Совесть в кармане - Виктор Ефимович Ардов

полотенцем и мылом в руках. Когда он появился у дверей своей комнаты, кое-кто из соседей был замечен на пути в ванную. Но тотчас же все исчезли. Это отчасти рассердило Димитрия Петровича, а отчасти пришлось ему по сердцу. «Боятся, черти, со мной затевать ссоры… то-то!» — подумал Захарчук. И в тот же миг увидел пятилетнего мальчугана, который с любопытством поднял голову, чтобы рассмотреть сердитого дядю. На всякий случай Захарчук сказал:

— А ты зачем обои пачкаешь в коридоре, — у?

— Когда пачкаю? — невинно спросил мальчик.

— А вот увижу, когда пачкаешь, и за уши оттаскаю!

Мальчик подумал немного и стал изображать на лице предплачевую гримасу. Но потом, видимо, перерешил, — плакать не стал и бегом умчался к маме.

Захарчук же мысленно начал сочинять текст заявления на родителей этого мальчика: «…мало того, что не умеют призвать к порядку своего ребенка, еще подучивают его портить обои в местах общего пользования, как-то, например: в коридоре, в передней и в ванной…» Вспомнилось сейчас же, что в ванной обоев нет, по стенам — кафель. Но без упоминания о ванной бумага выйдет скучнее. Лучше уж ванную не вычеркивать…

Захарчук глянул на часы: времени оставалось мало. И потому, оставив всякие посторонние мысли, приналег на умывание, завтрак, поиски портфеля (всегда пропадает, проклятый, словно его черт уносит! а может, и не черт, а кто-нибудь из зловредных соседей?..)

Портфель, однако, нашелся под столом, и, схватив его за непрочную ручку, Димитрий Петрович почти рысью выбежал на улицу.

Зато в трамвае от Захарчука уже не зависело увеличить скорость приближения к службе. В трамвае Димитрий Петрович с удовольствием включился в ссору двух пассажиров. Кондукторша стала на сторону, противную Захарчуку. Ну что ж, запишем ее номер. И выйдя из вагона, Захарчук на всякий случай запомнил номер вагона. Вагон удалялся, покачиваясь на рельсах, как гигантская утка… Захарчук подумал, что вот — уезжает столько народу. Наверное, среди них есть и такие, на которых стоило бы написать заявление-другое. Да теперь ничего не сделаешь: они уже на полкилометра отъехали… Захарчук вздохнул и поплелся на работу.

Гардеробщик оставил гражданку, у которой принимал пальто, и со всех ног кинулся к Димитрию Петровичу. Герой наш с удовольствием отметил такую услужливость: «Хе-хе, стал теперь вежливым, не зря, выходит, двенадцать раз я обращался в хозчасть по поводу этого грубияна!..» Сдавши свою шубу, Захарчук направился в комнату № 7, где помещался отведенный ему канцелярский стол.

При входе Захарчука сослуживцы умолкли. Каждый наклонился над своими бумагами.

— Здравствуйте, — ласковым голосом пропел Димитрий Петрович.

Ответили не сразу и не все. Захарчук постарался запомнить, кто промолчал. Повторил получившийся список мысленно три раза. Сел за стол. Вынул из запертого ящика  с в о ю  ручку, с в о ю  чернильницу, с в о е  пресс-папье… Вынимая, оглядывал сослуживцев. Ничего такого не заметно. Разве вот только эта девчонка Пирогова смотрит на него, на Захарчука, с открытой неприязнью. Ну что ж, дайте срок, товарищ Пирогова, рассчитаемся с вами…

Совсем было собрался заняться работой, как вспомнил, что надо переписать набело два-три заявления кое на кого… Вынул черновики и, вкусно макая перо в чернильницу, вкусно выводя прописные буквы, вкусно шепча про себя текст черновика, принялся переписывать. Очень был недоволен, когда отвлекли от этого занятия: прибежала секретарша и сказала, что управляющий трестом немедленно вызывает Захарчука к себе.

Состроил недовольную гримасу, не торопясь спрятал в стол все извлеченные давеча предметы и пошел по вызову. В коридоре уже подумал, что вот, пожалуй, будет случай кое-что шепнуть управляющему и про Пирогову и еще о трех-четырех товарищах. Развеселился при этой мысли. Но к управляющему в кабинет вошел с постным лицом. Поклонился у двери. Вообще всем своим видом показывал, что знает субординацию. А сам утешался мыслишкой: «Ладно, ладно, может, и на тебя какой-никакой материальчик накопим здесь…»

Управляющий оторвался от толстой ведомости и сказал:

— Вот что, товарищ Захарчук, кажется, вы у нас прикреплены к объекту № 12?

— Точно так, Николай Павлович.

— Так будьте любезны: надо поднять отчетность по этому объекту за прошлые два года. Там получается недоразумение со сметой. Банк, понимаете ли, считает, что у нас — перерасход. А на деле словно бы это не так. Вам ясно?

Перед тем, как ответить, Захарчук пожевал губами и насупил брови. Потом только произнес:

— Ясно-то — ясно, Николай Павлович… Но вот, что я думаю: почему бы это дело не поручить Пироговой?.. У меня и так хватает работы, а она, понимаете ли, имеет еще время и губки мазать, и глазками стрелять, и…

— Вот тебе на! Пирогова ж к объекту № 12 никакого отношения не имеет. Она и поступила позднее…

— Тем более, пусть приучается…

— В конце концов, это не ваше дело! — перебил управляющий. — Потрудитесь выполнять распоряжение. Очень много стали брать на себя, товарищ Захарчук!

Димитрий Петрович ответил скромной улыбкой. Но подумал, разумеется, так: «Ладно, посмотрим еще, кто это много на себя берет!» — И вслух добавил:

— Слушаюсь. Разрешите идти?

Управляющий разрешил. Обратно к себе в комнату № 7 Димитрий Петрович чуть не бежал. А добежав до  с в о е г о  стола стал сочинять заявление на управляющего.

Опять потревожили. Но повод отвлечения на сей раз был приятный: вызывали в местком получить путевку в дом отдыха. Захарчук поспешил в местком. И снова — неудача: путевку дали в подмосковный дом отдыха. А направление в Крым, которого добивался Захарчук вот уже два месяца, месткомщики почему-то хотели отдать сотруднице Лопатиной. Объясняли они это тем, что у Лопатиной якобы склонность к туберкулезу. Но, конечно, врали. Кто же их не знает — этих месткомщиков?.. Уж Димитрий Петрович нравы их изучил хорошо. Путевку под Москву он пока возьмет. Но на чистую воду выведет всех: и симулянтку эту Лопатину, и самих месткомщиков…

А уже наступил обеденный перерыв. И Захарчук направился в столовую. По его требованию обменен был кусок рыбы, выданный ему на второе, перевешали хлеб, принесли другую вилку…

Возвращаясь по коридору к себе в комнату № 7, Димитрий Петрович с удовольствием даже отмечал, что встречавшиеся сотрудники треста отворачивались либо почтительно кланялись первыми. Тех, кто отворачивался, запомнил.

А в комнате, где работал Захарчук, его ждал радостный сюрприз: принесли повестку от районного прокурора. Прокурор приглашал Димитрия Петровича на завтра в десять часов утра к себе. Димитрий Петрович просто расплылся в счастливой улыбке, прочитав приглашение. Неясно было только: какое из многочисленных заявлений возымело свое действие? На всякий случай Захарчук стал подготавливать к докладу для прокурора все свои жалобы за последние три года.

Разбирая жалобы, Димитрий Петрович вспомнил, что ему надо бы заняться отчетностью объекта № 12. Но сразу