Исторические предпосылки создания спецназа, 1701-1941 гг. [том 1] - Сергей Козлов

Партизанское соединение заявило о себе как о крупной активной силе Республиканской армии. Вместо эпизодических рейдов небольших подразделений за линию фронта началась систематическая война в тылу врага, в которой участвовали и мелкие разведывательно-диверсионные группы, и батальоны, и даже бригады. В дальнейшем осуществлялись операции и двумя бригадами».

Корпус подчинялся разведоргану Генштаба Республиканской армии. О том, как влиял 14-й корпус на обстановку на передовой, можно узнать из отчета резидента советской военной разведки: «Для борьбы с диверсиями фашисты вынуждены держать в тыру значительные воинские силы и вооруженные группы фалангистов».

Главные задачи 14-го корпуса — действия на коммуникациях: минирование дорог, организация крушения воинских эшелонов, вывод из строя электростанций, средств связи, дорог, мостов.

Вывод в тыл противника осуществлялся пешим порядком через линию фронта. Продолжительность действий определялась в зависимости от задачи и составляла от 10 суток до трех месяцев. Диверсионные действия осуществлялись как мелкими (5—8 человек) группами, так и сравнительно крупными отрядами (35—40 и более человек).

Создание 14-го партизанского корпуса было важным и своевременным мероприятием республиканского командования. К большому сожалению, оно не пошло на дальнейшее развитие борьбы в тылу врага. Военные советники, а также испанские офицеры-коммунисты не раз высказывались за то, чтобы перейти к дислокации партизанских отрядов и соединений на территории противника, организовать в тылу у Франко второй фронт. Однако все эти предложения остались без положительного ответа»32.

«В конце мая 1937 года Я.К. Берзин получил распоряжение: «Срочно возвращайтесь в Москву». На его место был назначен «генерал Григорович» — комдив Григорий Михайлович Штерн.

В ноябре 1937 года Старинова на посту советника сменил Х.Сал-нынь. В качестве советника XIV (партизанского) корпуса под псевдонимом «Колонель Хушс» он пробыл в Испании с 1937 по 1938 год»33.

9 декабря 1937 года резидент советской внешней разведки в Испании Орлов сообщал руководству:

«Проводимая в тылу «Д» работа привела к серьезному расстройству отдельных участков тыла франкистов и значительным материальным убыткам и людским потерям. Беспрерывные и последовательные удары наших «Д»-групп, применение ими разнообразных, быстро меняющихся и постоянно совершенствующихся методов, охват нами почти всех решающих участков фронта, продвижение «Д»-действий в глубокий тыл вызвали большую панику в фашистских рядах. Об этом говорят донесения разведки и нашей агентуры, это подтверждается также рядом известных нам официальных материалов (газетные статьи, приказы фашистов, радиопередачи).

Это состояние фашистского тыла, пребывание франкистов в постоянном напряжении, беспрерывно преследующий их страх перед «проделками красных динамитчиков», подчас преувеличенный и раздуваемый всевозможными слухами, мы считаем основным достижением в «Д»-работе.

Нам точно известно, что для борьбы с диверсиями фашисты вынуждены держать в тылу значительные воинские силы и вооруженные группы фалангистов. Все, даже незначительные, объекты усиленно охраняются. В августе 1937 года командующий Южным фронтом фашистов генерал Кьяппо де Льяно издал приказ, объявляющий на военном положении провинции Севилья, Уэльва и Бадахос. Мероприятия фашистского командования, связанные с реализацией этого приказа, предусматривают отвлечение с фронта значительных воинских сил»34.

С апреля 1938 года старшим советником корпуса стал Н.К. Патра-халыдев, а с июня 1938 года — В.А. Троян. Советниками корпуса также были Андрей Эмильев, Александр Кононенко и Григорий Харитоненко.

