Двойной без сахара (СИ) - Горышина Ольга

И все же мы без потерь миновали несколько улиц и очутились на главной Дублинской почте — классическое здание с колоннами, а внутри старинные деревянные стойки для желающих получить современные почтовые услуги. Я предложила Шону остаться на улице, но он пожелал сопровождать меня в музее. Наверное, ему не хватало умильных взглядов женщин на кассе. Я же надеялась, что не горю, как сеньора Помидора за эксплуатацию «папочки» в качестве ездовой лошади.

Мы бросили коляску на входе, и я почти не могла читать информацию со стен, все следила, чтобы Грейс не налетела на какой-нибудь из стендов. Она с радостными воплями носилась по всему музею, а бедные посетители все пытались на нее не наступить — на нее и «папочку», который, к моему стыду, когда Грейс решила исследовать музей на четвереньках, присоединился к ней на полу.

— Шон, хватит! — Я схватила его за ворот футболки и подтянула наверх. — Я не могу на это смотреть.

— А ты не смотри! — Он отряхнул колени. — Какое тебе дело до того, что я делаю! А на мать ты не похожа!

Вот оно, продолжение прерванного Грейс разговора. Музей не место для выяснения отношений, потому Шон подхватил племянницу и перешел в соседний зал к встроенному в стену экрану. Грейс тянулась к нему ручками, но Шон старался занять ее разговором. Наверное, в жизни каждого мужчины наступает момент, когда ему хочется с всеобщего одобрения побыть идиотом. Женщины все же рожают для другого, думаю.

Я пыталась сосредоточиться на фотографиях повстанцев, на расклеиваемых ими по городу плакатах с призывами к свержению власти англичан, на листовках и старой аппаратуре, на форменной и простой одежде, но взгляд все равно блуждал по залу в надежде обнаружить Грейс, а с ней и Шона, но они исчезли. Может, на улицу ушли? Тогда можно спокойно посмотреть фильм про восстание. И как только я устроилась на скамеечке, рядом опустился Шон, а Грейс зачем-то перебралась ко мне на колени.

— Извини, что так долго. Мы подгузник меняли.

Я не успела сказать, что не заметила их отсутствия, потому что ко мне подошла служительница и сказала, что фильм очень громкий и там стреляют, потому она не рекомендует оставаться на сеанс с ребенком. Шон тут же забрал Грейс и ушел. Девушка подошла ко мне и еще раз извинилась за неудобства, а я все двадцать минут, пока крутили хронику столетней давности о том, что творилось в этих стенах, елозила на месте, желая отправиться на поиски Шона, но он сам нашел меня, не успела я выйти в соседний зал.

— Сыта музеем?

Я кивнула и тут же получила приглашение на ланч. На соседней улице нас радушно приняло маленькое кафе, в котором нашлось место у окна. Шон усадил Грейс мне на колени, и девочка, радостно на них подпрыгивая, била ручками по стеклу, лопоча что-то на своем собственном английском, который был способен понять только ее дядя, пока тот не вернулся с двумя тарелками супа и многослойными сэндвичами. Ребенок радостно выудил из них сыр, но два раза куснув, бросил на пол. Шон едва успел спасти суп, передвинув обе тарелки на самый край. Пришлось раскрыть коляску и привязать разбушевавшуюся красавицу. Грейс повозмущалась в голос, но быстро замолчала, увидев в руках дяди знакомую баночку с едой.

— Ты тоже ешь, — покосился на меня Шон. — Потом будет твоя очередь.

Он меня с ложечки кормить собрался? Или я должна буду кормить Грейс? Скорее, второе, но я точно не попаду ложкой в ее ротик, если даже у него получается через раз. Но со своим супом и сэндвичем я справилась быстро и даже про себя не возмутилась надоевшей кукурузе!

— У тебя хорошо получается, — пришлось похвалить Шона, когда он пару раз бросил на меня многозначительные взгляды.

— В доме Моны я многому научился. И могу поделиться знаниями, — Он протянул мне салфетку. — Вытереть сумеешь?

Он придвинул к себе суп, а я присела на корточки подле коляски. Грейс пару раз съездила мне по физиономии, пока я пыталась убрать остатки мясного соуса с ее щек, сохранив лучезарную улыбку.

