Русь: от язычества к православной государственности - Алексей Владимирович Лубков

с бессмертниками, хлыстами, тостовцами и с отдельными не принадлежавшими ни к одной из сект «народными теософами». Они не имели систематического образования, а были самоучками. Бердяева в этих беседах и диспутах поражали напряженность духовного искания, захваченность одной какой-нибудь идеей, искания правды жизни. Народные искатели Божьей правды хотели, чтобы христианство осуществилось в жизни, хотели большей духовности в отношении к жизни, не соглашались на приспособление к законам этого мира, считая его безбожным и искали иной жизни. Бердяев не представлял себе России и русского народа без этих искателей Божьей правды. Странничество – своеобразное воплощение глубокой религиозности русского человека.

Н. Лосский к первичным свойствам русского народа относит сильную волю и жертвенность. Например, в августе 1915 г. защитники крепости Осовец подверглись со стороны немцев газовой атаке. Однако два десятка русских солдат, буквально полуживые от отравления газом, нашли в себе силы для контрудара и обратили в бегство около полка противника. Подвиг был настолько удивительным, что вошел в историю Первой мировой войны под названием «атака мертвецов».

Близкий к современности пример – подвиг псковских десантников 6-й роты, которая практически поголовно полегла на поле боя, но остановила в несколько раз превосходящие силы чеченских боевиков. Несгибаемая воля и способность преодолевать буквально нечеловеческие испытания стала главным фактором победы советского народа в Великой Отечественной войне. И наш враг прекрасно понимал это. В конце 1944 г., когда крах Третьего рейха стал неизбежным, Гитлер в кругу своих приближенных говорил: «Во имя чего принесли мы все жертвы? Ведь так долго, как она уже продолжается, война не продлится. Этого ни один человек не выдержит – ни мы, ни они. Вопрос только в том, кто выдержит дольше»[720]. У советского солдата воля оказалась крепче. Он выдержал и победил. Воля необходима для того, чтобы приобретать, умножать и защищать свои, накопленные веками духовно-нравственные ценности, что русский народ демонстрировал на протяжении всей своей истории.

Огромную роль в формировании национального характера русского народа играл природно-географический фактор, жизнь человека по преимуществу в неблагоприятных для земледелия условиях, с коротким весенне-летним сезоном и длинными холодными зимами. Среду обитания русским людям приходилось буквально отвоевывать у природы, что требовало колоссальных трудозатрат и духовно-нравственных сил. Свою роль играл и геополитический фактор – необходимость постоянно отстаивать свое право на жизнь во враждебном окружении.

Душа каждого народа схожа с родной природой. В русском пейзаже нет однообразия. Он динамичен, постоянно преображается в зависимости от времен года, отличается необъятными просторами, где дремучие заповедные леса и полноводные реки сменяются бескрайними степями и горными высями. Подобная разноликость не укладывается в единую форму, здесь больше контуров и силуэтов, чем строгой картины. Отсюда в душе русского человека исключительное место занимает область подсознательного. Русский человек чаще всего не знает, чего он хочет, куда его тянет, отчего ему грустно или весело[721].

Парадокс, как подчеркивал философ Ф. Степун, заключается в том, что божественное, к которому склонна и устремлена русская душа, сочетается с исконной простотой и даже нищетой крестьянского быта. Видимо, достаточно было красоты природы, Божьего творения, чтобы ощущать себя в мире гармонии и подлинной красоты. «Неизвестно куда пролегающие дороги, неподвластные взору лесные дали лесов и лугов, бурые болота и топи и мхи, гудящие, глухие леса, снежные вихри, свивающие мир в бесформенный хаотический лик, – все это знаменательно толкает Россию на пути всепоглощающего религиозного творчества»[722].

Философ Иван Ильин писал о том, что народ, обитающий веками в суровом климате, вынужденный жить скромно и на всем экономить, неизбежно становился чувствительным и созерцательным, восприимчивым и мечтательным, верующим и терпеливым, смиренным, ищущим вокруг себя красоты – в слове, красках и напевах. Русский характер изначально предстает не как нечто монотонное, закоснелое, раз и навсегда застывшее, так сказать, намертво смонтированное, а, наоборот, оказывается предельно гибким, податливым ковке, разнообразным[723].

Русская душа в лучах вечно-женственного ищет форму вечно-мужественного. Она сочетает в себе эти два вечных начала. Философ подчеркивает, что русская душа нечто совершенно другое по сравнению с европейской душой, которой постоянно угрожает декаданс вечно-мужественного: формализм, заорганизованность, чрезмерная трезвость, жесткая интенсивность, рационалистская проза, эмпирический рационализм, безверие[724]. Отсюда высокомерное отношение европейцев к русским, взгляд на них как на варваров, чуждых подлинной культуре.

В ходе исторического развития выковывался исторический тип человека с устойчивыми качествами личности, передававшимися из поколения в поколение. В частности, крупный мыслитель Г.П. Федотов полагал, что советские, а значит во многом наши современники, унаследовали тип человека, сформировавшегося в предыдущие века. В нем поражают крепость, выносливость, сила сопротивляемости, преодоления тяжелейших испытаний без напыщенного, громкого героизма. Эти качества русский народ постоянно проявлял и проявляет в собственной и мировой истории.

Географический фактор серьезно влиял на развитие этносов, вынужденных приспосабливаться к природным условиям, что формировало соответствующие типы народных характеров. Кочевники отличались от земледельцев не только родом занятий, но и типом поведения, особенностями межличностных отношений, складов мышления и психологии. Повседневный хозяйственно-бытовой уклад, взаимоотношения поколений и семейные отношения оформлялись в условные рефлексы, дающие способности оптимально приспосабливаться к географической среде, которая осваивалась и переживалась сознанием, подстраивающимся под конкретные пространства. Человек становился частью природы, а она в свою очередь впитывалась во внутренний мир человека, придавала его характеру устойчивые качества.

Философ Н. Бердяев отмечал, что в России необъятные просторы рождали у ее обитателей представления о мощи и несокрушимости Русской земли. Огромные пространства, как писал Н. Бердяев, способствовали тому, что русский народ «был более народом откровений и вдохновений, он не знал меры и легко впадал в крайности». Русский национальный характер противоречив, что особо отмечал Н. Бердяев: «Можно открыть противоположные свойства в русском народе: деспотизм, гипертрофия государства и анархизм, вольность; жестокость, склонность к насилию и доброта, человечность, мягкость; обрядоверие и искание правды; индивидуализм, обостренное сознание личности и безличный коллективизм; национализм, самохвальство и универсализм, всечеловечность; эсхатологически-мессианская религиозность и внешнее благочестие; искание Бога и воинствующее безбожие; смирение и наглость; рабство и бунт»[725].

Бердяев прав, но лишь отчасти. Ближе к истине Ф.М. Достоевский, который писал, что о народе судят не по мерзостям, на которые способны его отдельные представители, а по высоте духа и действии, которые он проявляет и демонстрирует в собственной и мировой истории. К тому же русским свойственно обостренное чувство греха с последующим покаянием и духовным возрождением. Таковы многие персоналии произведений Достоевского, Толстого, Гоголя и других очевидцев русской культуры и народных характеров.

Отметим и такое качество русских, как тяга к самоуничижению. Об этом писал талантливый историк Д.П. Кончаловский (1878–1952): «У русских есть совершенно исключительный дар с какою-то болезненной любовью останавливаться на своих пороках, точно