Об операции «Эрбо», проведенной в июле 1938 года во время наступления республиканцев на Каталонском фронте, вспоминает военный советник 14 корпуса Василий Троян: «В тыл забрасывались многочисленные группы, отряды и даже бригады целиком. Они устраивали диверсии на железных и шоссейных дорогах, нападали на штабы, склады и другие военные объекты, разрушали линии связи. В результате участки железных дорог, особенно Сарагоса—Лерида, были парализованы. Пользуясь минами замедленного и мгновенного действия, партизаны сбрасывали под откос поезда, разрушали дороги. На крутых поворотах шоссейных дорог устанавливались противотранспортные мины. Особенно успешными были диверсии в горах: если от взрыва снаряда машина не разрушалась, то по инерции она все равно летела вниз с обрыва. Подрывные группы, действующие в тылу противника, были весьма изобретательны. Извлекать противотранспортные и противопоездные мины очень трудно: даже когда их обнаруживают и пытаются обезвредить, мины взрываются. Так как их не хватало, партизаны ставили на дороги ложные мины. Благодаря действиям наших групп движение на некоторых участках дорог ночью совершенно прекращалось, и тем самым срывались плановые переброски фашистских войск и техники.

В конце 1938 года испанцы провели новую реорганизацию, на этот раз без учета замечаний советской стороны (тем более что к тому времени большинство советских специалистов по диверсионным действиям покинули Испанию) — разведывательно-диверсионные группы были переформированы в роты и приданы отдельным воинским соединениям по местам их дислокации на фронте. Это привело к распылению диверсионных сил и их использованию преимущественно для решения задач в прифронтовой полосе, а операции в глубоком тылу противника сначала отошли на второй план, а затем и вовсе прекратились. Кроме того, в это же время в высших эшелонах военного и политического руководства Испанской республики усилилось мнение против дальнейшего развертывания партизанской войны, так как ее успехи приводили к усилению репрессий против гражданского населения на удерживаемых армией Франко территориях. Поэтому максимально, что могло допустить испанское руководство, — непродолжительные рейды малых групп в прифронтовой полосе. Естественно, это не пошло на пользу республиканцам, чьи войска и без того отступали на всех фронтах.

Части бывшего 14-го корпуса продолжали партизанские действия и после падения республики, а затем основные силы перешли во Францию, где были интернированы. Другие во главе с Унгрия уплыли сначала в Алжир и в конце концов оказались в СССР.

Опыт войны в Испании показал высокую эффективность диверсионных подразделений типа «сапёрно-маскировочный взвод». Десятки взорванных мостов, складов боеприпасов и горючего, более 30 железнодорожных эшелонов с техникой и снаряжением, несколько аэродромов с десятками самолетов на каждом из них, сотни километров выведенных из строя железных дорог, множество захваченных документов — вот далеко не полный итог действий сапёров-маскировщиков на испанской земле. Таким образом, проверка практикой подтвердила необходимость для современной войны специальных подразделений для осуществления диверсионно-разведывательных операций в тылу противника»35.

Причиной принятия решения об уничтожении разведывательно-диверсионных подразделений РККА явилось то, что возобладала глубоко ошибочная точка зрения ряда руководящих работников Наркомата обороны, и в частности К.Е. Ворошилова. Они считали, что, если войну развяжет агрессор, Красная Армия будет вести боевые действия на территории противника. А, кроме того, использование больших масс авиации, танковых и механизированных войск не позволит развернуть массовое партизанское движение и активные действия диверсионноразведывательных групп в тылу противника.

В РУ штаба РККА были первоначально организованы курсы-сборы, на которых было подготовлено всего 8 офицеров специальной разведки, но и эти курсы вскоре закрылись.

В 1937—1938 годах работа по совершенствованию специальной разведки была не только прекращена, но и ликвидированы те начинания, которые были проведены в 1934—1935 годах. «Сапёрно-маскировочные взводы» были расформированы, а «опорные точки» — ликвидированы.

Эта непродуманная мера серьезно затормозила развитие советских разведывательно-диверсионных частей.

Сторонники развёртывания партизанского движения на своей территории были признаны пораженцами, не верящими в могущество Красной Армии, и объявлены заговорщиками, вражескими шпионами и «врагами народа».

В начале лета 1937 года Я.К. Берзин вернулся в Москву. «За выполнение правительственного задания он был награжден орденом Ленина. Вскоре после прибытия его вновь назначили начальником Разведывательного управления РККА, а вскоре присвоили звание армейского комиссара 2-го ранга.