Действуем, сестра! Бизнес или любовь? (СИ) - Елена Коломеец

руки за голову. Я мнусь, не зная, можно ли присесть на край кровати или лучше постоять.

— За что же, Хлоя?

— Это ведь я начала разговор о вашей учебе. А вы не хотели говорить об этом. И не обязаны, если не хотите. Но Роберто, да и Зоя тоже вели себя некрасиво. Простите.

Он немного помолчал, глядя на меня каким-то внимательным взглядом, который я не очень поняла. И сказал, подвигаясь к краю кровати:

— Садись, Хлоя. Мне жаль, что я не могу тебе предложить стул.

— Это мне жаль. Мы предоставляем вам комнату и должны были позаботиться о чистоте. Но все так навалилось. А бытовых заклинаний я совсем не знаю.

— Вот как? Мне казалось, в этих церковных школах как раз больше учат мыть и готовить, — заметил он, и по тону было понятно, что Реми не особо высокого мнения о таких школах.

— Но я училась не при храме, а в библиотеке, очень хорошей при академии искусств. Нас учили и словесности, и счету, и естественным наукам, и искусству. Но совсем не учили мыть и готовить, да.

Присаживаюсь на край кровати. Как бы не запачкать, хорошо, что я привела себя в порядок перед ужином. Еще не хватало оставить грязь на его белоснежных простынях.

— А знаете, Хлоя, мне нравится, что вас учили языкам и искусству, а не штопке и вытиранию пыли. Нравится, что вы способны восхититься красотой цветущего сада настолько, чтобы, забыв обо всем, кружить в снегопаде лепестков.

Он опять смотрит своим непонятным взглядом, и я не знаю, что ответить. Не говорить же «спасибо», это так по-дурацки звучит.

— А мне нравится, что у вас такие белое, пахнущее морозным утром постельное белье, — говорю я. Может, и не самый умный ответ, но я правда восхищена этим. — Что вы добрый и… И не кричите, даже если вас провоцируют.

Он опять молчит и смотрит. Мне уже неловко от этого взгляда. Оттого, что я не могу разобраться, что же он значит.

— Вы с Зоей давно живете без родителей?

— Семь лет. Но я не очень люблю говорить об этом, — я стараюсь пожать плечами, показав, что это мелочи, просто каприз. Но, мне кажется, он понимает, что это для меня на самом деле тяжелая тема.

— А хотите кофе с пирожным? Когда я ходил на завод, заметил совершенно очаровательную кофейню по дороге. Пойдемте. Небольшая прогулка перед сном полезна для здоровья.

— Я даже не знаю, отпустит ли меня Зоя, — пожимаю я плечами.

— А вы спросите. Я буду ждать вас внизу, в мастерской. Нужно проверить, все ли там в порядке.

Мы расходимся. Сначала я забегаю к себе, чтобы накинуть кофту, вечером может быть прохладно. А потом уже к Зое. Но стоит мне заикнуться, что я была у Реми, как она принимается ругаться и закатывать глаза. Можно подумать, конец света. А уж когда я говорю, что хочу пойти с ним прогуляться перед сном…

— Я ведь тебя предупреждала! Я ведь говорила. Но не проходит и пяти минут, как ты отправляешься прямиком в комнату к одному из них. И тут же бежишь отпрашиваться на свидание.

— Никакое это не свидание! Просто прогулка и кофе с пирожным.

— Ах еще и кофе. Хлоя, ну нельзя быть такой беззаботной. Тебя помани пирожным и можно, как глупую собаку, куском колбасы, увести хоть на край света.

Это звучит ужасно обидно, и я чувствую, что вот-вот заплачу.

— Я не маленькая и вообще не должна отпрашиваться у тебя. Мне твое разрешение не нужно! Захочу и пойду.

— А когда тебе понадобиться приготовить еду, зашить платье или купить что-то, ты тоже сама, полагаю? Самостоятельность начинается с ответственности, а не ночных гулек.

— Ты — злая, — кричу я, выбегая из комнаты, и спешу вниз по лестнице.

Ужасно хочется не послушаться и все равно пойти. Но я не хочу расстраивать Зою и ссориться с ней. Недовольная, спускаюсь в мастерскую, где у кареты что-то делает Реми.

— Мне жаль, но Зоя не разрешила, — вздыхаю я.

— Отчего же? Боится, что кофе повредит вашему сну? Можно выпить чай.

— Боится, что у вас возникнут, — я поводила пальцами в воздухе, подчеркивая абсурдность предположения, — желания.

— Что? Простите, Хлоя, — он не может удержаться и хохочет. — А что за желания, она не уточняла, случайно?

— Нет, — пожимаю я плечами, — но за то, что я к вам в комнату приходила, тоже отругала. Так что я, наверное, больше не буду.

— Хлоя, не сочтите за дерзость, но сколько вам лет?

—Весной исполнилось девятнадцать.

— Вы же понимаете, что не должны спрашивать у Зои разрешения, куда ходить и что делать?

Я дергаю плечом. Понимаю, конечно. Но, с другой стороны, как можно просто взять и уйти? Она же будет волноваться. Да и раз Зоя так говорит, значит, это для меня, действительно лучше.

— Зоя желает мне добра, — шепчу я под нос.

— Зоя видит в вас ребенка, — с досадой отвечает Реми.

— А вы?

— А я вижу нежную, прекрасную девушку.

Мне вдруг становится жарко, и я кладу кофту на сложенную в углу солому. И опять не знаю, что ответить. Не знаю, как стать, куда деть руки. Какая-то странная, непривычная тревога одолевает меня. Но одновременно в ней есть что-то манящее.

— Но я все равно не могу, — наконец, нервно выдыхаю я.

— Хлоя, неужели вы думаете, что я заброшу вас на плечо и силой утащу кормить пирожными? — смеется Реми. — Не можете, и ладно. Сходим как-нибудь в следующий раз. Днем и по дороге на рынок, чтобы Зоя не слишком переживала.

— Да наверное, вы правы.

Я поворачиваюсь, чтобы взять кофту, и тут же отпрыгиваю назад. Под ней что-то шевелится!

Зоя. Этого только не хватало!

Хлоя уходит, а я не могу успокоиться. Не прошло и пары часов, как она уже успела и в комнате у Реми побывать, и на свиданку с ним собраться. Я не знаю, что делать с этой девчонкой. Еще несколько лет назад, когда я увидела, как в угловатом подростке прорезается тонкая, нежная девушка, я испугалась. Она такая наивная, такая доверчивая. Со всеми знакомится, заводит дружбу. Вот, потащилась практически к незнакомому мужчине в комнату. Хотя, конечно, Реми