами делать. Вы должны понять, что ответ зависит не только от меня. Возможно, если бы мы увиделись с сеньором послом, но он сейчас…

— Да, я знаю, его сейчас нет, так же как и в прошлый раз. Он был тогда на международном конкурсе красоты. Чем там все кончилось? Я слышал, что избрали представительницу Пуэрто-Рико. Что мне делать? Сеньор посол практически здесь не бывает…

— Поверьте мне, что я больше, чем кто-либо, хотел бы покончить с этим делом. Но в данный момент мне ничего, не приходит в голову…

Телефонный звонок прервал Бостельмана. Он взял трубку и стал слушать, бросив взгляд на Чино. У Чино мелькнула догадка, которую следовало проверить:

— Неужели прибыл его превосходительство?

Военный атташе утвердительно кивнул:

— Да, он приехал.

— Я хочу поговорить с ним.

Посол согласился принять Сантоса, но до его прихода постарался создать нужную обстановку. Чино обратил внимание на бумаги, разбросанные по столу, злое лицо и заряженный аргентинский револьвер Руби 38 калибра, лежавший на видном месте между бумаг.

— Проходите. — Его превосходительство взял револьвер и положил в ящик стола, оставив его приоткрытым, затем сел боком, чтобы было удобно, не мешкая, стрелять в случае надобности. — Садитесь, пожалуйста. Я вижу, вы взволнованы. Что с вами?

— Мое положение не из лучших. Без денег, без знакомых, у которых можно было бы попросить помощи, в чужой стране, без возможности связаться с моим другом Солорсано. А вы каждый раз повторяете мне одно и то же: "Подождите немного", "Мы направили запрос", "Поговорим об этом на следующей неделе". Есть у вас или нет наконец право предоставлять убежища?

— Оно есть, но только для преследуемых по политическим убеждениям в Сальвадоре, преследуемых, естественно, не нами. Но вы-то совершенно свободно ходите по этим улицам, никто к вам не пристает. Ваши трудности не здесь, а в Майами. И не забывайте, что вы пока считаетесь человеком, разыскиваемым правосудием Соединенных Штатов Америки, а не сальвадорской полицией, которая даже не имеет удовольствия знать вас.

— Ну если не хватает только этого, так я могу предоставить ей такое удовольствие! — Чино вскочил со стула. — Вам хочется, чтобы меня преследовало сальвадорское правосудие? Мне не нужно далеко ходить, чтобы добиться этого. У вашего входа дежурит полицейский. Надеюсь, вы не откажетесь подтвердить, что это подлинный сальвадорский полицейский? Я немедленно выхожу из посольства и разбиваю ему череп. Вслед за этим сразу же возвращаюсь к вам. Тогда я, без сомнения, окажусь человеком, преследуемым сальвадорским правосудием. Я готов пойти на все, чтобы покончить с нынешним положением.

— Я бы посоветовал вам вести себя поспокойнее, — в голосе и жесте посла чувствовалась скрытая угроза. — На вашем месте я бы терпеливо ждал в отеле и не стал осложнять ситуацию. Понимаете?

— Больше вы ничего не можете предложить мне?

— Мы послали новый запрос. Я уверен, что ответ не задержится. Ждите.

— Ждите! Ждите! Мне кажется у настоящего дипломата должен быть более богатый словарный запас.

Чино повернулся спиной и удалился. Проходя мимо полицейского, он едва сдержался, чтобы действительно не стать человеком, преследуемым сальвадорской полицией.

Вернувшись в отель, он принялся ходить из угла в угол, но так и не пришел ни к какому решению. Сев на кровать, он взял в руки телефонный аппарат и набрал номер:

— Сеньорита, соедините меня, пожалуйста, с Сантъяго-де-Чили.

— С большим удовольствием, сеньор. Одну минутку, пожалуйста.

— Сантьяго-де-Чили, пожалуйста, Сантьяго-де-Чили.

— Какой номер вам нужен?

— Двадцать три — семьдесят — восемьдесят три.

— С кем вы хотите говорить?

— С сеньором Хулио Солорсано.

— Подождите, пожалуйста… Я сожалею, сеньор, но по номеру, который вы называете, нет человека с такой фамилией.

— Ах нет? Тогда я буду разговаривать с тем, кто возьмет трубку.

— Одну минутку. Я очень сожалею, сеньор, но это невозможно. Там нет никого, кто мог бы подойти к телефону.

— Понятно. В любом случае большое вам спасибо.

Сантос положил трубку. Хулио Солорсано больше не существовал для него. Значит, Ганс наверняка тянул время с какой-то целью. Сантос снова связался с телефонисткой:

— Дайте мне, пожалуйста, Майами.

На этот раз ему повезло. Человек, которому он звонил, подошел к телефону.

— Кастильо?

— Да, старик. А ты откуда?

— И не догадаешься. Ты помнишь приятеля, о котором я тебе рассказывал? Хулио, чилиец.

— Да.

— Все закрутилось. Я уже в пути. О тебе тоже не забыл. Есть кое-что подходящее. Если ты заинтересован, конечно.

— Нет, моя проблема закрылась. Я знал, что, как всегда, это разрешится. Ведь нам обещали. Но я хочу предупредить тебя. Здесь люди начали плохо поговаривать о тебе… Мне пришлось выступить в твою защиту. Было бы хорошо, если бы ты вернулся. Мне уже надоело слушать эти глупости о тебе.

— А что говорят?

— Разве ты ничего не знаешь?

— Откуда мне знать?

— Даже то, кто виноват в этом?

— Я ничего не знаю, парень. Скажи наконец. Ты меня совсем заинтриговал. Я не смогу дождаться, пока приеду.

— Во всем виноват янки. Тот самый. Если ты действительно ничего не знаешь, придется рассказать. Это было на первом заседании суда. Мы ждали начала все вместе — Гаскон, я, кое-кто еще из кубинцев, агенты ФБР, судейские. Андрес Насарио, по-моему, без всякой задней мысли сказал Гаскону и мне: "Не хватает только Сантоса". Мы не знали, придешь ты или нет. Я помнил, что ты мне тогда говорил о чилийце, но не знал, как ты решил поступить. Когда Насарио говорил это, там рядом стоял Хофа. Ты знаешь Хофу?

— Да, конечно. Это тот, что из федеральной полиции.

— У него что, зуб против тебя? Я имею в виду в личном плане…