Ордынская броня Александра Невского - Дмитрий Абрамов

Слово вновь взял Яким Влунькович. Рассказал о том, как обстоят дела у батюшки-князя Ярослава Всеволодовича в Киеве. Князь Ярослав и все киевское священство принимали нового митрополита Иосифа родом гречина, поставленного Никейским патриархом. Слава Богу, у Ярослава Всеволодовича сложились теплые отношения с киевским митрополичьим клиром, настоятелями киевских монастырей и соборов. Следом боярин перевел разговор на тему о великом князе Владимирском. Рассказывая о том, что творится у восточных рубежей Залесской Руси, он медленно мрачнел ликом, начинал волноваться. По его словам великий князь Юрий Всеволодович был сейчас в великой тревоге. Давно уже забытые на Руси татары вновь объявились на Волге и сейчас громили царство Булгар. Их отряды и сторожи теперь рыскали вдоль обоих берегов Волги, не доходя до Нижнего Новгорода ста верст. Тут князь Александр остановил Якима и задал ему вопрос удививший всех присутствовавших:

— Сведоми суть немци о тотарах, иже сотвориша в Булгарах?

Яким Влунькович помолчал, размышляя. Поразмыслив, отвечал, что точно не ведает, но думает, орденские немцы, наверное, знают и интересуются тем, что творится на восточных рубежах Залесской Руси.

— Тако же и ны о немцех мыслити надлежить, — задумчиво молвил Александр Ярославович, повергая окружающих в еще большее удивление и как бы отвечая всем на рождавшийся пока в умах вопрос.

— Скоро же имамъ прияти посылов мейстера ливьскнх немец Герман Банк, — заключил князь среди полного молчания, внимательно оглядывая всех присутствующих в палате.

Великие заботы и тревога не оставляли великого князя Владимирского Юрия Всеволодовича. Всю прошлую осень, зиму, весну и лето наступившего 6745 года (1237 год от P. X.) получал он страшные известия о полном разгроме и пленении своего восточного соседа и грозного соперника в борьбе за земли Поволжья — Булгарского царства. Побывав еще зимой на восточных рубежах своих владений, видел он тысячи несчастных булгар, бежавших в его землю ради спасения от монголо-татар. Князь велел расселять беженцев там же: в Нижнем Новгороде, Городце, Стародубе или Костроме. Мысли его были нерадостны, ибо он часто задумывался о том, какой силой должен был владеть враг, столь быстро сокрушивший сильное Булгарское царство. Бояре и воеводы советовали ему крепить города, но он понимал, что с кочевниками лучше всего драться в поле, а не отдавать им свою землю на разорение, сидя за стенами градов. И потому велел воеводам готовить войска к выступлению в поход на восточные рубежи и пополнять полки новыми воями.

Вечерняя ноябрьская мгла опустилась и скрыла от глаз долину Клязьмы. Затем темнота окутала и спрятала постройки «Ветчаного», «Нового» и «Печернего города». Тусклым закатным светом продолжали отсвечивать лишь белокаменные стены Детинца, его соборов и куполов. Миссия венгерских монахов-доминиканцев во главе с братом Юлианом возвратилась на постоялый двор с княжеского приема, устроенного по соизволению великого князя Владимирского Юрия Всеволодовича в его тереме в Детинце. Юлиан и его сподвижники-братья по миссии с трепетом и испугом живо обсуждали события, происходившие на Востоке — за рекой Этилем (Волгой). По свидетельствам очевидцев, бежавших от завоевателей-татар на Запад, Булгарское царство было уже полностью разгромлено и пленено. Под ударами татар половцы оставили родные степи и отступили на правобережье Дона и южнее — к Днепру. Ходили слухи, что они собирались совсем оставить днепровские и донские степи и уйти за Карпаты — в Венгрию. Война с татарами затянулась лишь у южных отрогов Уральского камня, где воинственные башкиры и венгры еще оказывали завоевателям сопротивление. Выходило, что миссия, получившая благословение самого апостолика (папы римского), направленная на Восток, для обращения ко Христу уральских язычников-венгров, окажется невыполнимой. Обсудив эти сомнения и трудности дела со своими собратьями, получив их согласие, Юлиан уединился в небольшой палате постоялого двора, достал из дорожного сундучка свиток пергамена, перья, чернильницу, помолился обратясь к образу святой Девы, разложил письменные принадлежности на столике и стал писать на латыни. Его послание папскому легату епископу Перуджи было сохранено историей и лишь с небольшими искажениями дошло до наших дней. В современном русском переводе оно бы звучало примерно так: «Ныне же, находясь на границах Руси, мы близко узнали действительную правду о том, что все войско, идущее в страны Запада, разделено на четыре части. Одна часть у реки Этиль (Волги) на границах Руси с восточного края подступила к Суздалю. Другая же часть в южном направлении уже нападала на границы Рязани, другого русского княжества. Третья часть остановилась против реки Дона, близ замка Воронеж (в тексте на латыни было написано Ovcheruch. — Д. А.)… Они, как передавали нам словесно сами русские, венгры и булгары, бежавшие перед ними, ждут того, чтобы земля, реки и болота с наступлением ближайшей зимы замерзли, после чего всему множеству татар легко будет разграбить всю Русь…

