Балаустион - Сергей Конарев

— Ты не посмеешь, ирен… Приказываю….

— Засунь приказы себе в дупло, Пакид! — длинные зубы сына наварха обнажились в нехорошей усмешке. — И не называй меня иреном. Высокие моральные принципы не позволяют мне служить в агеле, пока ты являетешься ее педономом. Не сомневаюсь, что задержишься ты на этом посту ненадолго….

С этими словами Галиарт сорвал приколотый на плечо бронзовый знак ирена и бросил его к ногам Пакида.

— Ты… негодяй… тебя казнят! — завопил тот, трясясь от бешенства. — Эй, Евметид, Бианор, бегом сюда!

Декадархи приведенного Галиартом отряда «львов», наблюдавшие за всеми событиями издалека, приблизились.

— Приказываю взять под стражу этого сумасшедшего! — Пакид указал кривым пальцем на Галиарта. — Если окажет сопротивление, можете не церемониться. Вы вооружены, вот и докажите, что вас не зря приняли в воины.

Декадархи, высокие и широкоплечие, прошлогодние «львы», принятые этой весной в эфебы, переглянулись и неуверенно шагнули к Галиарту. Копья в их руках по прежнему смотрели в небо. Пока.

— Вы что ребята? — опешил тот. — Я же с вами с одного котла ел….

— Прости, ирен, — прогудел Бианор, черноволосый и темноглазый красавец. — Мы должны выполнить приказ.

— Какой приказ? Он — начальник агелы, а вы воины, солдаты из Мезойского отряда. Что, забыли? Или привычка… подчиняться?

— При чем здесь привычка, — усмехнулся Бианор. — Господин Пакид — вышестоящий офицер в чине стратега. По уставу имеет право приказывать….

— Ничего личного, ты не подумай, друг, — подхватил Евметид. — Опусти меч, не заставляй нас….

— Да вы что, рехнулись? — заверещал Галиарт. — Посмотрите, что натворил этот так называемый педоном! Забил до смерти двух «волчат» и собрался сделать то же самое с третьим. С сыном Павсания, царя! И братом Пирра Эврипонтида. Вы знаете Пирра? Догадываетесь, что произойдет, если я расскажу ему, что вы помогли убить его брата?

— Взять его! — заорал благим матом Пакид. — Что вы уши развесили, бараны?

— Ребятки, тут дело не в дисциплине, тут политикой воняет! — горячо продолжал Галиарт. — Вы в курсе, что творится в городе? Вас втягивают в настоящее говно, липкое и вонючее.

Декадархи снова неуверенно переглянулись. Было видно, их обоих посетило страстное желание оказаться как можно дальше от этого места, желательно — на другом конце Пелопоннеса.

Два с половиной десятка лет спустя Евметид, ставший правителем одной далекой жаркой страны, писал в своих «Воспоминаниях»:

«В тот день я совершенно бессознательно сделал важнейший выбор, бесповоротно встав на одну из сторон. Как ни забавно, меня убедило именно слово „говно“. Ни общее положение вещей, ни конкретная ситуация не способствовали этому человеку, но он говорил с таким чувством и убедительностью, что невозможно было ему не поверить. И главное решение в своей жизни я принял благодаря сыну Каллиброта…».

Декадархи были не уверены. Очень. Галиарт заметив это, продолжал голосить:

— Послушайте, пройдет какой-то месяц, и царь Павсаний вернется в город. А этот душитель младенцев, — он махнул рукой в сторону онемевшего от бешенства педонома, — исчезнет, сгинет, испарится. Не будет его! Ребята, заклинаю вас, не вешайте себе камень на шею, поберегитесь….

В этот момент экзекутор, что стоял сзади, воспользовавшись тем, что Галиарт отвлекся, подхватил с земли бич и ловким, опытным взмахом послал длинное черное жало в полет. Увлекаемый вшитым в наконечник кусочком меди, хлыст обмотался вокруг шеи сына наварха. Громила рванул на себя, голова Галиарта запрокинулась, и он полетел на землю.

Критий взвизгнул. Декадархи колебались.

— Отлично! Теперь вяжите, — радостно вскричал педоном, потрясая кулаками.

Но праздновать победу было рано: откинувшись назад, Галиарт рассек кожаную змею мечом и вскочил на ноги. Здоровяк бросился на него, вытянув вперед руки, но не успел: ирен вывернулся, ударил махайрой плашмя по маске с черными дырами глаз. Противник, взвыв, отпрыгнул, а Галиарт, кашляя, сорвал петлю с шеи.

— Ничего себе, замашки! — тяжело дыша, произнес он. — Это кто же у нас такой прыткий? И так мастерски владеет хлыстом? Что-то я не припомню таких умельцев в агеле. Эй, ну-ка, назад!

Второй детина, «мылившийся» напасть сзади, отступил.

— Декадархи! — визгливо крикнул Пакид «львам». — Выполняйте приказ….

— Ах, не гоношись, господин педоном, — взмахнул рукой Галиарт, не отрывая глаз от странных экзекуторов. — А ну, снять намордники, разбойнички!

Громилы и ухом не повели.

