Двойной без сахара (СИ) - Горышина Ольга

— Ты так хочешь это видеть! — я даже вскочила, но под его взглядом уселась обратно на диван, который стал жутко твердым. — Ты уже называл меня шлюхой. Я тоже помню каждое твое слово. Не стоит повторяться, мистер Мур. Вы мне нравились своей оригинальностью. Придумайте обо мне что-нибудь новенькое, чтобы мне было, чему умиляться в Лондоне! Молчите? Тогда я подскажу. Вы забыли сказать, что от меня откупились, а? Так ведь? — Шон молчал. — Ну так пусть это и так. Мне нравится коллекционировать деньги за мое тело. Ровно три года. Я надоедаю ровно через три года. Вы, мистер Мур, стали исключением. Наверное, потому, что надоели мне через три ночи. Или сколько их там у нас было?

— Ты высказалась? — Шон воткнул нож в недоеденный стейк. Я последовала его примеру, хотя от моего уже мало что осталось. Столько мяса за раз я еще ни разу не ела. — Поехали! Я не хочу, чтобы ты опоздала на самолет!

Он бросил на стол купюру и направился к выходу. Я побежала за ним, едва не забыв на столе телефон. Дорога в молчании показалась до ужаса долгой, а тоннель на подъезде к аэропорту бесконечным.

— УУодя от сестры, я думал сказать, что хочу, чтобы ты знала, что в Ирландии тебя всегда ждет старый коттедж с сумасшедшей собакой. А сейчас я хочу сказать просто — Бон Вояж! И не говори в Лондоне с ирландским акцентом.

Я кивнула, обрадовавшись вернувшимся в голос Шона привычным шутливым ноткам.

— Постараюсь, — улыбнулась я и сжала ручку двери.

Еще бы избежать прощальных объятий, но нет — Шон притянул меня к себе, однако, ограничился поцелуем в щеку. Я закинула за плечи рюкзак, перекинула через плечо мольберт и схватила чемодан. И так, совсем налегке, побежала без оглядки к дверям аэропорта, оставляя позади и Лиззи, и Шона. В двойном романе поставлена наконец жирная точка.

Глава 44 "Лондонский сплин"

— Have a lovely stay in London. Don’t forget your umbrella next time. (Хорошо тебе провести время в Лондоне. Только не забывай больше зонтик.)

Я забыла зонтик в доме Шона, да и кто ж открывает зонтик с овечками в Англии. Это будет покруче ирландского акцента. Лучше уж промокнуть до нитки! Вот именно поэтому на моих плечах лежало полотенце, заботливо принесенное Хелен из ванной. Сейчас я закрою за хозяйкой дверь и приведу себя если не в божеский, то хотя бы в сухой вид. Ну кто же красит квартиру на съем в белый цвет и покупает вдобавок белую мебель! Единственным черным пятном была столешница на кухне и я. Стол, правда, Хелен все же выбрала стеклянный.

Всего лишь моросило, но от автобусной остановки пришлось идти минут пять, пряча телефон с навигатором в рукав куртки. Капюшон сорвало ветром, придерживать его было нечем, и я забила на волосы. Сейчас же, оценив хлипкость перекрытий, я забила на душ — не будить же соседей! Только сняла мокрое и повесила на найденную в шкафу сушилку. Ее я поставила в спальню, решив не трогать белоснежную постель. В пижаме можно поспать и в гостиной на диване под найденным в том же стенном шкафу пледе.

Замечательное начало самостоятельной жизни — плед, чашка горячего чая и телефон. Я еще в поезде проверила папку с сообщениями — пусто. Лиззи не волновало, как я добралась до Лондона. Впрочем, Дублин ее тоже не интересовал. О падении самолета сообщили б в новостях, а так — ну что может случиться со взрослой бабой? Только что под дождем вымокнет. Так просохнет же!

Хелен до глубины души поразила меня английским гостеприимством. Принесла свежий хлеб, яйца, молоко и мюсли, чтобы было чем поужинать и позавтракать, пока все магазины закрыты. Только есть не хотелось. Ирландский ужин был слишком сытным.

