Последний гвоздь - Стефан Анхем

Но, наверное, это не так уж странно. В конце концов, Слейзнер был одной из ведущих фигур в полиции Копенгагена, и очевидно, это событие затмит все остальное. Главный вопрос заключался в том, позволят ли ему и другим членам команды продолжить осмотр, или заставят…

Он запнулся после того, как его взгляд уперся в ящик для хранения, или, вернее, в его крышку. В блеске влаги было что-то необычное, и когда он прошел вперед и присел на корточки, чтобы изучить ночную росу, образовывавшую тысячи и тысячи мельчайших капель воды на крышке, он отчетливо увидел, что там кто-то только что сидел.

Одновременно у него в кармане проснулся мобильный. Он подумывал не отвечать, но понял, что у него нет выбора, когда звонящим оказался комиссар национальной полиции Хенрик Хаммерстен.

– Да, это Мортен Хейнесен, – сказал он, прижимая телефонную трубку к уху и осматривая ящик для подушек и сухую область в центре крышки.

– Здравствуйте, Мортен, не знаю, встречались ли мы. Меня зовут Хенрик Хаммерстен. Уверен, что вы обо мне слышали.

– Конечно. – Он наклонился, чтобы свободной рукой взяться за крышку.

– Я только что узнал трагическую новость о самоубийстве Кима Слейзнера, и как я понял, вы с вашей командой уже на месте.

– Верно. Мы уже в разгаре…

– Это хорошо, Мортен. Отлично, – перебил Хаммерстен, а Хейнесен тем временем открыл крышку. – Причина моего звонка в том, чтобы сообщить вам, что с этого момента заниматься делом будет другая команда, и поэтому я хотел бы, чтобы вы и ваши люди без промедления покинули… – Звонок прервался в тот же момент, как мобильный выскользнул из рук Хейнесена и ударился о деревянное покрытие.

У Хейнесена не было ни единого шанса среагировать, прежде чем вооруженный мужчина вылетел из ящика и атаковал его, так сильно ударив боковой стороной пистолета, что у него перед глазами все потемнело.

57

Фабиан обогнул бильярдный стол и поспешил назад вглубь квартиры. Может, там есть другие полицейские, может, нет. Решать проблемы по мере поступления. Сейчас надо попытаться выбраться и убраться отсюда как можно быстрее.

Удар пистолетом оказался сильнее, чем он думал. Но вернуться, чтобы убедиться, что с полицейским все в порядке, было бы равносильно тому, чтобы сдаться.

Без сознания полицейский или нет, в любом случае, нужно торопиться.

Нет ни единого аргумента, который мог бы снять с него подозрения в том, что именно он толкнул Слейзнера за перила. Что это он, в слепой ярости, наконец-то отомстил. Это – неправда, но при этом слишком близко к истине. Что еще он мог делать там посреди ночи? Как попал внутрь? Почему в принципе находился в Копенгагене? Любая попытка ответить оказалась бы очередным непродуманным движением в зыбучем песке у него под ногами.

Слишком многое указывало на него. Все: от возможного мотива до его действий в последние несколько дней. Он был уже практически осужден, и его единственный шанс – избежать задержания.

– Стой! – послышался крик полицейского позади. – Остановись немедленно! – В каком-то смысле, он с облегчением услышал, что с полицейским все, похоже, в порядке, даже если это означало для Фабиана другие проблемы. – На живот! Я сказал, на живот, сейчас же!

Фабиан продолжил двигаться вперед, мимо диванных групп, книжных полок и обеденных столов с канделябрами, повернул за угол и дальше по следующему коридору лабиринтоподобных апартаментов.

Выстрел в его сторону прошел на десяток сантиметров мимо и пробил дыру в стене впереди. Точно, как поступил бы он сам, если бы они поменялись ролями, – полицейский сзади целился ему в ноги. От следующего выстрела ему удалось уклониться, бросившись влево в коридор, ведущий к входной двери. Пуля попала в розетку, которая взорвалась, заискрившись, из-за чего погас свет во всей квартире.

Поднявшись на ноги, он поспешил к входу, где теперь было слишком темно, чтобы его преследователь смог снова выстрелить. Но это была короткая передышка. Как только он открыл входную дверь, свет с лестничной клетки сделал его легкой мишенью. Но какой у него был выбор?

Пуля, должно быть, попала ему в левое плечо, в тот момент, когда он бросился на лестничную площадку, прямо перед тем, как, лежа на полу, пинком захлопнул дверь квартиры. Боли он не почувствовал. Однако видел, что пуля пробила насквозь светло-бежевую ткань пиджака.

И стоило ему встать на ноги, как пошла кровь. Сначала несколько отдельных капель, которые пробивались наружу изнутри рукава пиджака и приземлялись на пол, образуя маленькие островки. Но вскоре они превратилась в непрекращающуюся струю крови. Поэтому он сорвал с себя пиджак, обернул его вокруг раны на плече и, держа зубами, завязал двойной узел, чтобы остановить кровотечение. Все это он делал, пока торопливо спускался по лестнице на этаж ниже.

– Эй, ты! – раздался голос откуда-то снизу. – Стоять! Не двигаться! Руки вверх!

Фабиан успел увидеть только, что это был полицейский из оперативного отряда, в шлеме, бронежилете и с автоматом, и бросился вниз за перила галереи. Внизу быстро становилось больше голосов, и хотя он не мог слышать, что они говорили, он знал, что они поднимаются, чтобы его окружить.

Прикрываясь перилами, он прополз по полу к лифту, а голоса тем временем становились все громче. Оказавшись у лифта, он протянул свою здоровую руку и нажал на кнопку, которая засветилась слабым голубым свечением, и после короткого электронного сигнала двери лифта раздвинулись.

– Ляг на живот и руки за голову, – крикнул первый полицейский, бежавший к нему с поднятым автоматом.

Фабиан уже был внутри лифта и нажал на нижнюю кнопку, после чего двери начали закрываться, а пули тем временем пробивали глубокие отверстия в стенках лифта. Цель этих людей была не в том, чтобы обезвредить возможного подозреваемого пулей в ногу. Они охотились за террористом.

К сожалению, никаких признаков того, чтобы лифт ехал вниз, он не замечал. Ни в плане движения, ни в плане тряски. Не было даже никакого дисплея с обратным отсчетом. Он снова нажал на кнопку в самом низу, но ничего не произошло. Однако крики мужчины снаружи, который сообщал остальным, что объект спускается на лифте, наконец позволили ему выдохнуть и встать на ноги.

По пути вниз он воспользовался возможностью плотнее затянуть окровавленный пиджак вокруг раны и отрегулировать ремни на нагрудной кобуре, так чтобы она могла функционировать как повязка. В последнюю очередь он достал пистолет и приготовился стрелять, прокладывая себе путь по холлу, как только откроются двери.

Или он, или они.

Террорист или герои.