— Кто это такие, собаки их загрызи? — закричал Галиарт, продолжая наступать. — Не из «львов», нет? Эй, кто-нибудь их знает?

— Вроде нет, — пожал плечами Бианор.

— Я тоже не знаю, — отвечал Евметид.

— Интересное дело! — Галиарт уже чувствовал эйфорию, поняв, что декадархи у него в кулаке. — Никто не знает этих субчиков, которые забивают до смерти воспитанников агелы. Как же так, господин педоном? Кого это вы нанимаете для экзекуций?

Детины в колпаках, не спуская глаз с меча в руках молодого воина, медленно отступали.

— Эй, я что приказал? Взять его! — Пакид никак не хотел признать поражения. — Под трибунал пойдете вместе с ним!

Декадархи в очередной раз переглянулись. И остались на месте. Галиарт даже не оборачивался. Сегодня был его день.

— Сейчас мы посмотрим, что это за таинственные палачи. Убийцы сопляков, мать их за ноги.

Внезапно Галиарта поразила догадка.

— Убийцы! Ах вы… Снять колпаки, ублюдки! Ну, живее! Кажется, я начинаю понимать, что здесь происходит и откуда эти….

Пакид побледнел.

— Это что, мятеж? — зловеще прошипел он, делая шаг назад. — Декадархи Евметид и Бианор, я отдал вам приказ. Вы готовы поставить себя вне закона, так же, как этот неудачник?

— Э-э-э… — протянул Бианор, с надеждой глянул на товарища.

Декада Ореста, окружив «печку» с окровавленным телом командира, замерла, жадно ловя каждое слово. Вокруг, по периметру плаца, застыла в шеренгах еще добрая сотня не менее взволнованных «волчат».

— Мы, господин педоном, пересмотрели свое понимание устава, — решительно выдохнул Евметид. — Что-то это все дурно пованивает, еще неизвестно, кто первей под суд пойдет….

— Хе-е-е!!! — первым закричал Критий, за ним другие товарищи по агеле.

— Чудненько! — подвел итог Галиарт.

— Большая, очень большая ошибка, — посинев, проскрежетал Пакид и, развернувшись, пошел прочь. Громилы двинулись за ним вслед.

— Не-ет, постойте-ка, — вскинулся сын наварха Каллиброта. — Мы еще не взглянули на личики этих….

— Не нужно, — на плечо ирена легла рука Бианора.

— Но….

— Мы тебя поняли, — нежно проговорил декадарх, — пойми и ты нас. Еще неизвестно, как обернется дело, так что лишние неприятности ни к чему.

— Поверь, нам «папочка», старый пень, нравится не больше, чем тебе, но зачем нарываться? — вставил Евметид. Видимо, двое друзей всегда так разговаривали — один начинал мысль, другой ее продолжал.

— Понимаю, — вздохнул Галиарт. — Спасибо, ребятки.

— Тебе бы поспешить. Педоном немедленно помчится к царю с воплями о том, что агела взбунтовалась….

— Что-то я сильно сомневаюсь, что он пойдет к Эвдамиду, — покачал головой ирен, задумчиво глядя вслед удаляющейся троице. — Вы так и не поняли, ребятки, какая здесь темная игра идет… Большая, гнилая политика, язви ее в корень….

Бианор глянул на него, важно почесал щеку с уже пробивающейся редкой щетиной.

— Политику не знаю, в такую игру не играл, — признался он. — Но ставлю коренной зуб, даже два, что через полчаса наш дорогой «папочка» будет здесь с полусотней гоплитов.

— Так что советую: забирай мальков, и греби отсюда по-шустрому, — как обычно, докончил Евметид.

— А вы как же? — растроганно посмотрел Галиарт на товарищей. — Из-за меня влезли в такую бузу….

— Не из-за тебя, а из-за справедливости, — пожал плечами Бианор.

— Мы за свое ответим, не переживай, — хлопнул ирена по плечу Евметид. — Ну, конечно, небольшой должок за тобой повисает….

— Крысой буду! — ударил кулаком в грудь Галиарт. Лыбясь, декадархи развернулись, бодрыми окриками построили своих «львов» и через минуту увели колонну в сторону казарм.

— Слышали, мальки? — повернулся Галиарт к мальчишкам. — Действуем быстро….

— Проклятье, я ведь просил тебя — никакого насилия! Всеблагие боги, ты хоть представляешь, что натворил? — сдвинувшиеся вместе брови и потемневшее лицо царя сулили приближение припадка ярости. За свою жизнь Леотихид всего три раза был свидетелем подобных взрывов и меньше всего хотел бы увидеть четвертый.

— Погоди винить меня, брат! — поспешно воскликнул элименарх. — Я был кроток, как ягненок, выполнял все, о чем мы с тобой договорились. Я ничего не сделал, когда председатель отказал мне в переносе дела, не пикнул, когда болваны-судьи вынесли решение в пользу Эврипонтидов. Даже когда Эврипонтид влез на трибуну и начал открыто призывать к мятежу, я всего лишь попытался угомонить его, а когда понял, что это бесполезно, хотел удалиться с агоры, но этот сумасшедший натравил на нас своих приспешников….