Гроза над Миром - Венедикт Ли

Свет больно ударил в глаза, я зажмурилась, снова открыла их: доктор Гаяр колдовал надо мной, и я была жива.

Чистильщик отшатнулся.

— Ты видела Тойво!?

— Да, это был Тойво Тон. Ваш вождь, завещавший мне свою силу.

Наоми шагнула еще на ступеньку ниже.

— Вот стою я перед тобой. Стреляй в меня!

Сухорукий выронил карабин, глухо загремевший на деревянных ступенях.

— Наследница… Наследница Тойво? Так скажи, когда взойдет заря над Миром?

Наоми выбросила вперед руку в своем любимом приветственном жесте, только ладонь была сжата в кулак.

— Взойдет лишь та заря, к которой мы пробудимся сами. Так восстаньте люди и идите за мной!

Толпу как громом ударило. Кто-то и вовсе повалился в экстазе на колени. Даже у меня стучали зубы от непонятного волнения. Никогда не встречал я и не слышал Тойво Тона, но твердо знал, что не только жесты, но и глуховатые нотки в голосе Наоми в точности копируют манеры Великого чистильщика.

Главарь бережно дотронулся ладонью до щеки Наоми, левая его рука продолжала безжизненно висеть вдоль тела. Наоми в ответ обняла чистильщика за плечи, он заметно вздрогнул. Потом нагнулся, подобрал свой карабин и повернулся к товарищам.

— Слышали все? Видели все?

— Все… — эхом отозвались голоса.

— Тойво жив! Он жив в ней!

Каждый поднял над головой свое оружие в знак согласия.

— Как зовут тебя, друг мой? — спросила Наоми старика.

— Гордей. Приказывай, мы ждем.

— В этот квартал путь закрыть всем. С докладом ко мне можешь входить только ты или тот, кого представишь мне лично. Вы хорошо знаете свое дело — так делайте. И скажите всем: миссия Тойво живет. И ты придешь ко мне вечером за час до заката. А сейчас мне нужно подумать.

Наоми небрежно и властно взмахнула рукой в прощальном приветствии и легко взбежала по ступеням. Я поспешил за ней. Нас встретили Пини и двое мужчин с иглометами наготове. Они все это время, невидимые в темноте, держали собеседника Наоми и нескольких ближайших чистильщиков на мушке. Ко мне вернулся дар речи:

— Кажется, пока пронесло. Вы великая актриса, Наоми. Но… все же… Дальше опять за свое?

— А что делать? — устало возразила она, — Я больше не боюсь смерти. Но и вторично умереть не спешу. Как и вы. Так, Пини?

Наоми говорила правду. Только что она спасла не одну свою жизнь, но и наши тоже. От того, сохранит ли она так внезапно обретенную власть над горсткой чистильщиков, зависело будущее.

— Теперь держите меня. Сейчас упаду.

Дрожа, тяжело оперлась о мою и Пини, вовремя поданные руки. Тело ее под рубашкой было мокро от пота.

13. ОТ СУДЬБЫ НЕ УЙДЕШЬ

— Встаю — вас нет. Выглядываю в коридор: молодой послушник, юноша бледный, зевающий громко — до ветру тащится. Меня увидел — остолбенел. Подошла, голая: «Отдавай шмотку, во имя Девы!» И вышла к народу. Да, штаны я ему оставила…

— Лежите теперь смирно! — прикрикнул я на нее, — Не осложняйте мне задачу по постановке вас на ноги. Учтите: ближайшие дни будете еще слабы. Лучше сочиняйте и дальше трогательные тексты — вдруг еще пригодятся. Ваша сказка про призрак Тойво Тона слегка потрясла и меня. Или… вы в самом деле его видели?

— Нет, — Наоми послушно улеглась обратно, — На самом деле я ничего не помню с минуты, как меня вывели из камеры. Очнулась и не скоро сообразила, что Пини и вы спасли меня во второй раз.

Я непонимающе уставился на нее, а она обратилась к своей верной подружке:

— На «Громовержце». Ты, Пини, совсем не напрасно поперлась за мной туда. Я никак не могла взять в толк, что странного ты мне потом рассказала? Ты же после Рона умудрилась подстрелить Йо Шира — главу заговора против Арни. Очнувшись, он спрятался у себя в каюте и не казал носа, пока не выяснилось, что это твоих рук дело, а о заговоре никто не подозревает. Из-за тебя весь его план тормознулся на сутки. Иначе Арни и меня вместе с ним убили бы в нашу первую ночь.

Мы с Пини переглянулись, пораженные. А Наоми закруглила свою маленькую лесть:

— Вот так. Пусть я — тварь неблагодарная, но кому и чем обязана, помню хорошо.

Я не стал ловить ее на противоречиях, поняв, что под «неблагодарностью» она подразумевает некоторую свою эмоциональную холодность. Подмену недостатка искренних чувств логикой типа: «как вы ко мне — так и я к вам».

Наоми угадала мои думы.

— Рон! Я не такой уж чурбан бессердечный. Просто есть обстоятельство, из-за которого мне не следует…

И умолкла на полуслове.

В обед Наоми поела немного бульона. Пожаловалась:

— Глотать больно. И ребра ноют…

Возник Гордей с докладом. Запястье левой руки он обмотал куском материи, в котором я признал платок, оброненный Наоми утром, когда она держала перед чистильщиками «тронную речь».

— Ты ранен, Гордей? — Наоми сделала вид, что привстает со своего ложа.

Он с улыбкой напрягся и согнул в локте больную руку почти под прямым углом.

— Два года висела, как мертвая!

Гордей всерьез уверился, что это Наоми излечила его своим прикосновением! А она и не думала разубеждать неофита. Посоветовала серьезно:

— Нагружай руку постепенно и все будет хорошо.

И без паузы перешла к делу:

— Что-то серьезное?

Гордей уселся верхом на ближайший стул.

— Бренда Картиг заявилась в Ратушу. Маракуют о чем-то с Джено и Майлом. В городе вопли и стоны — вчера на площади подавилось много народу. Врагам покамест не до нас.

— Гордей! — встрепенулась Наоми, — Бренда не станет торчать в Ратуше весь день, отправится домой, в Гнездо.

Гордей ударил кулаком по спинке стула.

— Я понял! Мы возьмем ее!

Он ушел, быстрый, стремительный. Я уже знал, что, несмотря на старообразный вид, этому человеку только-только стукнуло сорок. Решительный и опасный тип. Но Наоми рассчитала верно — ей он теперь беззаветно предан.

Будто решив подтвердить мои опасения насчет ее психического здоровья, она стала возбуждена, на бледных щеках проявился румянец. Часто и невпопад заговаривала с Пини. Общий смысл ее бессвязных речей сводился к тому, что хватит сидеть, как зайцы в норе. Отряд чистильщиков, уверовавших в наследницу Тойво Тона, пополняется все новыми людьми. Этой силой надо суметь вовремя распорядиться.

Уселась на постели, скрестив ноги и вперив в пустоту пугающе неподвижный взор. Торчащие во все стороны нечесаные космы делали ее похожей на молодую ведьму.

Я вздрогнул от звука взрыва, поднялся со скрипучего стула, на котором прикорнул, было, свесив на грудь буйную головушку. Пини куда-то вышла, а Наоми все сидела, так и не переменив позы. Ее былое возбуждение улеглось. Меж тем хаотический обстрел города нарастал, загудел колокол Церкви, в нашей келье хорошо слышался его резкий звук. Вошла взволнованная Пини.