Тёмная Сущность. Том 1 - Ден Нижегородцев

Эти новые докучливые чувства — тревога за другого, страх потерять того, кто рядом, — уже начинали откровенно раздражать. Но я ничего не мог с этим поделать. Только тщетно пытаться игнорировать.

Моя возвратившаяся человечность теперь казалась не просто слабостью — она походила на настоящее проклятие. Я вдруг осознал, что тоскую по тем славным денькам, когда не чувствовал ничего, кроме жажды служить моей богине и простого, животворного удовлетворения от самых примитивных житейских радостей: соблазнения очередной придворной красавицы, вульгарной шутки за кубком вина в кругу приятелей или бичевания до полусмерти нерасторопного раба. Тогда моя натура была чиста, как клинок в руках аконита перед убийством — безжалостна, холодна, лишена вопросов. Теперь же я постоянно ощущал, как эти новые чувства, словно ядовитые сорняки, прорастают в моей демонической сущности, сковывая волю и путая мысли.

— Ну как там, сударыня? — спросил я, когда Кайра повесила сушиться на гвоздик у камина свой плащ, поправила растрёпанные огненно-рыжие кудри, а затем подошла ко мне.

— Всё спокойно, только зря промёрзла, — ответила она, а затем посмотрела на Анри. — Мальчику становится хуже?

Я лишь кивнул. Кайра перевела задумчивый взгляд с ребёнка на Аурелию, которая держала руку Анри в своей и молилась вместе с его матерью. Затем демоница подошла к нашей подопечной, наклонилась, что-то прошептала, взяла под локоток и отвела в сторонку. Их тихий разговор напоминал шёпот двух заговорщиц, и мне пришлось приложить немалые усилия, чтобы проявить такт и не поддаться искушению подслушать. Вместо этого я уселся на табурет у камина, протянув озябшие руки к танцующим языкам пламени.

— Как ты, принцесса? — поглядев на хмурую Эллисандру, спросил я.

— Тебе вдруг стало интересно, что со мной, Нокс? — пробурчала она, ёжась от холода. — Уволь меня от этого фарса.

— То есть я не могу поинтересоваться самочувствием своей будущей жены? — нахмурившись, проворчал я.

— Тебе же плевать! — понизив голос до язвительного шёпота, заявила девушка, глянув на меня с привычной ненавистью. — Носишься с этой девкой, злобной Кайрой, ребёнком… Да с кем угодно, а до меня тебе и дела никакого нет!

— Напраслину возводишь, — сказал я и приобнял Эллис за плечи, ощущая, как она напрягается под моей рукой. — Ты для меня очень важна. Но ты знаешь, что стоит на кону. Сколько раз тебе ещё повторять?

— Нисколько, — обиженно бросила белокурая элле, отворачиваясь к огню. — Но мне нужно чувствовать, что ты со мной и не оставишь меня здесь подыхать.

— Что за глупости, дорогая моя? — я картинно всплеснул руками, пытаясь скрыть раздражение. — Пока удача не на нашей стороне, но мы все живы. И это самое важное. Обещаю, я тебя не брошу, но сейчас нам следует проявить стойкость духа. Скоро всё закончится, мы вернёмся домой и заживём гораздо лучше, чем прежде. А ты пока подумай, куда желаешь отправиться в наше свадебное путешествие.

— Путешествие? — удивлённо переспросила Эллис, её лицо немного просветлело. — Я могу выбрать? Правда?

— Разумеется. Почему нет? Супруга великого архонта получает всё, чего пожелает.

— Золотые пляжи Саратона на Нейтрисе? — выпалила девушка.

— Значит, золотые пляжи Саратона на Нейтрисе, — согласился я без колебаний.

— Ну хорошо, — настроение Эллис преобразилось как по волшебству, её лицо озарилось улыбкой. — Мой милый, считай, ты прощён. Но всё же проявляй ко мне хоть чуточку внимания, иначе я себя чувствую совершенно покинутой.

— Постараюсь, — пообещал я, выдавив улыбку и нежно поцеловав её в щёчку.

Непривычно угрюмый Эквион вдруг громко вздохнул. Я обернулся к нему.

— В чём дело, Вилл? — спросил я, стараясь придать голосу максимум спокойствия.

— Я никак не могу взять в толк, почему не заметил эти проклятые прорези на пузе монстра, — прорычал агонист, его голос дрожал от ярости и разочарования. — Мне казалось, там должно быть самое защищённое место.

— Не терзай себя, дружище, — я похлопал агониста по плечу, ощущая напряжение в его мышцах. — Я и сам их едва разглядел, просто повезло. Уверен, если бы ты знал, то разделал бы эту машину, как неопытного рекрута, в два счёта. В следующий раз целься в центр, где сидит пилот.

— Кто бы мог подумать, что там засел какой-то выпороток? — почесав затылок, проговорил Эквион. — Сучьи потрошки, этот Земной мир лишён всякой логики! Как тут разобраться, что к чему?!

— Разберёмся, — поспешил я заверить. — По мере необходимости.

Не успел я договорить, как мать Анри громко вскрикнула и бросилась к сынишке, словно птица, защищающая своего птенца. Месье Мартен рванулся следом, его лицо исказилось от страха. Я не понимал их торопливой французской речи, но по отчаянным жестам и бледным лицам стало ясно — мальчик перестал дышать.

Аурелия, точно подхваченная невидимой силой, метнулась к кровати следом за ними. Её взгляд встретился с глазами Кайры, и демоница едва заметно кивнула, словно давала своё благословение. В этот момент юная полубогиня преобразилась — её движения стали плавными и уверенными.

Она что-то беззвучно зашептала, обхватив мальчика за плечи и зажмурившись. Её сосредоточенность казалась столь глубокой, будто она пыталась разгадать самую сложную загадку мироздания. В комнате повисла звенящая тишина, нарушаемая лишь мерным стуком дождя и треском поленьев в камине. Мы все, затаив дыхание, неотрывно следили за происходящим, будто зрители на последнем акте трагедии.

Мягкий золотистый свет, похожий на рассветное солнце, начал струиться из рук Аурелии, окутывая тело ребёнка сияющим коконом. Мать снова рванулась к сыну — Кайра мягко, но решительно преградила ей путь. Демоница что-то тихо произнесла, и женщина, после короткого колебания, кивнула, отступая. Месье Мартен стоял у кровати неподвижно с мертвенно-бледным лицом.

Даже с моего места у камина я ощутил волну жара, исходившую от Аурелии. Когда она открыла глаза, те сияли неестественным, потусторонним светом, словно в них горели два маленьких солнца. В следующий миг Анри резко втянул воздух, будто вынырнул из воды после долгого погружения. Закашлялся, хватаясь за грудь, и медленно разомкнул веки.

Измождённая девушка едва не рухнула, но вовремя подоспевший Пьер её подхватил. Золотистое сияние медленно рассеивалось, а мать, рыдая от счастья, прижала к себе чудом спасённого ребёнка, осыпая его лицо поцелуями.

Я встал, медленно обошёл комнату, стараясь не шуметь, и подошёл к Кайре. Она наблюдала за происходящим с хитринкой в изумрудных глазах и лёгкой ухмылкой на губах, словно матёрая заговорщица,