Многие передают за верное, и князь суздальский (Юрий Всеволодович) передал словесно через меня королю венгерскому, что татары днем и ночью совещаются, как бы прийти и захватить королевство венгров-христиан. Ибо у них, говорят, есть намерение идти на завоевание Рима и дальнейшего. Поэтому он (хан) отправил послов к королю венгерскому. Проезжая через землю суздальскую, они были захвачены князем суздальским. А письмо, посланное королю венгерскому, он у них взял; самих послов… я видел со спутниками, мне данными…».

Тусклое декабрьское солнце освещало рубленые постройки Быстреевского погоста — сторожевого новгородского селения, построенного в самых западных владениях Великого Новгорода — Лужской сотне. Ворота небольшой вежи были растворены. В самой же веже и у ворот находилось более двухсот кметей, пришедших сюда сопроводить своего князя Александра для встречи посольства орденских немцев. Легкий морозец румянил и пощипывал лица воев и храпы коней. Вои во всеоружии и в полном доспешном снаряжении весело переговаривались и шутили. Лишь князь Александр и его ближайшее окружение, бывшие в седлах, сосредоточенно и молчаливо ожидали немцев, подъезжавших к погосту. В составе посольства было около тридцати человек. Все были верхом, в доспехах и при оружии. Через десять минут посольство въехало в ворота погоста. Сойдя с коней, немцы раскланялись с князем и его окружением, а затем были приглашены в большую рубленую хоромину близ воротной вежи.

В натопленной палате было тепло и светло. Горели свечи и лампады перед образами. Небольшие оконца с мутными стеклами струили полуденный рассеянный свет. Немецкий посол и его немногочисленная свита, прошедшая в палату, внимательно рассматривали молодого новгородского князя и его окружение. Александр Ярославич и его люди присматривались к немцам. На русичей смотрели люди со светлыми волосами, смелыми серыми и голубыми глазами, литыми подбородками. Многие из немцев были бриты и не имели даже усов. Русичи с остриженными под горшок, а порой с пышными гривами светлых, русых, темно-русых волос и бород выглядели в глазах посольства немного диковато. Их серые, голубые, синие, зеленые, карие глаза, казалось, смотрели на немцев с любопытством, хитростью и коварством. Князь Александр Ярославич, одетый в кафтан серебристо-лазоревого цвета, восседал в шапке с малиновым верхом на небольшом стульце в центре у стены, противоположной входу. Голубые глаза князя были холодны и внимательны. Перстами десной руки он легонько поглаживал русые усы и бородку.

Речь немецкого посла переводил пожилой седобородый толмач из эстов. Русский толмач стоял рядом с князем и, склонясь к его уху, подтверждал правильность перевода с немецкого на русский. Посол начал с того, что спросил о здравии князя Ярослава Всеволодовича и его делах в Киеве. Александр отвечал через своего толмача, что батюшка здоров, и дела у него идут успешно. Князь хорошо знал, что на Киев движется большая рать Даниила Галицкого, в составе которой, были отряды угров и ляхов, и что отцу скоро придется нелегко, если он возьмется оборонять древнюю столицу. Александр догадывался, что немцы осведомлены о положении дел в Киеве и на юге Руси. Однако виду не подавал, а лишь слегка улыбнулся, отвечая на вопрос посла.

Затем последовал вопрос о том, каково здоровье и как обстоят дела у дяди Александра — великого князя Суздальского Юрия Всеволодовича. Александр вновь позволил себе улыбнуться, хотя в себе немного подивился тому, что немцы наверняка знают о разгроме татарами булгар и их соседей. Подумав немного, отвечал открыто, но сдержанно. Кратко сказал о татарах, о разгроме Булгарского царства, о беженцах, об угрозе Залесской Руси. Посол в ответ одобрительно и понимающе закивал головой.