Тёмная Сущность. Том 1 - Ден Нижегородцев

— Вы действительно так думаете? — Аурелия с надеждой смотрела ясными очами в мои глаза. — Или просто пытаетесь меня подбодрить?

— Я уверен, — твёрдо ответил я. — Со временем вы станете могущественнее вашей тётушки. Поверьте, я не преувеличиваю. Дабы научиться плести заклятия, у неё ушли годы практики. У вас же этот дар врождённый. Так что всё зависит только от ваших усилий и желания, сударыня.

— А если моя тётушка обладает силой, почему она не вмешается и не остановит войну?

Этот вопрос, словно удар кинжала, пронзил моё сознание, застав врасплох. Я невольно переглянулся с Эллисандрой, чьи тонкие брови взлетели вверх, а алые губы сжались в тонкую линию — она едва сдерживалась, чтобы не сболтнуть лишнего.

Я не мог открыть Аурелии горькую правду: Девора Асура Анимас сама посеяла семена этой войны, а теперь собирала жатву из тёмных душ. Ложь всегда легко слетала с моих уст, но сейчас, глядя в чистые бирюзовые глаза полубогини, я физически ощутил, как тяжело мне даётся хранить от неё секреты. Все мои демонические уловки и вероломство меркли перед необходимостью солгать ей. Прежде нечто подобное со мной происходило лишь в присутствии лунной богини.

С усилием я откупорил флягу и сделал глубокий глоток, чтобы смочить внезапно пересохшее горло.

— Ваша тётушка давным-давно условилась с вашим отцом, — хрипло проговорил я, тщательно подбирая слова. — Они поклялись не использовать магические силы на простых людей, дабы не поддаться соблазну нарушить священную свободу выбора. Они верят, что каждый человек должен сам определять судьбу своими поступками.

— Возможно, это мудро, — неуверенно произнесла девушка, задумчиво склонив голову набок. — Но тогда зачем вообще нужны эти силы, если нельзя ими воспользоваться во благо людей?

— Морально-этическую сторону вопроса использования магии вам лучше обсудить с вашей тётушкой, — пожал я плечами и постарался поскорее сменить тему. — Анастасия Александровна, расскажите подробнее о ваших снах, если вы не против?

— Чаще всего они кошмарны и малопонятны, — вздохнула она, но внезапно её лицо озарила едва заметная улыбка. — Однако порой я вижу удивительные земли: бескрайние девственные леса, покрытые зеленью заливные луга, розовые цветочные поля, величественные горы со снежными шапками, старинные замки с причудливыми башенками и мирные деревушки, окутанные волшебным голубым сиянием. Там есть дивное море, где плавают звёзды, а на поверхности кружатся вихри, будто сотканные из самого яркого света и самой чёрной тьмы. Усеянное мириадами светил небо над бушующими водами переливается изумрудным, алым, янтарным и пурпурным цветами. Удивительно, но солнце и луна восходят лишь над центральной частью этого мира. А на севере и юге расположены два огромных острова. Один из них вечно озарён золотым светом, другой утопает в полумраке серебряной луны. Это словно страна грёз, где должны обитать драконы и прочие сказочные существа.

Моё изумлённое выражение лица, видимо, вызвало смутные догадки у Аурелии, ибо она вдруг посмотрела на меня столь пронзительно, будто заглянула в душу:

— Вам о чём-то говорит мой рассказ, Степан Игнатьевич?

— Возможно, — пробормотал я, вновь обменявшись тревожным взглядом с Эллис. — А вы видели, кто населяет эти земли, сударыня?

— Нет, — печально покачала она головой. — Я всегда смотрю на эти земли издалека, словно птица, парящая в небесах. Мне ни разу не удалось спуститься и разглядеть их поближе. Но я чувствую — там живут удивительные народы. Как бы я хотела встретить их хотя бы во сне!

В её словах звучала такая искренняя мечтательность, что на мгновение мне захотелось открыть ей всю правду. Но долг перед богиней Тьмы и необходимость пока сохранять тайну Астрального Плана на сей раз победили опасный порыв. Я лишь молча кивнул, пытаясь скрыть свои истинные мысли за непроницаемой маской.

— Анастасия Александровна, — произнёс я. — Мы ещё обсудим ваш сон позже, в более спокойной обстановке. А сейчас прошу вас вернуться в овраг и оставаться там как можно тише. То же касается и вас, леди Эллисандра. В укрытии вас не заметят, а я буду наблюдать за окрестностями. Если появится враг, я сумею его отвлечь.

* * *

Прошло около сорока мучительно долгих минут. Я беспрестанно оборачивался, то проверяя, не подобрался ли враг к укрытию моих спутников, то наблюдая за кипучей работой по возведению укреплений в долине, то вглядываясь в лесную чащу в поисках Кайры и Эквиона. Но никаких признаков моих соратников не наблюдалось. Пар над деревьями продолжал мирно струиться вверх, а стена молний всё так же яростно сверкала и трещала, ограждая британские войска от русских полков.

Несмотря на все усилия, я нервничал так, как никогда за все двести лет своей демонической жизни. Вновь пробудившиеся человеческие чувства терзали меня, выматывая душу. Возможно, следовало научиться их контролировать и заглушать, но пока у меня это получалось из рук вон плохо. Я совершенно отвык испытывать столь яркие эмоции и терялся от непонимания, как с ними совладать.

Лишь мысль о том, что я не могу оставить без защиты Аурелию, удерживала меня от того, чтобы броситься в чащу вслед за демоницей и агонистом. Я напряжённо вслушивался, пытаясь уловить хоть какие-то звуки, но гул «Грозового рубежа», пение птиц и отдалённые крики солдат внизу всё заглушали. Понять, что в эти минуты происходило глубоко в лесу оказалось попросту невозможно.

Я уже совершенно отчаялся и прочитывал варианты своих действий на случай провала текущего плана, как вдруг сплошная стена молний ярко вспыхнула и исчезла, словно её смели невидимой гигантской метлой.

На южном берегу речушки из клубов белого пара выползли десятки мехатронов. Их стальные корпуса, покрытые копотью, скрипели под тяжестью пушек. За ними, как красные и зелёные пятна на грязном холсте, замерцали мундиры сотен кавалеристов. А на возвышении замерли самоходные орудия с жерлами, дышащими серным чадом.

Русские, казалось, только и ждали этого момента. Едва «Грозовой рубеж» рухнул, воздух разорвал рёв артиллерии. Земля содрогнулась и вздыбилась, выплёвывая вверх фонтаны почвы. Снаряды, оставляя за собой огненные хвосты, впивались в британские позиции. Молнии, выпущенные русскими пушками, сплетались с взрывами в паутину смерти. Захватчики ответили редкими залпами — жалкими искрами на фоне обрушившегося на них инфернального возмездия.

Всё смешалось в кровавом калейдоскопе: обугленные блиндажи, разорванные тела, взвившиеся к небу конские туши. Мехатроны и пушки британцев разрывались от метких попаданий снарядов, заливая позиции расплавленным металлом, заволакивая окрестности серым дымом. Вой людей тонул в грохоте и скрежете — будто