Спать тоже не хотелось — я бессмысленно листала страницу за страницей, пока меня не осенило купить билет на киностудию, потому что я не чувствовала себя способной побродить по городу до самого вечера. Все было продано — как я не подумала про билеты заранее! Какое заранее, когда я не собиралась в Лондон…

Эта мысль вынудила меня отложить телефон и уткнуться в подушку. Волосы мокрые, теперь будет мокрым и лицо. Но я успокоилась, отхлебнула остывшего чая и случайно ткнула на самое раннее время — ура, одно место для меня нашлось. Теперь оставалось не проспать. Я даже будильник поставила, но разбудил меня поезд. И даже не грохотом, а тряской. Спросонья я по привычке подумала, что это землетрясение, к которым в Калифорнии относишься со здоровым пофигизмом. Пустая кружка подрожала на столе и успокоилась. Я перевернула подушку на сухую сторону — волосы оставались мокрыми — и попыталась заснуть, но не смогла, потому, заслышав ранних соседей, пошла в душ. В раковине смеситель, вода горячая в душе автоматом — Лондон не Дублин, и Англия не Ирландия — променяла традиции на комфорт.

Я достала из чемодана брюки и футболку с длинным рукавом. Прихорошусь перед театром. Лишние полчаса в аэропорту закончились покупкой полного набора косметики, платья и туфель. Все-таки теперь я в городе, а не в деревне. И в лондонский театр хотелось прийти если не на каблуках, то хотя бы не в кроссовках, как я сделала в Дублине. А вот сейчас я бы с удовольствием надела кроссовки, но они оставались мокрыми после дождя. Пришлось достать босоножки, пролежавшие всю Ирландию на дне чемодана. Ноги у меня редко мерзнут. Главное, не забыть куртку.

Я ела мюсли и смотрела в окно на сменяющие друг друга электрички. Одна из них должна была увести меня в гости к Гарри Поттеру. Может, этот час я даже сумею поспать, потому специально поставила будильник на сорок минут вперед, и он пригодился. Я боялась уснуть и в студийном шаттле, но студия оказалась довольно близко от железнодорожной станции.

Я понимала восторг детей, попавших в любимую сказку. Понимала унылые физиономии родителей, которым пришлось выложить приличную сумму за тур и приготовить такую же за фотографии своих чад на метлах. Я не понимала себя, почему стою подле экспонатов с открытым ртом. До меня вдруг дошло, что мои руки могут найти себе применение там, где, мне думалось, безраздельно властвует компьютерная графика. Это ж театральная бутафория, которую способны вылепить из папье-маше даже мои руки. Это же макеты из того же картона, один в один, что мы делали на трехмерном дизайне. Эти куклы, живые монстры, можно пощупать — их создавали такими же, как у меня, руками… Здесь, за декорациями, прячутся тысячи людей — невидимые для зрителя, но такие осязаемые для меня. Неужто я настолько их хуже, что на мое резюме даже не посмотрят? На него действительно не посмотрят, если я не отправлю его. Зачем сидеть в СФ, надо двигать в ЛА, пока меня ничего не держит. Ничего, кроме страха. Я даже почувствовала на ресницах слезы и порадовалась, что косметичка осталась нетронутой, и что ноги босые — через них выходил охвативший тело жар. Я больше детей хотела перегнуться через ограждения, чтобы дотронуться до деталей домиков, деревьев и прочей мелочи, которую зритель, небось, и не заметил на экране. Я хотела увериться, что верно угадала материал, из которого их создали.

Я вышла из павильонов, не чувствуя под ногами земли. Сердце рвалось из ушей, а потом вдруг остановилось, когда я заметила на остановке мальчика, безумно похожего на Рэя. Он хрумкал все тот же «хобноб» прямо из пачки, и ему не нужно было ни с кем делиться печеньем. И я вспомнила Шона, но запретила себе о нем думать — к счастью, похожих на него рядом не оказалось. Американский говор перекрывал всю остальную речь — интересно, почему в американских школах не учат говорить шепотом? Хотя, может, в католических и учат, потому что их пооткрывали за океаном ирландцы.

Об этом я продолжала думать, сидя в пустом пабе на станции, поняв, что час дороги не выдержу, а печеньем подавлюсь, вспоминая детей Моны. Разруха хуже дублинской, но если бы только мебель была потертой — она была подобрана человеком без вкуса, словно тащили все, что повыкидывали из особняков на помойку. А вот пиво оказалось дешевле — правда, только для того, кто забыл перевести цены в английские фунты. И все же выгоднее было взять его, чем спрайт, но я заказала газировку, а из меню — пастуший пирог. Я ждала его полчаса и не смогла съесть даже половины — с таким же успехом можно было жевать подошву, а к консервированному горошку, поданному гарниром, я даже не притронулась. К счастью, в спрайт кладут много сахара, а в рюкзаках имеются карманы, в которых находятся приветы из Ирландии. Как же мы с Шоном не съели эту шоколадку? Видимо, не нашли… Наверное, она и стала причиной пустого бардачка…