— Какая прелестная девочка! — сказала проходившая мимо женщина. — Копия мамы!

Я снова кивнула, пытаясь не запустить в незнакомую дуру грязной салфеткой.

— Кофе с собой взять? — улыбнулся Шон, но я отказалась. Не хватало только облить ребенка. У меня тряслись руки от неравной борьбы с крохотной фейри.

Мы вдвоем вытащили коляску на улицу и пошли в сторону университета — серого здания с колоннами, спрятавшегося от нас за чугунной оградой. На этот раз Шон предпочел остаться с ребенком во дворике и попросил не спешить. Ведь именно за Келлской книгой я приехала в Ирландию. Ну, и еще за витражами Кларка. Я кивнула. Он прав, явно не за ирландским счастьем!

От экскурсии по кампусу я отказалась и сразу прошла в библиотеку. Огромные стеллажи книг на два этажа, к верхним полкам которых я бы ни за какие коврижки не полезла по этим хлипким лесенкам, и узкий запруженный народом коридор. Музей поразил еще сильнее — электронные репродукции страниц знаменитой рукописной книги, созданной ирландскими монахами в восьмисотых годах, во всю стену, в два человеческих роста. Можно было долго стоять с раскрытым ртом и прорисовывать на ладони буквицы, но меня ждала Грейс. Видео по созданию книги я пропустила. Технологию показывали в фильме, который мы смотрели в крохотной церквушке в парке наследия вместе с Лиззи. Лиззи… Я не сумела мысленно назвать ее мисс Брукнэлл, хотя очень хотела. Я поспешила прочь от светящихся стен и горьких мыслей в крохотный зал, где под стеклом можно было посмотреть эту самую книгу, вернее один открытый разворот. Если, конечно, получится протиснуться между голов желающих. Пришлось раза три пройти вокруг стенда, чтобы хоть один раз замереть над страницей на минуту. Галочка поставлена, но в душе осталось разочарование. Можно было книжку раздраконить хотя бы на несколько страниц и не считать это вандализмом!

Я заставила себя улыбнуться, когда Грейс, науськанная дядей, замахала мне рукой. Милый ребенок — пусть твой день будет радостным и ты не узнаешь, что служила орудием в руках манипулятора. Пусть и выстрелила холостым.

— В соседнем парке фестиваль. Там есть картины. Хочешь посмотреть?

Я взглянула в телефон. У нас действительно была масса времени. Я кивнула. Но у решетки парка не сумела скрыть грустной улыбки — будто попала в Катькин садик, где мимо питерских художников так же безучастно проходит серая толпа. А посмотреть было на что — прекрасные классические пейзажи Дублина, а рядом всякие магнитики ручной работы. Я сначала думала купить, чтобы поддержать собрата по кисти, но передумала вынимать при Шоне деньги. Он не позволит заплатить самой. Хватит подарков. Тем более таких бесполезных.

В самом парке начинался многодневный фестиваль уличных артистов. Мы уселись на лужайке, где надували воздушные шарики, но Грейс следила за шарами отсутствующим взглядом. Она, наверное, из-за меня пропустила дневной сон и сейчас была готова в него провалиться. Шон отлучился на пять минут и вернулся с блинами с шоколадной начинкой.

— Ты уверен, что ей можно шоколад?

Шон пожал плечами и позволил ребенку откусить от своей блинной трубочки. Я принялась за свою, и потом непроизвольно все терла и облизывала собственные губы, глядя на чумазое личико Грейс, пока не заметила, что Шон не сводит с меня глаз. Пришлось отвернуться и изобразить на лице заинтересованность выступлением клоунессы. Я ожидала от ирландских балаганщиков тонкого европейского юмора, а получила очередное американское обсасывание низменных инстинктов, которым нет места на семейных шоу. Но то, что произошло через секунду, повергло меня в полный шок — шарик лопнул и явил детям не кролика и даже не птичку, как принято у наших американских клоунов, а бутылку виски

— Хотя я из Канады, — заверещала клоунесса, — но знаю, как правильно начинать шоу в Ирландии. У вас все начинается с виски.

Канадка ухохоталась от собственной шутки и с ней лежала вся поляна. Только на лице Шона осталась непроницаемая маска. Он аккуратно обтер лицо племянницы влажной салфеткой и усадил обратно в коляску.