Ловушка для героя - Михаил Исаков

Не тут-то было. Ему даже не дали слова. Он несколько раз посылал записки с прошением, просьбой и, наконец, гневным требованием, чтобы ему дали возможность выступить.

"Не зря же я ехал в такую даль?!"

Он начинал думать, что зря, очень зря. Подкатывало разочарование.

Из угла, в который он забился со своими оставшимися чемоданами, Франку казалось, что если кому и нужен весь этот бардак, то исключительно людям с дурными намерениями.

"Может быть, нелюдам?" — промелькнула дурная мыслишка, но он прогнал ее, вспомнив, что собрание это работает по просьбе самого короля. Франк спешил успокоить самого себя:

— Мы имеем возможность многое поменять в жизни нашего славного королевства.

Он посмотрел на фреску девушки в платье фрейлины с мячом в руках. Весь зал был расписан картинами игр. Прекрасные правильные формы и черты лиц мужчин и женщин, круглые разноцветные мячи.

Мысли Франка унеслись в прекрасное и счастливое будущее, в котором его полуподпольная ссудно-кредитная лавка обретет легальное положение, и он сможет предстать не как маленький приказчик, а как член общества достойный своих капиталов и возможностей. Ход этих радужных мыслей настолько захватил делегата, что отразился во взгляде и на лице. Ловцу, который нашел его в зале, показалось даже, что Франк подобрел и расслабился.

— Гере.

— А, гере рыцарь Алекс, рад вас видеть, — Франк не успел скрыть удивление, прорвавшееся и в голосе, и во взгляде.

— Взаимно, но прошу вас, не называйте меня рыцарем, в этой половине Города иметь титул стало не так почетно, как раньше.

Ловец предстал перед удивленным депутатом без меча и без шпор, зато с белым бантом на правой руке.

— Вы быстро меняете свои политические взгляды.

— У меня их нет.

— Похвальная позиция, — одобрил Франк. Его глаза вновь налились оловянной жесткостью. Только сейчас он заметил, что у девушки, смотрящей на него с противоположной стены, на правой щеке нарисована родинка — это означает измену и хитрость. — Где ваш любознательный спутник, гере?

— Он отдыхает, — сказал полуправду Ловец.

— У него слишком деятельная натура, чтобы бездельничать, — поделился впечатлениями об Александре делегат.

— Как раз это-то меня и беспокоит, — признался Ловец. Он присел рядом и тихо продолжил: — Честно говоря, я собираю кое-какую информацию. Хотел бы узнать, что вы знаете о судьбе некоторых правительственных ведомств? Гере, у вас есть информация на этот счет.

— Не знаю, насколько могу быть вам полезен. Я плохо разобрался в этом бардаке.

— Две головы всегда лучше, чем одна. И потом вы здесь уже давно, а я только что добрался.

— Вы так мне доверяете? — удивился делегат.

— Я доверяю вам не жизнь.

— Это успокаивает, — серьезно заметил Франк. Он имел нескольких знакомых в некоторых министерствах и собирался посетить их, если конечно найдет их в этой кутерьме. — Вас интересует конкретно кто-то из служащих или вообще?

— Скорее вообще, чем конкретно.

— Если так, то я знаю ровно столько, сколько знают все окружающие, то есть почти ничего.

— И все же.

— Некоторые горячие головы требуют устроить публичный суд над представителями армии и полиции. Кто проморгал все это безобразие? — Франк искренне солидаризировался с мнением "горячих голов", но до поры до времени старался не выпячивать собственное я. — Одно но. Виновные ведомства по счастливой случайности оказались на территории подконтрольной распоясавшемуся…

— Дворянству, — закончил за него Ловец.

— Я не это имел ввиду. Я лишь повторяю мнение некоторых радикально настроенных делегатов.

— Ничего страшного, — успокоил своего знакомого Ловец. — Прекрасно понимаю их возмущение, сам бы так возмущался, если из-за назревающей смуты пострадали бы мои финансовые интересы.

— Король, а вернее принцесса, особенно недовольна деятельностью полиции. Последний королевский эдикт гласит о роспуске Надзора. Каково?

— Сильно, — признал Ловец и посмотрел в белесые глаза Франка. — Кого-нибудь поймали?

— Нет, конечно. И не поймают, во всяком случае, живыми. Понятно, что суда никакого не будет, тем более публичного, но это говорит о настроениях. Видимо, если ваш знакомый относится к числу служащих… бывших служащих полиции, то вы его вряд ли найдете. С армейскими чинами проще — обратитесь к коменданту столицы.

Франк заметил, что его последние слова рыцарь слушал в пол уха.

— Значит его здесь нет, — произнес его бывший попутчик.

— Кого?

— Одного моего знакомого, — отмахнулся Ловец, и, спохватившись своей невежливости, добавил: — Спасибо, но это не важно.

— Рад был помочь. — Франк был действительно рад оказать услугу этому человеку, к которому у него была неясная по своей природе и потому тщательно скрываемая симпатия.

— Прощайте.

Рыцарь необычайно быстро растворился в толпе.

Франк еще некоторое время думал о своем недавнем собеседнике. Он не пришел к какому-то определенному выводу относительно рода занятий и деловых интересов этого человека. Одно он знал твердо: слава Богам, они занимались разными делами. Эта мысль успокаивала.

Делегат съезда достал листок бумаги и размашисто написал вверху:

"Вы спрашиваете: Какая партия возьмет ответственность за страну?

Есть такая партия!!!"

Вассал моего вассала — не мой вассал.

Морально-этическая норма подданных Королевства Трех Морей.

— … А это тебе за то, что подсматливал в замочную скважину, — звонкая пощечина поставила жирную точку в конце короткой обвинительной речи.

— Не пачкайтесь, маркиза, — герцог попытался остановить разъяренную даму, но делал это не слишком настойчиво.

— Ничего. Пусть пливыкает. Сам-то по молдам бил очень плофессионально.

Еще несколько ударов костлявых пальцев обрушились на щеки привязанного к стулу человека, прежде чем женщина успокоилась.

— Никто не жаловался, — высказался пленник, рискуя получить еще одну порцию оплеух. Маркиза, хоть и принадлежала к "слабому полу", обладала хорошо поставленным ударом, натренированным на своих многочисленных горничных.

— Вот за счет этой вилланской наглости подобные животные и вылезают на самый верх.

Согласна с вами, гелцог. Настоящий дволянин никогда и ни за какие деньги не стал бы заниматься такими мелзостями. Только плостолюдин, лишенный понятий чести и полядочности, будет лаботать… Фу, гадость-то какая!.. Лаботать за деньги.

Герцог часто закивал головой, выражая полное согласие с мнением шепелявой заговорщицы: