Воспоминания одной звезды - Пола Негри

Стоя на платформе и глядя, как его поезд отходит от перрона в Пасадине, я вдруг ощутила полное одиночество — такой одинокой я не была никогда прежде. Вернется ли он ко мне? Не изменится ли?

Несколько часов спустя из городка Нидлз на границе Калифорнии и Аризоны я получила телеграмму, которая развеяла мои сомнения:

Mon petit agneau. Je suis énormément triste ce soir car tu n'es pas là pour me tendre ta douce lèvre chaduée rosée dans ces baisers qui me donnent des signes d'amour et de désir et dont tu es seule capable. Je suis avec toi en esprit si non en corps et en te couchant ce soir, pense que ton loup, qui t'aime comme il n'a jamais aimé de sa vie, est aussi en train de baiser ta petite photo avant de s'endormir en rêvant de toi. Aime toujours et soit fidèle à ton Querido[229]

К счастью, у меня было достаточно работы, чтобы быть все время занятой во время нашей разлуки. Я начала подготовку к давно ожидавшимся съемкам фильма «Отель „Империал“». Помимо этого, с отъездом Руди совпал визит моей мамы. Она приехала вместе с Лопеком и со своим белым шпицем по имени Хиньшык[230]. Должна признаться, что мама, которая, вообще говоря, вообще не жаловала кинозвезд, даже собственную дочку, была ошарашена новостью, что я, возможно, выйду замуж за Руди. А что касается умудренного жизнью Лопека, всякое повидавшего на своем веку, то он и вовсе рухнул на стул с таким видом, будто вот-вот лишится чувств, и забормотал: «Только не Валентино… Подумать только — сам Рудольф Валентино! Ох, вот бы эти курвы из „Розма́итóшьчи“ увидели тебя сейчас!» Пока они жили у меня, я чувствовала себя как в былые времена. Мама не говорила по-английски, поэтому Лопеку было поручено находить для нее тех, кто говорил по-польски, по-русски или по-французски, чтобы поиграть с нею в карты и вообще составить ей компанию, пока я уезжала на работу, на киностудию.

Однажды вечером, приехав домой раньше обычного, я застала у себя во внутреннем дворике гостей, игравших в бридж.

Мама была особенно увлечена своим партнером по игре, красавцем-мужчиной, которого где-то нашел Лопек, она даже спросила меня, можно ли пригласить его к нам на ужин. Его звали князь Давид Мдивани. В дополнение к его поразительной красоте этот и в самом деле восхитительный молодой человек отличался безупречными манерами. Его семья была из самых богатых и наиболее известных в Грузии в те годы, когда страна еще входила в состав Российской империи, причем у старшего Мдивани имелись невероятно большие владения на нефтепромыслах в Баку, в соседнем с Грузией Азербайджане. Революция зачеркнула все это, и теперь Давид работал обычным разнорабочим на нефтепромыслах компании «Доухини» неподалеку от Лос-Анджелеса.

Мама очень полюбила этого молодого аристократа, а я была крайне благодарна, что он выказывал ей различные знаки внимания и всячески проявлял заботу. Он часто усаживал ее в один из моих больших автомобилей, которые очень любил водить, и отправлялся с нею в загородную поездку, показывая окрестности и описывая красоты Америки на языке, какой мама хорошо понимала — по-русски.

Вообще мои друзья прилагали немало усилий, чтобы мама ощущала их внимание и заботу, всячески старались развлечь ее. По воскресеньям Ноа Бири-старший[231] и Уильям С. Харт[232] приглашали нас на свои ранчо. Нам очень нравились эти поездки, когда мы попадали в атмосферу старого Дикого Запада, с которым мы росли, читая романы и смотря старые фильмы. Ноа и Билл как раз невероятно постарались, чтобы их владения сохранили обстановку первозданности.

Мама прекрасно проводила время, проживая, пожалуй, лучшие моменты своей жизни. Она даже в конце концов признала, хотя и крайне неохотно, что люди, работавшие в кино, могут быть вежливыми и любезными. Я решила устроить большой званый вечер у себя в доме, чтобы отблагодарить тех, кто оказывал гостеприимство моей маме и развлекал ее, а также чтобы представить ее тем, с кем она еще не была знакома. Давид Мдивани, который теперь появлялся у нас в доме каждый день, на протяжении всей вечеринки слонялся у входной двери. Поначалу я подумала, что он старается так первым увидеть разных знаменитостей из числа гостей, однако он ни к кому не проявлял интереса до тех пор, пока не появилась Мэй Мюррей[233]. Я увидела ее, лишь когда она вошла в гостиную, а за ней по пятам следовал Давид. Мэй недавно завершила работу над невероятно успешным фильмом «Веселая вдова», ставшим вершиной ее карьеры в кино. Она была невысокая очаровательная блондинка, и еще она была склонна высказывать свои мнения о религиях Востока, о чем на самом деле имела самые смутные представления. В тот вечер она выглядела невероятно эффектно в шикарном белом платье из Парижа. Я воскликнула:

— Мэй, до чего же ты чудесно выглядишь!

Я представила ее маме, а когда собралась представить ей Давида, Мэй вымолвила, благосклонно глядя на него:

— О, да он уже сам мне представился…

В первые полтора месяца нашей разлуки мы с Руди постоянно писали друг другу, но затем кое-что произошло, из-за чего моя вера в его искренность пошатнулась. В газетах, в колонках светской хроники, начали появляться истории о том, что у него вроде бы начались какие-то романтические отношения с известной лондонской красавицей, леди Л. Если бы была одна такая заметка, я бы не обратила на эти слухи никакого внимания, однако их становилось все больше и больше, и каждая новая заметка давала все более красочные детали, описывая возникшую любовную историю.

Мое оскорбленное самолюбие породило жгучую боль, и я разозлилась настолько сильно, что решила никогда больше с ним не разговаривать. Если он сумел так быстро забыть собственные клятвы в верности, то и мне следовало перестать даже думать о нем. Прошло несколько дней, и от Руди пришла телеграмма, в которой он спрашивал, почему от меня нет никаких писем, и недоумевал, не забыла ли я его. Я саркастически ответила ему: «Как я читала, ты там чудесно проводишь время, так что вообще не вижу больше необходимости посылать тебе телеграммы, поскольку сомневаюсь, что ты найдешь время читать мои сообщения». Через несколько часов он ответил:

Умоляю не обращать внимания на газетные россказни. Des baisers chauds et passionés sur ta bouche bien aimée que veux avoir près de moi maintenant. Je te tiens à mon coeur avec