В договор не входит - Лина Ласс

мной в попытке справиться с застёжкой брюк и явно злился, что я никак не реагирую. Я не доставлю ему такого удовольствия.

– Сука, – он дёрнул ткань, порвав её по шву, и в нетерпении проник внутрь.

Нет! Я не смогу! Всё моё существо запаниковало и восстало против насилия. Я уперлась руками в его грудь и попыталась оттолкнуть что есть мочи, но Дмитрий напирал сильнее, придавливая меня к кровати. Ноги оказались полностью под его телом, не давая нанести удар в пах. Оставалось только извиваться змеёй в попытке выскользнуть из-под его туши. Пальцы соскользнули к бедру и внезапно нащупали холод стекла. Стакан, который Манцевич неосмотрительно бросил на постель! Я сжала его и, вывернув руку обрушила своё оружие на голову насильника.

Стекло, разбившись, посыпалось на мою кожу мелкими осколками. Дмитрий вскрикнул, хватаясь за голову. Сквозь его пальцы стала просачиваться кровь, но я добилась того, что чудовище больше не удерживало меня. Оттолкнув его как можно дальше, я вскочила с кровати и рванула через дверь в коридор, в конце которого маячила лестница. Дальше вниз, быстро перебирая ногами, спотыкаясь и каждую секунду боясь, что монстр схватит меня сзади и потащит обратно.

Я не думала, как сбежать из дома, где выход и есть ли здесь охрана. Сейчас главное было – спастись от этого ублюдка и того кошмара, что остался в комнате с зелёными обоями. Оказавшись в холле, я помчалась к входной двери в надежде, что в этот раз она будет открыта, но, когда до неё оставалось пара метров, из-за угла вдруг выступил один из охранников. Я врезалась прямо в него и тут же оказалась в захвате.

– Нет!

Попытавшись отбиться, я вдруг оказалась лицом вниз на полу. Руки за спиной скрутили до боли, вырывая из горла крик.

Вот и всё. Теперь точно.

Сквозь свои собственные стоны и плач я слышала неумолимую поступь своего палача. Тихий звон металла об пол отсчитывал секунды до моей гибели. Он знал, что я никуда не денусь и не спешил, спускаясь по лестнице. В руке Манцевича свисал ремень. Кровь стекала по его лицу, превращая её в зловещую маску. Глаза как тёмные омуты безумия неотрывно смотрели на мои мучения у его ног, а губы нервно подёргивались, раскрывая рот в оскале. Он пришёл карать.

– Подними, – приказал он охраннику.

Меня дёрнули наверх и поставили на колени.

– Держи крепче.

Локти стянули за спиной, не позволяя двинуться, и мне позволили наблюдать за своей казнью. Я успела только отвернуть голову как удар бляшки пришёлся на левое плечо. Тонкая кожа выдержала, но боль прожгла до самой кости. Я вскрикнула, поддалась, и повисла в руках охранника, как тряпичная кукла.

– Только в этот раз не падай в обморок, – раздалось над ухом.

Я заставила себя поднять голову, всматриваясь в звериное лицо Дмитрия, выискивая там хоть каплю человечности, но встретилась только с пропастью безумия. Никакие мольбы не пробьют его броню бездушия. Однажды он уже убил того, к кому испытывал больную страсть. Что помешает ему сделать это снова?

Манцевич замахнулся, готовясь нанести следующий удар, как грохочущий звук на улице отвлёк его. Раздался рёв мотора и лязганье металла о металл, затем крики и беспорядочные хлопки. Сквозь затуманенное сознание я поняла, что это выстрелы.

Охранник отпустил меня, и я свалилась ничком, тяжело дыша. Холодный пол немного отрезвил, дал передышку. Хлопки продолжались, к ним присоединились топот ног и выкрики с разных сторон. Где-то раздался звон стекла и глухие удары. Казалось, весь дом гудит от неизвестного переполоха. Мне хотелось подняться и оглядеться, но тяжесть была непосильной. Я исчерпала свой ресурс противостояния и неподвижно ждала чего-то. Может, смерти. А может…

Кто-то схватил меня за ворот и поднял. В нос тут же ударил знакомый тошнотворный запах алкоголя. Дмитрий оттаскивал меня от главного входа, а я бесполезно перебирала ногами, спотыкалась и падала. Толкнув за собой дверь, он втащил меня в тёмное помещение, наполненное книжными шкафами, и прикрылся мной как щитом, схватив за горло. Я смотрела на проём двери, который стал заполняться людьми. Неизвестные один за другим заходили в библиотеку. Трое, четверо… Я видела в их руках оружие, но не могла разглядеть лица. Охрана Манцевича или кто-то другой? И тут вспыхнул свет.

Резануло глаза и первым, что я подумала – у меня начались галлюцинации. Группу мужчин возглавлял человек, удивительно похожий на Августа, телохранителя Эккерта. Те же глаза с внимательным прищуром, бритая голова и нордические черты лица. Он смотрел на того, кто продолжал прикрываться мной, но не предпринимал никаких попыток пройти дальше порога, будто чего-то ждал. И несколько секунд спустя, показавшихся мне бесконечными, это что-то произошло. Мужчины расступились, пропуская кого-то вперёд.

Ещё до того, как я поняла, чей силуэт вижу, тело подалось вперёд словно на призыв. А встретившись с глазами цвета оливы жар охватил всё моё существо.

– Максим…

Губы, слабые и безвольные, едва слышно прошептали его имя. Я несколько раз моргнула, прогоняя видение, но оно только обрело ещё более чёткие черты. Лицо, источавшее сейчас гнев, было точно таким как я заполнила, и было обращено к тому, кто всё ещё стоял за моей спиной. Дмитрий дёрнулся назад, что-то схватил со стола, но Максим оказался быстрее. Вскинул руку, сжимавшую пистолет, и нажал на курок. Грохнул выстрел. Точный и неотвратимый.

Я почувствовала, как прижимавшееся ко мне тело отбросило назад, но в испуге продолжала стоять, не веря в то, что наконец избавлена от чудовища. Свободная, но лишённая опоры, я пыталась поймать равновесие. Колени дрожали, а ноги стали ватными. Вот-вот упаду.

Неужели кончено? Но позади словно в ответ на мой вопрос раздался стон. Манцевич корчился на полу у самого стола, сжимая в руке нож для писем. На его правом плече медленно растекалось алое пятно. Рана была не смертельной, но явно болезненной.

– Уведи её.

Голос. Его голос. Чуть охрипший и приглушённый, но его. Настоящий. Я было потянулась к нему, но чьи-то руки бережно приобняли меня, выводя из комнаты. Я послушно словно в тумане шагала вперёд и, прежде чем выйти из дома, оглянулась напоследок. Мне надо было ещё раз удостовериться, что он реален, что Максим и вправду здесь.

Эккерт не обернулся мне вслед. Неспешно подошёл к поверженному врагу и сгрёб Дмитрия за ворот рубашки, занося руку над его окровавленным лицом. Прежде чем дверь затворилась, я успела увидеть, как кулак обрушился вниз. Не знаю, что бы я чувствовала окажись на месте Манцевича обычный человек, но