Земля русская - Иван Афанасьевич Васильев

Естественный вопрос: зачем же такие брать? Юрий Павлович на это ответил: «Мы руками и ногами отбиваемся, а нас и не спрашивают». Налицо действие по принципу: не возьмешь то, что дают, — ничего не получишь. Не нужны еще нашим хозяйствам большегрузы, ну и отказались бы, передадут их степным районам или городским автохозяйствам, но позвольте, как это отказаться от своих фондов, да нам же потом так урежут, что лазаря запоешь. А чтобы как-то сдержать сползание автоколонны в сторону промышленности, записывают в план «ограничитель» — несельскохозяйственные перевозки — не более 15 процентов, превысишь — лишаешься прогрессивки. Два года руководители колонны не получали премиальных. И опять «но». От количества машин зависит, в каком ранге будешь, то есть категория хозяйства. Цель такая: больше машин — выше категория — больше штат, зарплата и прочие блага. Так что бог с ними, премиальными, если «светит» высшая категория! Об этом прямо, не прячась за обтекаемые фразы, говорят и руководители «Транссельхозтехники», и других автоколонн. Вот так и отступает постепенно на второй план главная обязанность — обслуживание сельского хозяйства района, — отступает под давлением собственной выгоды.

Знаю, многие на это возразят (и не без оснований) — нельзя смотреть узко: с точки зрения района или того у́же — исходя из задач сегодняшнего дня. Сельскую индустрию надо, мол, видеть в перспективе и в объеме, по меньшей мере, области, а то и региона. Согласен, это взгляд, так сказать, стратегический. Ну а как быть с тактикой? Тактика — забота дня. Не упуская из виду стратегической цели, надо грамотно, разумно действовать каждый день. Куда как хорошо иметь просторные, осушенные закрытым дренажем массивы полей! Какой хозяин возразит против стратегии, преследующей эту цель? Но хозяин знает, что цель далека, а хлеб надо растить сегодня. Поэтому он стремится поднять родящую силу старой пашни. Для этого ему надо провести так называемые культуртехнические работы: убрать кусты и камень, раздвинуть контуры поля, вбухать побольше органики. Своих машин нет, он обращается к мелиораторам. А у ПМК-11 «Псковмелиорация» свои резоны, продиктованные собственным хозрасчетом. У нее план — освоить 1200 тысяч рублей в год. За счет каких гектаров можно скорее «набрать» план? «Дренированный» стоит 1200 рублей, «культуртехнический» — от 100 до 200. К тому же дренаж — это массив, не надо распыляться, а культур-техника — мелочь, орехи, сковыривание бородавок, перегонов больше, чем работы. И ПМК стремится набрать дорогостоящих объектов, поскорее наращивать объемы в суммарном выражении, потому что от «освоенных сумм» зависит ее ранг, то есть категория и все, что из этого вытекает. Так хозрасчет ПМК и хозяйственная необходимость колхоза сталкиваются в противоречии, и верх берет первый.

Отношения между службами подряда и основным производством — вещь очень тонкая и подвижная. Они, эти отношения, не могут быть раз и навсегда данными, нуждаются в постоянном изучении и совершенствовании. Они, как компас, должны быть постоянно сориентированы на сплочение сторон, а не на разъединение. Разъединения надо бояться как огня, едва наметилось — гаси немедленно.

Выслушаем взаимные претензии автомобилистов и колхозников. В колхозах о шоферах спецавтоколонны говорят без обиняков: рвачи и вымогатели. Пиши ему полную загрузку, добавляй километраж, иначе газу даст — и поминай как звали. Автоколонна доказывает свою правоту цифрами: пятитонный грузовик (бензин, зарплата, амортизация) стоит 20 рублей в день, если послать его в колхоз ка условиях почасовой оплаты, он «привезет» только половину (1,20 руб×8 час) — колонна в убытке, шофер заработал всего два рубля.

Райисполком усаживает стороны за один стол: ищите решение. Находят. Пример: на заготовке силоса прикомандированных водителей включать в состав кормозаготовительных бригад и выплачивать им по 50 копеек за тонну силоса. Обе стороны решение устраивает. Но приходит время расчета, и некий директор совхоза говорит своему бухгалтеру: они не наши, черта ли им платить, и так себестоимость молока высокая, премиальных не видим который год, а они не прогорят, кого-нибудь другого обдерут. К этому директору шоферы уже не едут, а поедут, так отыграются. И все потому, что дележка: эти — наши, те — не наши.

Я опять вспоминаю слова Бориса Алексеевича Прокошенко о качественно новом мышлении хозяйственников: делая свое дело наилучшим образом, думать и отвечать за соседа. Оно вызревает, это новое качество, и довольно заметно, но есть одно сдерживающее обстоятельство чисто ведомственного изобретения. Это обстоятельство — фонды. Кого сделать фондодержателем? Мне представляется, что именно по этому вопросу разгораются (во всяком случае должны разгораться) в высоких конторах словесные баталии, ибо фонды — это дыхание, это мускулы, это — жизнь всякого вновь рожденного детища специализации. Без фондов оно не выдержит соревнования на лучшую постановку дела: на быстроту, на качество, на дешевизну исполнения подряда. А именно такая постановка дела определяет, жизнеспособна или нежизнеспособна та или иная служба.

Двадцать лет не кончаются конфликты между колхозами, совхозами и «Сельхозтехникой» из-за ремонта и запасных частей. Вторая сторона — и ремонтер и владелец запчастей, хочешь не хочешь, а погонишь трактор в ее мастерскую, хотя ремонт обойдется в три-пять раз дороже, чем в своем хозяйстве. К старым конфликтам прибавились новые, так сказать, внутренние — между службами подряда и внутри служб. Пример: мелиораторы. Еще недавно ПМК-11 владела и автотранспортом, и реммастерской, и фондами запчастей и материалов. Сейчас все это отделили и сделали самостоятельными хозрасчетными производственными единицами. Центральные ремонтные механические мастерские (ЦРММ) специализировали на ремонте тяжелых тракторов, и все фонды запасных частей отдали только им. У ПМК-11 остановились, скажем, два Т-100, и надо-то пяток деталей да два-три дня работы, раньше бы в своих мастерских свои трактористы и сделали бы — это ведь текущий ремонт. Теперь так нельзя, теперь у ПМК-11 нет на складе запчастей (не положено!), следовательно, гони тракторы в ЦРММ, а там детали не заменяют, там заменяют сразу узлы и берут за это не десятку и даже не сотню рублей, а тысячу, да еще с гаком. Текущий ремонт оборачивается капитальным, в результате ПМК-11 годовые амортизационные отчисления «съела» за полгода и оказалась в трудном финансовом положении, а ее субподрядчик ЦРММ, только что созданный, еще на ноги как следует не вставший, процветает. А кто процветает, к тому и кадры бегут — и начинается перебег специалистов.

Возьмем второго субподрядчика ПМК-11 — полигон железобетонных изделий (ЖБИ). Трубы, кольца, плиты поставляют — хорошо, но мелиораторам нужен и раствор (на откосы каналов и прочие мелочи), а раствор ЖБИ по плану не обязан давать (не записан в номенклатуру), — как быть? Руководители ЖБИ говорят руководителю ПМК-11: выписывай плиты, а бери раствор. Тот отвечает: «Так это же дороже в пять раз!» — «Как хочешь, дорогой, — отвечает первый, — раствором не торгуем,