Ловушка для героя - Михаил Исаков

— По Рейхстагу, — прочел студент надпись на стволе орудия.

— Ну как, ничего не напоминает? — поинтересовались из-за спины.

— Кажись наши.

— Ваши?

— Ага, мои, — промямлил парень и признался себе, что ничего не понял.

— На соседних улицах то же самое.

— Да-а-а? — слегка обалдел Сашка. — Слушай, Алекс, у вас тут Рейхстага нет?

— Нет.

— Честное пионерское — это не я. — Ему показалось, что в этот раз несколькими отеческими оплеухами может не обойтись. — Я такое никак не мог придумать.

— Может быть, расскажешь поподробнее?

— Не знаю я ничего… Написано по-русски, орут вроде тоже по-нашему, но… Понимаешь, они вроде как бы уже умерли. То есть это… Их нет… — Сашка нисколько не сомневался, что те, кто суетился на улице, чувствуют себя очень даже живыми.

Он еще раз посмотрел вниз и увидел ту же самую картину, только артиллеристы уже развернули орудие и принялись раскладывать на брезенте снаряды, навинчивая на них боевые головки.

— Ну, они воевали когда-то давно, еще до моего рождения, и даже, типа, победили. В общем, их здесь быть никак не должно.

— А тебя должно?

— И меня вроде тоже.

— Тоже да?

— Нет. — Парень сокрушенно вздохнул и потупился.

Ловец сделал вид, что все понял, кивнул и вытащил кляп изо рта почтальона.

— Ах ты сволочь! — поблагодарила она за оказанную любезность. — Развязывай меня быстро! Ты хоть понимаешь, что с тобой сделают!?

Сухое горло надорвалось от высоких тонов, и она закашлялась.

— Мне так страшно, что я, пожалуй, посмотрю на твое поведение. — Ловец налил воды в стакан и помог ей напиться.

— Я в туалет хочу, — сообщила женщина.

— Поговорим, и сходишь, — обещал Ловец.

— Да мы тебя живьем зажарим! — Женщина была очень вспыльчива и полностью оправдывала мнение о жгучей безудержности брюнеток.

— Мы?

— А ты думал, что я здесь одна работу работаю?

— Извини, конечно, но ты же все равно не разрешила бы остаться на квартире моему студенту.

— Твой мальчишка просто извращенец! Я его вместе с тобой на один сук повешу, — пообещала почтальон в уже гораздо более спокойной форме, уточнив, что сначала поджарит, а потом повесит.

— Вот и я говорю. По инструкции ты не уполномочена предоставлять убежище. Ты ведь у нас просто безмолвный почтовый ящик.

Полевой работник явно лукавил, но его заляпанное грязью и кровью лицо выражало исключительную мужественность простого парня, попавшего в неприятную ситуацию и готового взять на себя всю ответственность за происшествие.

— Посуди сама, куда я дену мальчишку с его странностями в городе, в котором военное положение?

— Я все понимаю, дорогой, но хочу довести до твоего сведения… Да пошел ты!

— Сейчас вместе пойдем. — Ловец пришел к окончательному выводу, что повременит ее развязывать.

— Ребята, если мы должны пойти, то пойдемте прямо сейчас, — встрял Сашка. — К нам гости идут.

Снизу долетел звон бьющегося стекла. Пехота занимала высокие здания по улице, обеспечивая артиллерийскую позицию и свои фланги. Прозвучали несколько автоматных очередей. Как понял парень, привратник попытался оказать сопротивление, которое было с успехом подавлено.

— У меня одна просьба, — обратился к женщине Ловец. — Когда я тебя понесу, будь столь же безмолвным почтовым ящиком, как об этом написано в инструкции.

— Куда это? — спросила удивленная почтальон, уже свисая с широкого плеча мужчины.

— Как получится.

С лестницы доносился топот сапог и крики. Сашке показалось, что происходящее стало напоминать советские фильмы про войну, где краснозвездные герои спасают девочек и европейские культурные ценности. Очень хотелось, чтобы спасли заодно и его, как-никак все же русские люди.

Снова послышались автоматные очереди, этажом ниже грохнула граната.

— Алекс, пошли быстрее, — попросил Сашка, открывая дверь, ведущую на служебную лестницу.

Уходили уже знакомым путем, через маленькую рабочую подворотню, где сгружали уголь и дрова для отопления, работали прачки, ходили слуги. Здесь было спокойно до тех пор, пока не выстрелила пушка. Бабахнуло так, что во всем доме полетели стекла. Да что там в доме, наверное, во всем квартале целых окон не осталось. Добрая их часть осколками посыпалась на голову беглецам, и только наличие дровяного козырька спасло от тяжелых ранений.

Недалеко прозвучал еще один выстрел, потом еще два подряд.

Они побежали.

Фонари в квартале не зажгли. Служба фонарщиков посчитала, что разворачивающиеся события позволяют им иметь нерабочий день, а вернее ночь. Не горели огни и в окнах домов. Один из самых благополучных районов столицы превратился в каменное ущелье бессветных домов, гремящих хрупким стеклом.

Орган из четырех орудий остался позади и чуть в стороне.

Улица, уводившая их к окраине Рокана, была еще не занята, и, кроме неизвестно откуда появившихся испуганных бродячих собак, они никого не встретили. Под ногами скрипело битое стекло. Лишь когда они подошли к перекрестку с одним из главных городских проспектов, послышалось урчание моторов.

— Может, сдадимся, — предложил студент. — Я попрошу их отвести меня к главному, а дальше объясню все как есть.

— Ты мне-то объяснить ничего не можешь, а что ты этим скажешь?

— Скажу, что, мол, свой. Типа тудыма сюдыма. Имею важные сведения для командования.

— Я пробовал. У меня сложилось впечатление, что эти вояки сначала стреляют, а потом думают.

Они оба осторожно выглянули из-за угла. То, что увидел Ловец, осталось неизвестным. А вот Сашка углядел танк "Т-34" и несколько мотоциклов с пулеметами. В общем, все те же советские освободители. Они заняли верхний конец проспекта, сбегающего по пологому склону одного из городских холмов, и оборудовали позиции.

— Значит так, — решил Ловец. — Бежим в ближайшую подворотню. Все сразу. На открытом пространстве не останавливаться. Если повезет, они нас в темноте вовсе не заметят.

— Кто это "они"? — подала голос почтальон, которой развязали ноги.

— Спроси, что полегче. — Ловец разорвал ее длинную юбку, обнажив весьма стройные ноги. — Ты же слышала, как Сашка что-то промямлил.

— Я ничего не поняла.

— Ну я же объяснял, что это…

— Да заткнись ты. — Женщина посмотрела на проспект.

— И как? — поинтересовался Ловец, ломая каблуки на ее туфельках.

— Если честно, то нас этому не учили.

— По-моему, служба почты работает без привлечения специалистов, проходящих специальное обучение. Или за время моего отсутствия произошли революционные перемены? — Лицо полевого агента вновь выражало первозданную простоту благородного рыцаря.