Бесшумный фронт - Люциан Воляновский

— С вашего разрешения, господин полковник, я подумаю. Завтра мне предстоит снова ехать в Польшу. Важная переброска.

— Хорошо. Отдохните до утра. Можете идти!

— Слушаюсь!

Глава четвертая «ОДТ-738»

Кто же тот человек, который должен завтра, с помощью Ландвойгта, ступить на польскую землю?

Как раз сейчас военный самолет США из «Транспорт Комманд» приземляется на берлин­ском аэродроме Темпельгоф. Юркий «джип» американской полевой жандармерии подкатывает к самым дверцам огромного четырехмоторного самолета. Оттуда выходят американские офи­церы, возвращающиеся в берлинский гарнизон из отпуска, проведенного на Рейне или в «весе­лом» Париже. Высаживается также несколько военных курьеров, которые везут битком набитые и запирающиеся специальными замками порт­фели. Наконец выходят двое мужчин в штатских костюмах. Оба быстро вскакивают в ожидающий их «джип». Через минуту они уже в холле аэро­вокзала. К ним подходит третий мужчина. Ба, да это наш старый знакомый, герр Кайзер! Он за­бирает обоих пассажиров, и... все трое едут в отель на Инсбруккерплац. Портье в роскошной ливрее услужливо сообщает:

— Так точно, номер для господина Альберта Мора и господина Янсена уже забронирован. Прошу заполнить карту приезда.

Господин Альберт Мор и господин Янсен за­полняют регистрационные карточки. Господин Альберт Мор совсем молодой человек: загляды­вая через его плечо, мы видим, как он пишет, что ему всего двадцать лет. Действительно, за его спиной 22 года жизни, но чем они заполнены? Нет, нет, этого господин Альберт Мор не пишет. Чтобы узнать о нем что-нибудь большее, нам пришлось бы искать документы господина Аль­берта Махлина и господина Антона Моравца. Эти трое — одно и то же лицо. Но даже и они не дадут нам полных сведений о нашем новом зна­комом, который в действительности носит имя Адольфа Махуры. Под всеми четырьмя именами скрывается один и тот же преступник.

Мы видим его сейчас в номере отеля, где он старательно причесывает волосы. Еще минута — и вместе с господином Янсеном Лльберт Мор выходит на улицу Берлина. Останавливается, огля­дывается вокруг — сразу видно, что он не первый раз в этом большом городе.

Мор — силезец. Он родился в Страдуне, во­лость Крапкопице, уезд Ополье. Его мать проис­ходит из старой, хорошо известной в Ополье семьи Вехачков. В последние годы войны Альберт Мор был членом «Гитлер-югенд»[6] — этого ин­кубатора преступников. Некоторое время по окончании войны АДор работал у местных зажи­точных крестьян, а затем — это был уже апрель 1950 года — поступил в Чехословацкое пароход­ство на Одере, отделение которого находилось в Южле. На буксирах, совершающих рейсы на трассе Кожле — Щецин, он дослужился до зва­ния боцмана. Могло бы показаться, что его даль­нейшая трудовая жизнь потечет спокойно и че­стно — подобно водам Одера. Однако Махура хо­тел придерживаться в своей жизни другого принципа: больше получить — меньше дать.

Коллеги речники вспоминают его и по сей день, в одном слове заключая полную его характери­стику: вор. Он крал любые предметы личного пользования товарищей. Несколько раз дело до­ходило до открытых скандалов с сослуживцами, но обычно на защиту Махуры становился его компаньон Ежи Котсик. Наконец, когда стало ясно, что экипаж буксира больше не желает тер­петь в своем коллективе ни преступника, ни его покровителя, и когда потерпевшие потребовали вмешательства милиции, в ночь на 8 ноября 1952 гола, в районе Слубиц, в Западный Берлин сбежали трое: Махура, Котсик и его жена Тереза.

Глава пятая Бурная жизнь Адольфа Махуры

В Западном Берлине Махура поселился у своей тетки, Марианны фон Гейлих. На Нуссбаум-аллее, в берлинском районе Шарлоттенбург, фрау Марианна имела гостиницу и ресторан. На сле­дующий день по прибытии Махура идет в запад­ноберлинский полицей-президиум, чтобы зареги­стрироваться. Когда в рубрике «Откуда прибыл» Махура написал деревню в Ополье, полицейский чиновник немедленно сообщил об этом в амери­канское разведбюро на Мантейфельштрассе, ко­торое тут же вызвало Махуру к себе. Сотрудники Си Аи Си разговаривают с Махурой несколько часов. Как и откуда бежал? По какой дороге ехал через ГДР? Что видел в пути? Какое те­перь движение на Одере? Что перевозят на бар­ках?

Когда, наконец, стало ясно, что из него уже вытянули все, что могло иметь какую-либо ин­формационную ценность, сотрудники американ­ской разведки предложили Махуре постоянное сотрудничество.

Нет, нет! К чему наниматься, когда тетка вполне может обеспечить ему жизнь? Адольф Махура решительно отказывается и возвращается в гостиницу на Нуссбаум-аллее. Вообще он не собирается на какую-либо работу. Зато теперь его частенько можно встретить в разных ночных кабачках. Тетка Марианна не очень хвалит такие ночные путешествия: она поняла, что племянник уже снюхался с разным сбродом и что он легко может впутаться в какую-нибудь уголовную аферу, которая — о ужас! — еще чего доброго принесет ей ущерб и запятнает ее уважаемое имя.

В каких-нибудь ста метрах от Потсдамской площади, за Бранденбургскими воротами, но уже в западном секторе, экскурсантам показывают место, где некогда был дом «рейхсмаршала» — отвратного борова Германа Геринга. Напротив этого места стоят два каменных домика, в од­ном из которых в кое-как отремонтированном первом этаже находится пивной бар. Здесь круг­лые сутки можно получить пиво, водку и горячие закуски. Это притон, где встречаются разные от­бросы общества и чаще всего контрабандисты, готовящиеся к переходу в демократический сектор города. Однажды ночью здесь до беспамятства напился Адольф Махура. Когда он к утру вер­нулся в гостиницу на Нуссбаум-аллее, разрази­лась буря.

Скандал с теткой повлиял на быстрое падение Махуры. Он решил найти работу и стать само­стоятельным. Решение это похвально, но в Запад­ном Берлине шансы на его осуществление неве­лики. Махура даже мечтать не мог найти хо­рошо оплачиваемую работу, а только такая могла бы дать ему возможность продолжать постоян­ные кутежи. Конечно, легче найти работу в про­мышленных районах Западной Германии, но как туда попасть? Расставшись с теткой, Махура по­шел за пропуском в дом номер 31 на Мантейфель-штрассе. Он так и ушел бы ни с чем, если бы не услужливый и очень влиятельный господин Нент-вих. В нескольких словах он поставил вопрос предельно ясно: либо Махура будет вести нищен­ский образ жизни в одном из лагерей для «пере­мещенных лиц и беженцев», получая горький ку­сок хлеба, либо...