Царская Семья - жертва темной силы - Любовь Миллер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На улице спустилась ночь и мороз стал крепчать. Солдаты мерзли от холода.
Во дворце Императрица получила телеграмму от Государя: «Завтра утром надеюсь быть дома». Все приободрились. Радовались и солдаты. Государыня тогда решила выйти к войскам. Узнав об этом, солдаты подтянулись и все смотрели на широкие двери дворца.
И вот они распахнулись и появились два камердинера, нарядно одетых. Они держали высоко в руках серебряные канделябры с зажженными свечами. За ними вышла Императрица с единственной незаболевшей дочерью - Марией Николаевной.
Спокойная и величественная Царица шла по рядам солдат с улыбкой и говорила несколько обыкновенных слов. Великая княжна Мария, эта настоящая русская красавица, шла с ней рядом и всем ласково улыбалась. Солдаты, офицеры и моряки были очарованы как видом Императрицы, так и Великой княжной. Это успокоило солдат и расположило их сердца к Государыне и Монархии.
В ту ночь Императрица не раздевалась. Она устроила спать на ночь в своем салоне баронессу Буксгевден и графиню Апраксину, и сама принесла им подушки.
В левом крыле здания, около больной Вырубовой, устроились ее родители и Лили Ден. Присутствие во дворце Анны Вырубовой и ее родителей нервировало всех: и придворных, и прислугу и даже солдат - все так ненавидели Вырубову…
В ту ночь под 1-е марта в Таврическом дворце решалась судьба Императора. Большинство хотело его отречения в пользу Наследника при регенстве Великого князя Михаила Александровича. Был составлен проект акта отречения Императора. Для предъявления Государю требования об отречении должны были ехать к Императору Родзянко и С. Шидловский.
В исполкоме Совета Рабочих и Солдатских депутатов обсуждался вопрос «об Николае II». Суханов-Гиммер - «худой, тщедушный, бритый с холодной жестокостью в лице до того злобном… У дьявола мог бы быть такой секретарь"559 - злобно доказывал, что Родзянко пускать к Императору нельзя; что через Родзянко буржуазия сговорится с Царем и образуется контреволюционная сила; что на Петроград будут двинуты войска.
Мнение Суханова-Гиммера было поддержано Исполкомом, и в поезде, чтобы ехать к Императору, Родзянко было отказано.
В это время Совет Рабочих и Солдатских депутатов выпустил свой гибельный для армии и флота Приказ N1. Этим приказом отменялось отдание чести и вставание во фронт солдат перед офицерами вне службы и стро
Составителями этого приказа были: присяжный поверенный Соколов, Суханов-Гиммер, большевик Стеклов-Нахамкес, Чхеидзе и Керенский.
С утра 1-го марта к зданию Государственной Думы шли военные части. Шли с красными бантами, со старыми боевыми знаменами, к которым тоже были привязаны красные тряпки.
Временный Комитет, во главе с Родзянко, разместился в двух задних комнатах дворца. Его члены выходят и благодарят войска, «пришедшие на поклон», и говорят им приветственные речи. Но уже у Временного Комитета нет сомнений в том, что хозяевами положения являются не они, а Совет Рабочих и Солдатских депутатов с Исполкомом во главе. Горячий по своей природе Родзянко чувствует это и то и дело слышатся его эпитеты: «мерзавцы», «негодяи», «собачьи депутаты».560
Около 4-х часов к Думе подошел Гвардейский экипаж Великого князя Кирилла Владимировича.
Генерал Спиридович пишет, что Кирилл Владимирович был поставлен в известность о неспокойном состоянии экипажа, и поэтому согласился вести его к Думе. Но он сел в машину, и, опередив Гвардейский экипаж, первым явился в Таврический дворец.
Появление Великого князя Кирилла Владимировича в Думе вызвало тогда разговоры. Многие видели в этом поступке присоединение Великого князя к революционерам и считали поведение Кирилла Владимировича недостойным для члена Династии Романовых.561
Усталый и разбитый физически и морально, Великий князь вернулся к себе. Там его ждал Гучков и предложил его Гвардейскому экипажу занять главный вокзал. Кирилл Владимирович наотрез отказалс
Генерал Спиридович говорит, что некоторые утверждали, что у 1 Великого князя был приколот красный бант. Офицер же Павловского училища, который видел тогда Кирилла Владимировича, категорически утверждал противное, и говорил Спиридовичу, что у Великого князя банта не было, но другие заметили, что Великий князь был одет не по форме - его палаш находился под пальто…
В комнате №13 Государственной Думы разместился Исполком. Здесь всем распоряжаются присяжный поверенный Соколов и журналисты Суханов-Гиммер и Стеклов-Нахамкес.
