Холодная весна - Кэрол Тауненд

«Да, — подумал Гвионн, глядя в бездонные голубые глаза. — Почти пора, курочка готова, чтобы ее ощипали».

— Вам письмо, — сказал он.

Она с готовностью приняла его.

— Благодарю. Но зачем было специально ехать и искать нас? Я прочла бы его по возвращении.

— Конечно, это так. — Его губы улыбались. — Но тогда я упустил бы возможность побеседовать с вами за пределами замка.

Эти слова вырвались у него непроизвольно, но увидев, как зарделись щеки девушки, Гвионн решил, что они попали в цель.

— За пределами замка? — переспросила она, глядя ему прямо в глаза, а потом перевела взгляд на письмо, которое еще даже не открыла.

— В Ля Фортресс слишком много лишних ушей, — сказал тот. — Я хочу передать вам кое-что, не предназначенное для посторонних.

— Я… мне кажется, вам не следует разговаривать со мной в таком тоне, мастер Леклерк.

Она повернулась к нему спиной и, сломав сургучную печать, направилась вниз по тропе. Тропинка была достаточно широка для двоих и Гвионн после секундного колебания догнал ее и зашагал рядом. Арлетта сделала вид, что не заметила его присутствия, но по тому, как запламенела ее щека, обращенная к нему, он понял, что это не так.

Несколькими ярдами ниже находилась каменная скамья, поставленная с таким расчетом, чтобы сидящие на ней могли созерцать не только реку, но и покрытую перелесками долину, открывавшуюся за ней.

— Почему бы вам не присесть и не прочитать письмо? — предложил Гвионн. — Должно быть, этот камень водружен тут каким-нибудь купцом из Домма, которому нравилось смотреть, как его грузовые суда проплывают вниз и вверх по реке.

Арлетта кивнула в знак согласия, уселась на скамью и начала читать.

— Можно, я присоединюсь к вам? — Гвионн занял место рядом с нею, и попытался читать из-за ее плеча. Они соприкасались бедрами, но девушка, поглощенная чтением, не замечала этого.

Вербное воскресенье, 1187 г.

Дорогая дочь, пишет тебе твоя любящая родственница. Я приветствую тебя, хоть сердце мое исполнено скорби, но верю, что Бог даст тебе силы вынести злые вести, которые я должна поведать тебе.

Я пишу тебе, ибо твой отец немощен и писать не может, а ты, наследница его вотчины, имеешь право знать, что здесь произошло. Попытаюсь изложить все случившееся без опущений и домыслов. Отец твой ныне весьма слаб здравием. Он всегда любил править лишь по нраву своему, не слушая добрых советов, которые я, сколько возможно, давала ему. Вся суть происшедшего мне неизвестна; сообщаю о том, что случалось, в силу своего разумения.

На этой неделе из Ванна прибыли всадники с вестью из дома суда. На отца твоего была подана жалоба по поводу земель де Вирсов. Как ни горестно, но тяжба та решена против твоего отца. Он был столь озлоблен этим приговором, что черная немочь снова напала на него, и он пал ниц в падучей. Болезнь его намного хуже, чем в прошлый раз.

С этой печальной минуты отец твой не может ни двигаться, ни говорить. Я узрела искру понимания в его очах и придумала простой способ общаться с ним: мы судим, что ему надобно, по морганию его глаз.

Что касается земель де Вирсов, сказано мне было, что Филипп Сен-Клер требует права наследования их, исходящего от Изабель, коя приходилась сестрой бабке твоей. Сам он еще дитя несмышленое, но есть у него заступник, некий Грегор Вимарк. Он, сэр Грегор, и поднял тяжбу от имени Филиппа. Суд отдал все земли де Вирсов сэру Грегору под опеку, и больше они не часть твоего наследия.

Как знаешь ты, земли те — лишь малая часть вотчины родителя твоего, и можешь удивиться, отчего их потеря столь тяжела отцу твоему. С печалью пишу тебе, что не из-за того болезнь на него напала.

В тот самый день, когда отец твой послание суда в Ванне по жалобе Филиппа Сен-Клера получил, дошло известие, что некие люди на него иную, весьма тяжкую вину возложили.

Родитель твой в измене обвинен. Епископу нашему доставлена хартия, и прописано там, что отец твой виновен в гибели герцога Джеффри. Я не знаю, что именно было в той хартии, но подана она свидетелем ристалища. Имя его такоже мне неизвестно. Знает его только епископ. Очень строга и тяжка кляуза та, и будет расследование, и герцогиня в нем участие примет.

А отец твой, будучи тяжко болен, себя защитить не сможет.

Дорогая дочь моя, обе мы знаем, что отец твой нравом весьма невоздержан и слишком часто в ярость впадает. И все же мне не верится, что он повинен в этом страшном деле.

Расследовать его будет герцогский суд, а на это время титул и земли отца твоего взяты под опеку короны. Бабка твоя, отец и я с ними бежали в монастырь святой Анны. Так и живем там, вкушая от милости отцов чина ангельского, и мнится мне, что жизнь сия родителя и бабку твою низведет в мир иной.

Дочь моя, боюсь, и тебя коснутся наши горести. Граф Этьен не захочет обручиться с девушкой, род которой в крови одного из принцев Анжевинских запятнан.

Не будет он рад и потере большей части приданого твоего, включая родовые земли, которые могли стать твоими, ибо, по всей видимости, не принесу я родителю твоему наследника.

В письме твоем ко мне ты пишешь, что граф Этьен человек благочестивый и набожный. Дай Бог, чтобы так оно и было, и он боясь кары Господней, не нарушил брачного сговора и тебя не отослал.

В другом письме сообщаю о горестях наших супругу твоему. Отец Йоссе вызвался письмоносцем. Доставив послание, он хочет вернуться назад в Хуэльгастель, где пока всем заправляет сэр Хамон. Всем нашим челядинцам дозволено остаться там. Герцогиня желает, чтобы крепость была в порядке, и подати исправно платила. Уповаю лишь на то, что, справедливость восторжествует, и имя рода нашего будет очищено. Тогда и мы сможем вернуться в свой замок.

Дорогая дочь, не знаю, чем помочь тебе, какой дать совет. Главное, помни, что граф теперь может отказаться взять тебя в жены.

Буду ежечасно молить Господа нашего о тебе.

И ты помолись об отце. Болезнь его тяжелая, поправится ли, не знаю.

Твоя мачеха,

Элеанор де Ронсье.

Арлетта уронила письмо на колени. Румянец сошел с ее щек. Дрожащими руками она смотала свиток и сунула в плетеный кошель, свисавший у нее с пояса.

— Леди Арлетта? Что-то случилось? — Гвионн коснулся левой рукой ее локтя.

Она ответила не сразу, затем обернулась к собеседнику, и Гвионн увидел ее расширившиеся от волнения глаза.