Действуем, сестра! Бизнес или любовь? (СИ) - Елена Коломеец

всегда так», но успеваю прикусить язык. Он ведь этого и добивается. Сколько можно, как малышке, позволять себя дразнить?

— В таком случае придется заколотить ее досками и повесить амбарный замок, — отвечаю я. — Если я решу заняться чем-нибудь подобным, уверена, Зоя не погнушается и подкопом.

— Не волнуйтесь, Хлоя, я одолжу вам свою карету, она запирается, — в тон поддерживает Роберто.

— А вдруг я решу целоваться с вами? — с невинным видом спрашиваю я и тут же заливаюсь хохотом. — Лейна великая, Роберто, поверить не могу, мне все-таки удалось вас смутить.

— Да, вам удалось меня удивить. Вы вовсе не такая наивная малышка, которой кажетесь поначалу. Я начинаю понимать, что так зацепило Реми.

— Что? — переспрашиваю я, чуть не уронив коробку.

— Ага, мне тоже удалось вас заинтересовать, — ухмыляется он. — Но это наши мужские секреты, барышням вход воспрещен. Нет-нет-нет, — дразнится он и крутит головой. — Погодите, Хлоя, разве это не та лечебница, что мы ищем?

Мы стоим у старого двухэтажного здания с вывеской «Перо и коготь», выглядит не очень респектабельно.

— Похоже, эти ребята совсем не заинтересованы в посетителях, — скептически замечает Роберто.

— Но обычно такие хмыри знают свое дело, так что идем. И будь готова ко всему.

Лечебница хоть и выглядит снаружи заброшенной, но внутри чистая и уютная. Да, тут нет золотых колонн и хрустальных люстр, но животным это и не нужно. Большая деревянная стойка, рядом окно и диванчик, чуть дальше кушетка.

— Кто там еще? — недовольно говорит мужчина за стойкой. — Очередные живодеры, не умеющие следить за своими животными?

— Вообще-то, нет, — оскорбляюсь я, — я нашла в сене в нашей мастерской, вот ее, — забираю у Роберто коробку, ставлю на стойку и открываю, — с ними, — содержимое моей также оказывается перед целителем. Понятия не имею, кто это. Но мне кажется, они только родились и им нужна помощь.

— Разумно, что вы обратились ко мне. А то, знаете, бывают такие дурные девицы, что принимаются купать новорожденных рибисов.

Роберто, не сдержавшись, хохочет.

— Что вызвало такой бурный приступ веселья у вашего спутника? — скептически смотрит на нас целитель. — Вы их купали?

— Самую малость, — качаю я головой. — Так… протерла.

Лекарь цокает, вытаскивает из коробки одного из малышей и, подув ему на крылья, подбрасывает вверх. Я даже испугаться толком не успеваю, как крошка-рибис, хлопая крыльями, взлетает.

— Вам очень повезло, что на улице так жарко. Придете домой, посмотрите внимательно по углам, скорее всего, они сбросили лишнюю влагу в виде замораживающего кома. Сможете его аккуратно переместить в плотный ящик, будет вам охлаждатель. Но на будущее, если не знаете, как обращаться с существом, без острой нужды лучше вообще ничего не делайте. Ну что ж, по три золотых за каждого, и вы получите осмотр, консультацию и метку.

— Сколько, простите? — шепчу я. От шока у меня голос пропал. Я не смогу заплатить даже за одного! — Извините, что побеспокоили вас. Спасибо, до свидания.

Вручаю коробку с мамой-рибисом Роберто, подставляю ладонь все еще порхающему малышу и, посадив его себе на плечо, иду к дверям. Мне ужасно грустно, но теперь я хотя бы знаю, как они называются. Можно пойти в библиотеку, поискать какие-то книги об уходе.

— Постойте, — зовет нас целитель, — говорите, вы нашли их? Собственно, у нас действуют особые условия для найденышей. Люди, решившие дать кров бездомным животным, заслуживают помощи и поддержки.

Я поворачиваюсь и даже боюсь радоваться. Боюсь поверить, что все может разрешиться благополучно. Потому что заплатить больше, чем серебряную за всех, я точно не смогу.

— Хлоя, ты могла бы подождать на улице? — говорит Роберто, забирая у меня коробку. — И малого оставь.

Я снимаю малыша с плеча и сажаю на стойку, а сама, кивнув, выхожу в проулок. Там так темно и неуютно, что я тут же выбираюсь на улицу. И жалею, что не поспешила еще больше. В окне прекрасно видно, как разговаривают Роберто и целитель. Они пожимают друг другу руки и улыбаются. Денег он ему вроде не давал. Во всяком случае, за то время, которое я успела увидеть.

— Как тебе удалось с ним договориться? — набрасываюсь я на Роберто, стоит ему выйти.

— Пф, в былые времена прекрасная дама сначала благодарила отважного рыцаря, и порой даже не только словами, а потом уж с расспросами лезла. Хлоя, вы же воспитанная барышня, ну как так?

— И как же вас благодарить, отважный рыцарь?

— Как насчет небольшой хвалебной оды? И цени мое благородство, я мог попросить и массаж ног!

— Дирх тебя побери, Роберто! — меня перетряхивает, стоит только подумать о подобной перспективе.

— Оказывается, чтобы перейти с барышней на «ты» всего-то и нужно, что сделать ей столь интимное предложение.

У Роберто такой одновременно нахальный и невинный вид, что сердиться невозможно. Да и не на что особо.

— Может, действительно, уже перейдем на «ты»?

— Честно сказать, большая часть шуток, после которых дамы принимаются кричать «как ты можешь!» лучше сочетается с «вы», но так и быть. Тебе я готов уступить, малютка Хлоя. Ты напоминаешь мою младшую сестру, — говорит Роберто.

— У тебя есть сестра? А как ее зовут?

— А что ее звать, она сама приходит, — несмешно отшучивается он. — Пойдем лучше пить кофе и есть пирожные? Нам все равно нужно подождать пару часов, пока Лотиан закончит с нашим зверинцем.

— Так вот, как его зовут, — улыбаюсь я. — А кофе, это отлично. Раз уж вчера все равно не попала.

Я, конечно, понимаю, что Роберто ушел от разговора о сестре, но не хочу что-то выпытывать. Все равно так ничего не добиться, кроме неприятностей. Захочет, сам расскажет.

Кофейня оказывается совсем неподалеку, нужно только пройти через небольшой скверик. На улице несколько столиков, а над дверями вывеска «Латтерия». Внутри всё в бежево-голубых пастельных тонах. Уютное место: много цветов в вазонах, на столиках букеты и свечи. Но зал разделен на два помещения: с одной стороны кофейня, а с другой — пекарня.

— Выбирай, — широким жестом предлагает Роберто.

В пекарне, конечно, тоже здорово, и я обязательно перед уходом зайду туда за парой буханок свежего хлеба. Но сейчас я все-таки предпочту кофе и пирожное. Витрины тут огромные,