В Думе радостно встречают новость, что «взята» Петропавловская крепость. Передают о бунте в Кронштадте. Замучен и убит там главный начальник адмирал Вирен.
Военная комиссия, во главе которой стоял Гучков, разрабатывает план, - как встретить идущие с фронта войска. Комендантом Таврического дворца назначен полковник Энгельгардт. Он отдал по гарнизону приказ, воспрещающий офицерам отбирать у солдат оружие. Такой приказ ущемлял права офицеров и был как раз на руку Исполкому и его главному руководителю - Суханову-Гиммеру…562
В Царском Селе все с тревогой ждали вестей от Государ Но вот, в 5 часов утра, пришла страшная весть, что императорский поезд задержан и его не пропускают в Царское Село.
Государыня была в ужасе: как и кто посмел задержать поезд с Императором? Что же делали Алексеев, Воейков и другие?
Около полуночи стало известно, что на вокзал прибыл вагон с генералом Ивановым, но что его эшелоны с войсками где-то задержаны.
Прибыв во дворец, генерал Иванов направился к Императрице, у которой провел долгое врем Вернувшись от нее, он сказал, что собирать войска в Царском Селе не будет, никакого приказа отдавать тоже не будет, что Государыня против этого.
Иванову была передана телеграмма от Государя следующего содержания:563
«Царское Село. Надеюсь прибыли благополучно. Прошу до моего приезда и доклада мне никаких мер не принимать.
Николай. 2 марта 1917г. 0ч. 20м.»
Когда императорский поезд прибыл на станцию Малая Вишера, то стало известно, что дальше ехать нельзя, так как следующие станции заняты революционерами. Когда доложили об этом Государю, то он повелел повернуть поезд обратно, а на станции Бологое свернуть на запад и следовать на Псков.
В 9 часов утра 1-го марта императорский поезд прибыл в Бологое. Около 3-х часов дня поезд остановился на станции Дно. Здесь Императору вручили телеграмму от Родзянко с просьбой об аудиенции. Государь стал ждать его, но Родзянко, как известно из предыдущего, не прибыл по причине того, что Исполком Совета Рабочих и Солдатских депутатов отказал ему в поезде.
Тогда Государь приказал ехать дальше на Псков и сообщить Родзянко, что он будет ждать его в Пскове.
После семи часов вечера поезд Государя прибыл в Псков. Никакой встречи здесь генерал Рузский для Императора не приготовил. Эта дерзость генерала была замечена всеми. В это время Воейкову передали телеграмму от Родзянко, что он приехать не может.
Генерал Рузский решил взять на себя труд уверить Императора в необходимости даровать ответственное министерство. В разговоре с Государем он горячился, доказывая необходимость реформы. В это время принесли для Государя телеграмму от Алексеева - №1865. В ней генерал Алексеев писал, что ежеминутно растущая опасность распространения анархии по всей стране, разложения армии и невозможность продолжения войны при создавшейся обстановке, требует немедленного Высочайшего акта, который мог бы успокоить умы.564 Далее следовал текст манифеста о даровании ответственного министерства и о возложении обязанности образования его на Родзянко.
Государь прочитал телеграмму и решил склониться к уступке. Он вызвал к себе генерала Воейкова.
Об этом Воейков пишет:565
»… Государь позвал меня к себе и передал телеграмму, составленную им на имя Родзянко, в которой Его Величество объявлял свою Монаршую волю дать ответственное министерство, сохранив ответственность лично перед ним, как Верховным Вождем армии и флота, министров Военного и Морского, а также - по делам иностранной политики, министра Иностранных дел. Государь повелел мне сейчас же отправить по Юзу эту телеграмму Родзянко, чтобы по возможности скорее получить он него ответ, как и сведения обо всем, что творится в Петрограде».
Далее Воейков пишет, что генерал Рузский, узнав об этом, запротестовал и захотел сам лично отправить эту государеву телеграмму Родзянко. Чтобы прекратить недоразумение, Император взял от Воейкова телеграмму и передал ее Фредериксу с приказанием отдать ее Рузскому для отправки. Но, как узнал Воейков на следующий день, эту телеграмму Рузский не отправил:
