Здесь песок чище - Луис Бетанкур

— "…все меры. Все, кто читал те или иные сообщения о ЦРУ, знают, что в них нет ничего преувеличенного и что потерпевший поражение противник может в отчаянии предпринять любые акции. И иногда он их предпринимает".

Джим снова надавил кнопку "Стоп". Он покачал головой, все еще не в силах избавиться от удивления. Его приятель потер подбородок и иронически улыбнулся:

— Именно это мы и имели в виду, планируя операцию, ясно, Джим, что это не простое совпадение.

— Конечно. У нас где-то есть щели. Мы обвиняем эмигрантов в болтливости, но они не единственное слабое звено в нашей цепочке. Ты помнишь, что он сказал о Зиапе?

— Да, помню. Он сказал что-то вроде того, что мы могли бы его схватить.

— Давай послушаем. Кэти, найди мне "Пересмешник-004".

Девушка порылась на полках и достала нужную кассету.

— Сначала прослушаем то, что мы говорили между собой несколько недель назад, а потом, что сказал Кастро несколько часов назад. Вот наши слова. — Джим поставил кассету на магнитофон и отыскал нужное место.

— "…Пентагоновцы заставили страну потратить миллионы долларов, вызвали инфляцию, но никак не могли схватить этого проклятого Зиапа. Он орудовал в течение трех десятилетий, ставя в неудобное положение генералов двух империй. Однако мы теперь всего одним выстрелом превратим его в пыль…"

— А теперь послушай, что говорит Кастро.

— "…Зиапа не смогли схватить".

— Он использует наше слово "схватить". Давай перемотаем немного назад. Слушай внимательно.

— "Возьмите Во Нгуен Зиапа. За тридцать лет войны его не смогли ни схватить, ни взять в кольцо окружения…"

Джим остановил магнитофон и встал. Взяв пачку "Полл Молл", он предложил сигарету Курту и прикурил свою.

— Может, ты и видел его вблизи, но не слышал.

— Я хорошо помню изображение. По-моему, я видел эти фрагменты, но часто выключал звук. Меня интересовало не то, что он скажет, а то, что должно было произойти. Я мог ожидать всего, чего угодно, даже конца света, но не того, что произошло.

Джим язвительно улыбнулся. Он не верил ни одному слову своего приятеля. Ему была известна история с Сюзанной, и он подозревал, что поездка в Ки-Уэст была вызвана совсем не служебной необходимостью.

— Разве, лежа в кровати рядом с красивой женщиной, можно понять, что происходит на экране?

— Ты ошибаешься, — запротестовал Курт. — Это совсем не то, о чем ты думаешь. Я уехал в Ки-Уэст полюбоваться зрелищем, и только для этого. Мне хотелось быть поближе к сцене. Меня не устраивало быть в одной из таких, как эта, холодильных камер нашей фирмы. А что касается твоих намеков, мне для этого совсем не нужно ездить так далеко.

— Ты, дружок, не забывай, что однажды я был с тобой на юге.

— С тех пор много воды утекло, Джим. Сейчас это совсем не то.

Разговор ушел в сторону. Джим Артман возвратил Кэти кассеты, и они с Куртом вышли на улицу.

Провал "Пересмешника" не является случайностью. Однако это не вызывает необходимости проводить расследование. Начав его, мы прежде всего выйдем на самих себя, натолкнемся на собственные слабости и недостатки. На нашем пути полно ям и колдобин: верхоглядство, излишнее недоверие, параллелизм, ненужная сверхсекретность, бюрократизм, ревность, зависть, эгоизм — словом, хорошенький салат из человеческих слабостей. Зачем тогда расследование? Ясно, что утечка имела место. Если ты настаиваешь на том, чтобы вскрыть ее, мне остается только пожелать тебе успеха.

Дайнас отбросил записку. Он мучился оттого, что не мог связать концы с концами. Несмотря на содержавшийся в записке совет, его продолжал беспокоить вопрос: что делать? Есть ли связь между провалом "Пересмешника" и человеком, который сейчас обличает ЦРУ? Может быть, прекратить поиск, следуя совету пессимистически настроенного автора записки? Правильно, на пути полно колдобин. Центральная фигура "Пересмешника" наверняка не выдержала бы серьезной проверки. Однако ЦРУ, ФБР, РУМО и другие звенья разведывательной машины не в состоянии объединить свои усилия. Да и кто возглавит эту работу? Даже "Альфа", прямо пострадавшая от провала, не стремится к выяснению обстоятельств. Андрес Насарио ведет себя совсем глупо. Он никак не бережет свою репутацию руководителя. Его беспокоят лишь личные финансовые дела. Банкир Патрисио, сообщив о гибели Сантоса, воспользовался этим, чтобы прикарманить деньги, предназначенные для подрывных операций. Андрес Насарио, сообщая об этом ЦРУ, удвоил сумму, продолжив начатое Патрисио мошенничество.

Когда выяснилось, что кубинец жив, ЦРУ не стало искать виновных. И так всегда, любые усилия сходят на нет, когда сталкиваются личные интересы. Каждый руководствуется принципом: что мне это даст… Дайнас пытался сопротивляться такому подходу. Полученная записка была своего рода дружеским предостережением ему. Известно, что происходит с людьми, которые уделяют излишнее внимание темным делам фирмы. Не нужно быть донкихотом. Он уже собирался сдаться, когда вспомнил про человека, который мог бы ему помочь: "Старик Мартин! Кто, если не он!"

Дайнас дал себе обещание: если Мартин не поможет, то больше он не станет никуда соваться. Уэсли Мартин. Боб даже не был уверен в том, что это его настоящее имя. Он познакомился с ним несколько лет назад, когда они работали вместе. Мартин стал его мудрым учителем еще в то время, когда Куба уже рассматривалась в качестве одного из главных объектов работы спецслужб и делалось все возможное, чтобы повсюду ставить ей подножки. Мартин не занимался тайными операциями с применением насилия. По своему характеру он больше подходил для чисто разведывательной работы. Его привлекли к организации прослушивания сети государственной телефонной связи на Кубе. Была создана специальная группа из представителей ЦРУ, НСА и специалистов из компании ИТТ, которая в свое время монопольно владела всей сетью кубинской телефонной связи и рассчитывала, что, несмотря на национализацию, она будет продолжать держать ее под контролем. Ведь оборудование этой сети было американским, а старые кубинские специалисты, по ее разумению, находились под американским влиянием. Однако этот замысел провалился: Кастро стал заменять американское оборудование советским, а попытки вести вербовку среди работников телефонной сети оказались безуспешными.

В 1962 году Мартина перевели на аналитическую работу, а спустя четыре года он перешел в государственный департамент. Мартин был консультантом при подготовке чилийской операции.

Его способности высоко ценились в Управлении, и поэтому, когда в 1974 году Мартин вышел на пенсию, у него там остались прочные связи. Для него не было слова "невозможно", не было закрытых дверей, не было хмурых лиц. Его преданность делу была выше любых подозрений. Достаточно сказать, что он отказался от большой суммы денег, предложенной ему одним издательством, которое в коммерческих целях хотело заняться "полосканием грязного белья" ЦРУ.