В договор не входит - Лина Ласс

– Что ты такое говоришь? Я только обрела тебя. Ты не можешь так поступить со мной.

– Именно ради тебя я это и делаю. Мои люди сделали так, чтобы твоих следов не осталось и тебя не в чем было заподозрить. Твои вещи, – он кивнул на стол, где лежала моя сумка и строго посмотрел на меня. – Пожалуйста, внимательно запомни то, что я сейчас скажу. В том доме тебя никогда не было. После сегодняшней ночи из всех щелей полезут тайны Манцевича, которые он так долго скрывал. В том числе станет известно и то, что он причастен к смерти твоих родителей. Значит, придут и к тебе.

– Кто?

– Не бойся, полиция. Не стоит скрывать от них, что вы были знакомы. Скажи, видела его на приёмах, но кто такой и какое отношение он имеет к вашей семье не имела понятия. Про знакомство со мной расскажи без утайки: мы познакомились в кафе, я предложил развлечься в Европе, ты согласилась. Можешь даже показать документы, которые я отдал. Тебе за это ничего не сделают.

– Их больше нет, – я покачала головой. – Я сожгла бумаги, как только получила.

– Мила…

– Это могло погубить тебя. Неужели ты думал, что я поставлю под угрозу твою репутацию? – я стала осыпать его лицо поцелуями. – Как я могла? Зачем мне подставлять того, кто стал для меня воздухом?

Он вновь припал к моим губам, жадно увлекая за собой. Полотенце упало на пол, оставляя меня обнажённой. Максим целовал каждый сантиметр моего тела, вспыхивавшего огнём от ласк. Я подавалась ему навстречу, отдаваясь на его волю, принимая всю нежность. Вот так это должно происходить между мужчиной и женщиной. Не добровольно, а по любви.

– Мне не хватит и жизни, чтобы искупить свои ошибки перед тобой, – прошептал Эккерт.

– Тогда останься!

– Не могу, – сокрушённо прохрипел он. – Твоих следов не осталось в доме, а вот я, скажем так, натащил грязи. Не хочу, чтобы кто-то связал тебя с произошедшим. Сейчас твоё имя будет на слуху, ты станешь публичным человеком и от тебя довольно быстро отстанут. Главное, запомни, ты ничего не знала о Манцевиче и нашей вражде. У меня был мотив с ним поквитаться, пусть переведут всё внимание на меня.

– Нет, я не смогу.

– Сможешь. Помни, сейчас ты должна позаботиться о брате. Он возвращается к тебе. Нельзя, чтобы тебя в чём-то обвинили или даже заподозрили.

Максим был прав. Я в первую очередь должна была подумать о своей семье, но мысль о том, чтобы снова расстаться причиняла боль. Сердце скрутило в тугой узел. Я так много сегодня плакала, что не заметила, как слёзы вновь полились из глаз. Только Максим вытирал их с моих щёк, подхватывая каждую каплю губами.

– Я не могу снова тебя потерять. Я… – слова застряли в горле. Всего три, но произнести их было так же тяжело, как отпустить Эккерта от себя. Что это изменит? Они всё равно не удержат его. – Я тебя ещё увижу?

Между нами повисло молчание. И вновь как в нашу последнюю встречу я старалась запомнить все черты его лица, но теперь оно излучало спокойствие и теплоту. Светлая улыбка, сверкающий взгляд, откликающийся в моём сердце – именно таким я теперь буду его вспоминать.

– Я буду рядом с тобой.

В этот раз поцелуй был всепоглощающим и абсолютным. Глубокий и страстный, заставивший забыть даже своё имя. Идеальный прощальный поцелуй, оставляющий печать на губах. Он длился вечность и был нещадно короток, имел сладкий вкус и горчил, и когда он окончился едва заметным прикосновение губ, то словно поставил точку.

– Не открывай глаза, – прошептал Максим. Я послушалась и почувствовала, как он выскальзывает из моих рук, оставляя только пустоту и тоску. Тихо щёлкнул замок входной двери и стало совсем тихо, но я ещё долго просидела с закрытыми глазами, боясь осознать, что Максима больше нет.

Глава 36

Две недели спустя они пришли.

Я ждала их раньше, так как почти сразу гибель бизнесмена Манцевича стала обрастать такими подробностями, которые и не снились охочим до сенсаций журналистам. Даже выдумывать ничего не пришлось. Мошенничество и укрытие от налогов, коррупция, наркотики и шантаж. Один за одним его грехи появлялись на свет, изобличая его грязную натуру. Кто-то припомнил ему и подозрительные схемы с выводом капитала, и удивительным образом исчезавшие уголовные дела, которые были возбуждены на него ранее.

Для журналистов это был самый настоящий пир, не сходящий с экранов. Они смаковали и тиражировали новости, подогревая всё больший интерес. Его смерть приписали криминальной разборке. По крайней мере для окружающих это выглядело именно так. Его охрана была мертва, а дом сгорел дотла. То, что осталось от тела самого Дмитрия нашли под завалами только сутки спустя. Свидетелей произошедшего той ночью не осталось, и я могла бы выдохнуть свободно, но внутри оставалась напряжённой.

Это не конец. Пока не конец.

Мне пришлось делать вид, что в моей жизни не было той кошмарной ночи, хотя я могла невольно подскочить, когда кто-то без предупреждения касался моего плеча, и старалась обратить всё в шутку, надеясь, что в глазах не отразился страх. И каждое утро, каждую ночь я ждала, что в мою дверь позвонят.

Их было двое. Следователи оказались довольно вежливыми и спокойными. Не вызвали меня на допрос, как я боялась, а просто предложили поговорить. Хорошо, что в это время Паша был в школе, иначе я не знала бы как объяснить ему присутствие в нашем доме полиции.

Я старательно изображала из себя дурочку, делая вид, что понятия не имею, что привело их ко мне, и когда речь зашла о Дмитрии, отвечала так, как было велено.

Знала ли его раньше? Нет. Видела ли его? Да, встречала на приёме. Что я знаю о нём? Только то, что транслировал телевизор. Но когда они назвали имя Максима я применила весь свой талант, чтобы не дрогнула ни одна мышца на моём лице.

Эккерт? Да, знакома. Вместе путешествовали по Европе, но вот уже несколько месяцев, как я ничего о нём не слышала. А какое отношение он имеет ко всему?

Следователи обменялись многозначительными взглядами. Один из них, постарше, наклонился ближе и задал вопрос:

– Мила Константиновна, вы знали, что Дмитрий Манцевич работал с вашим отцом?

Я изумлённо подняла брови.

– Нет, мне это было неизвестно. С банком моего отца сотрудничали многие бизнесмены, но в то время меня вообще не интересовала