Собрание сочинений. Том 8. 2013–2015 - Юрий Михайлович Поляков

Станислав Говорухин, познакомившись с романом в рукописи. Пожалуй, и впрямь кроме апокалиптических гротескных видений Александра Проханова никто из писателей в брюхо перестройки так глубоко не забирался. Высочайшая достоверность письма и переворачивает сентиментальный мотив наизнанку. Можно было от злости выкинуть роман с его отвратительными героями куда-нибудь в угол, но спасает лукавая насмешливая ирония. И ты уже не проклинаешь этих вороватых подонков, а смеешься над ними. Талант писателя рождает жуткую достоверность мира, где все продается, талант же превращает их в клоунов, над которыми смеешься…

Вот уж верно, если бы не занимательный сюжет и галльский юмор, то после такого безнадежного романа можно и повеситься. Или признать, что из таких модифицированных Ген состоит нынче вся Россия… Неужели и на самом деле у России нет никакого выбора? Кроме возвращения в былой СОЦИАЛИЗМ? Ибо копаясь в своем тоталитарноборческом прошлом, герой видит опору лишь в том, с чем сам и боролся. Недаром из всех людей, которые его окружали и продвигали, он с уважением вспоминает лишь «Танкиста», первого редактора газеты «Мир и мы», коммуниста, фронтовика, имевшего свой ясный взгляд на мир и не собиравшегося его менять.

Владимир Бондаренко

Особый интерес представляет мнение о романе, выказанное известным журналистом Виталием Третьяковым. Он много лет возглавлял «Независимую газету», которая принадлежала Борису Березовскому, и являлся одним из самым активных игроков на информационном поле именно в то время, что описано в романе.

«…Конечно, “ЛЭП” – это гротеск, сидящий на карикатуре и погоняемый мизантропией и мрачным юмором, – пишет Третьяков. – Но с другой стороны, “ЛЭП” – это описание (в событиях, лицах, словах и чувствах) того морока, который напал на всю нашу великую страну в 1985 году и из которого мы до сих пор с таким трудом и с гигантскими политическими, общественными, культурными, эмоциональными, психологическими и психиатрическими потерями выползаем. Читаешь – страница за страницей – эту самую “Любовь в эпоху перемен” и не знаешь, смеяться ли над тем, что в ней описано, плакать ли. Скорее всего, надо стыдиться… Стыдиться того, что великая страна впала в такой маразм. Того, как все мы внутри этого маразма барахтались и даже радовались многим его проявлениям.

Нет, перемены, конечно, были нужны. Да, многие из них были неизбежны и никаким иным способом проявить себя не могли. Бесспорно, некоторые из этих перемен смыли прежнюю грязь и пыль. Правда, и новой грязи немало намыли… “Осмысление” того, что произошло с нами в 1980–90-е годы, не является целью моей статьи. Тем более, я не ставлю своей задачей заклеймить эти годы, хотя, конечно, между определениями “святые 90-е” и “проклятые 90-е” я безоговорочно за “проклятые”.

Я сам участник всех событий того времени. Иногда даже очень активный участник. В том числе и в первую очередь участник всего, что происходило в журналистике того времени, а именно редакционная жизнь Москвы и является главным событийным полем “ЛЭП”. На журналистов тогда молились, считая, что никто, кроме них, не может и не осмелится сказать правду. А я как раз журналистом и был. Более того, был главным редактором газеты, возникшей (в 1990 году) как один из “плодов” перестройки (и сестры ее гласности). То есть, строго говоря, “ЛЭП” – это и обо мне. К этому рискованному признанию я еще вернусь.

Мне трудно спрогнозировать, как будет читаться этот роман теми, кто наблюдал за политикой и журналистикой того периода со стороны – из маленьких городков, из заводских цехов, из лабораторий академических и отраслевых научных институтов, с улиц и площадей, из магазинов, с каждым месяцем всё больше и больше пустеющих. Я наблюдал за всем этим изнутри. И точно могу сказать: что-то Юрий Поляков утрировал, что-то преувеличил, почти всё – окарикатурил. Но в целом получилась правда. Не дословная, но историческая…»

Закончив «Любовь в эпоху перемен», Ю. Поляков в 2014–15 гг. по сложившейся многолетней традиции опубликовал фрагменты романа в самых разных периодических изданиях: «Литературной газете», «Московском комсомольце», «Завтра», «Комсомольской правде», «Аргументах недели» и др. В 2015 году в сокращении «Любовь в эпоху перемен» была напечатана в летних номерах журнала «Москва», а также в «Роман-газете» с предисловием Александра Трапезникова, известного прозаика и однокурсника автора по МОПИ им. Крупской. Отдельной книгой роман вышел в августе 2015-го в издательстве «АСТ» и был представлен автором на Московской книжной ярмарке в начале сентября. Тираж 50 тысяч экземпляров (при обычном тираже новинок российской прозы в 3–5 тысяч) разошелся в течение месяца: роман стал очевидным лидером читательского спроса. Однако критика, прежде всего либерального направления, новую вещь Полякова постаралась не заметить, как и предыдущие его романы. Отчасти это связано и с тем, что как раз в эти месяцы разгорелся конфликт с вдовой А. И. Солженицына и ее окружением, вылившийся, в частности, на страницы «Российской газеты» и вызвавший целую бурю в Интернете. Поводом послужило высказывание Ю. Полякова в интервью газете «Культура» о том, что подготовка к 100-летию автора «ГУЛАГа» принимает уродливо-гипертрофированные формы в то время, как о предстоящих юбилеях Симонова, Тургенева, Горького вообще, кажется, забыли. Кроме того, Ю. Поляков высказал соображение, что в школьную программу ни в коем случае не следует включать «Архипелаг ГУЛАГ», вполне достаточно «Одного дня Ивана Денисовича». Выступая на «Эхе Москвы», в беседе с журналисткой К. Лариной Н. Д. Солженицына прямо призвала либеральную общественность к бойкоту творчества Полякова, что, судя по всему, и было исполнено.

С тех пор роман неоднократно переиздавался. Для восьмого тома собрания сочинений текст сверен с рукописью, исправлен и отредактирован с учетом замечаний, высказанных читателями в письмах автору. Примечания

Примечания

1

Строчка из песни «Я люблю» в исп. Б. Полоскина.

2

М. Кузмин, «Ариадна».