Земля помнит всё - Тиркиш Джумагельдыев

— Не многовато ли будет, хозяйка?

— Что вы! — даже рукой махнула. — За такую-то девушку? Вон соседка дочь выдавала, четыре сундука доставили и стиральную машину. А невесте на все передние зубы золотые коронки! В город возили. Аймурад не даст соврать — сам видел. — Аймурад ничего подобного не видел, но кивнул, слава богу, сообразил. — Ну это уж пускай, этого мы не требуем, а вот часы золотые и кольцо, сами понимаете, нужно…

— Разорить нас хотите, сватья. — Один из гостей, бородатый старик, раздраженно подергал бороду. — Где это видано — шкаф в свадебных подарках! Свадебные подарки — это какие на легковушке доставить можно.

— А чего ж на легковушке? Грузовых, что ли, не найдется?

Она рассмеялась, чтоб повеселить гостей, но нелегко ей было, ох нелегко! Взопрела вся, даже под глазами пот. Никто из гостей не улыбнулся, так и ушли, насупившись, словно не сговор был, а поминки. Ну и пусть. Мы девочку холили, нежили не для того, чтобы с рук сбыть. Денег жалко, пусть городскую берут — там это просто.

Хмурые лица сватов несколько подпортили Нартач настроение, но, стоило ей развязать мешки, печали как не бывало. Большая, грузная, она сейчас словно парила в воздухе, не хуже воздушного шарика.

— Иди-ка сюда, милая! — Нартач схватила золовку за руку и повела к себе.

— Погляди! Ты только взгляни, какие отрезы! Белье какое! Бог даст, и остальное не хуже будет!

Нартач стала вытрясать из мешков подарки. Мешки были тяжелые.

— Ой, мочи нет!

Толстуха присела возле мешков, вытерла пот, передохнула и снова принялась перебирать нарядные ткани. Взяла в руки голубую парчу. "Ух, хороша!" — маленькие глазки блеснули, щеки зарумянились.

Нартач поднялась и, не отрывая глаз от груды отрезов, дважды обошла ее, как правоверные — святое место. Толстые губы ее шевелились, но слов было не разобрать.

— Да пошлет нам бог удачи в этом деле! — Нартач глубоко вздохнула и повела головой, словно ей жал воротник. — Ну, чего в дверях застряла? — Она обернулась к Джаннет. — Иди сюда! Не стесняйся, есть чем полюбоваться. Плюнь мне в очи, если твои отрезы хуже, чем у Тыллы! — Она окинула взглядом кучу тряпок, переливающуюся всеми цветами радуги, и опустилась возле нее на колени. — Иди! Иди сюда, бесстыдница! — слово "бесстыдница" Нартач произнесла почти что с нежностью. — Глянь, костюм джерсовый! А это видала? "Радуга" называется. Сразу покрои. — Нартач обернулась к золовке. Та стояла в дверях, молча наблюдая за ней. — Чего насупилась? Неужто не нравится? Вот девка — ничем ей не угодишь! А это индийская, что ли? Так и переливается, так и сверкает! — Нартач разглядывала отрез то с лица, то с изнанки, кривя толстую шею. — Какое богатство! Меня несчастную отдали — пять кусков бязи да два паршивых китени[2]! Сейчас, конечно, народ богато живет… Послушай, как хрустит, а! "Иней" называется! И правда иней, весь блесточками! А легкий! — Она прикинула отрез на руке. — Никакого веса, на плечах и не почуешь! Где-то еще зеленый был, такой же…

Нартач снова нырнула в кучу и стала копаться в ней. Дорогие отрезы она аккуратно складывала стопой, а те, что подешевле, небрежно отодвигала в сторону.

— Насуют черт те чего! — сердито сказала она, отшвыривая кусок красного китени. — Разве такое платье можно носить? Жесткое, тяжелое, колом стоит!

Нартач забыла о Джаннет, молча наблюдавшей за ней, забыла обо всем на свете. Она ползала по полу среди отрезов, головных платков, белья и бормотала, бормотала… Как измученный голодом человек, перед которым развернули вдруг достархан с угощением.

— Платки… Импортные… Десять штук должно быть… Один, два, три, четыре… А это что за ткань? Золотом отливает… Ишь какая!.. Останется, можно галстук мужу… Ну а где ж зеленая-то? Никак не найду, чтоб ей пропасть!..

Нартач перебирала вещи и что-то говорила, но Джаннет уже давно не слушала ее. Она думала о том, почему не радуется, как сноха. Вроде должна бы радоваться. Не этой яркой куче, а тому, что все-таки посватали, не сбылось предсказание Гарры. И ей сразу представилось его лицо. Глаза. Спокойные, равнодушные… Ее тогда поразил этот взгляд — уговаривать девушку, чтоб пришла на свидание, а потом так смотреть…

Когда он впервые предложил ей встретиться наедине, она обрадовалась, хотя и возмутилась. Почему обрадовалась, понятно — Гарры ей давно нравился. А вот почему возмутилась?.. А может, и не очень возмутилась? Просто принято, что не может девушка сразу согласиться, стыдно это, нескромно…

На Гарры многие поглядывали тайком. Видный парень, красивый. А главное — на других непохож. Он приехал в село года два назад. Сначала из города прибыл его отец. Устроился директором в магазине. Построил большой красивый дом, перевез семью. Вот тогда и появился в селе этот высокий, немножко медлительный, вроде бы с ленцой парень.

Ну, это он на первый взгляд с ленцой. А как оседлает свой мотоцикл — откуда что берется. Пинает его, словно осла упрямого, пока стрелой не помчит. Говорили, неплохой механик, сразу взяли в тракторную бригаду помощником бригадира. Культурный парень: по-русски, как по-туркменски, говорит. И круглый год без шапки ходит. Может, волосы красивые потому. Волосы у него черные-пречерные, густые. Жесткие, наверное, очень — на мотоцикле уж как трясет, и то не рассыпаются. Выходит, с характером: жесткие волосы — первый признак. Вообще разговоров о нем было полно, особенно первое время. Говорили, каждый год на Черное море ездит, дома у них все по-городскому, едят только за столом. А вот невесты городские ему не нравятся, жениться хочет в селе, сам говорил. Такое девушкам всегда приятно слышать, хотя никто из местных невест особенно на него не рассчитывал.

Можно себе представить, какую Гарры устроит свадьбу! Все приглашенные сидят за столом, у каждого своя тарелка, ложка, вилка. И не надо крутиться возле почетных гостей — за столом все равны.

Когда Джаннет впервые шла к нему на свидание, она ни о чем больше думать не могла, кроме как об этой необычной свадьбе. Ей самой придется сидеть за свадебным столом рядом с Гарры. И все будут смотреть на них, так уж у городских принято.

Почему он выбрал именно ее? Чуть не два года невесту высматривал. Как он мог догадаться, что это ее мечта — выйти замуж по-новому — без калыма? Он первым делом спросит, согласна ли она без калыма. Согласна, Гарры, согласна!.. А что брат со