Сиротский дом - Лиззи Пэйдж

– Нет, я хочу домой! – заплакала Морин.

Клара отвела ее наверх, уложила в своей комнате и некоторое время лихорадочно металась в поисках одеяла, гигиенических салфеток, кувшина с водой, парацетамола.

А через несколько минут Клара услышала стук в дверь, затем открылась и закрылась входная дверь, раздались чьи-то голоса – должно быть, Питер впустил мисс Бриджес.

– Никому не говорите, что я здесь, – прошипела Морин. – Пожалуйста, мисс Ньютон! Никто не должен знать. Пожалуйста. Мы тогда в такую беду попадем!..

– Это всего лишь женщина из…

– НЕТ!

– Она тоже захочет помочь тебе, Морин. Мы все этого хотим.

– Если вы кому-нибудь скажете, я сразу же снова убегу. Никто не должен знать!

Клара утерла вспотевшее лицо.

– Но я собираюсь позвать доктора Кардью…

– Нет, – стояла на своем Морин, корчась от боли. – Никто ничего не должен знать, иначе мы уходим.

Мальчишка торчал у Клары за спиной, и на этот раз в нем не было ни дерзости, ни самоуверенности. Стащив с головы шапку, он молча крутил ее в руках.

Когда Клара спустилась на кухню, мисс Бриджес спокойно беседовала с Питером, и оба тут же выжидающе посмотрели на Клару. Вместе с ними ее ждал и Айвор, но на этот раз это был совершенно другой Айвор – этакая опрятная, почти щегольская версия Айвора, – уверенный и энергичный в строгом костюме. Клара знала, до чего он ненавидит одеваться «как полагается», и на сердце у нее потеплело, ибо ради них он все-таки совершил над собой это усилие. Айвор ободряюще ей улыбнулся и спросил:

– Ну что, все готовы?

– Боюсь, произошла некая… – прошептала Клара. Что же произошло? – Неприятность.

– Что? Что случилось?

– Ничего страшного. Но мне придется остаться. У меня возникли важные дела.

Айвор, похоже, на мгновение даже дар речи утратил. Клара заметила, как он судорожно сглотнул, еще немного помолчал, а потом сказал с ненавистью:

– У тебя снова проблемы с документами, Клара?

– Нет, это совсем иная проблема. Просто… мне придется остаться.

– Ты что, шутишь?

– Нет, вы поезжайте с мисс Бриджес, а я, как только смогу, нагоню вас на такси.

Бедный Питер так мучительно покраснел, что даже его веснушки стали почти незаметны.

У Айвора на щеках играли желваки.

– У нас всего полчаса, Клара. Нам нужно немедленно выезжать. – Он подошел к дверям, словно подгоняя остальных. – Идемте же. Клара!

– Нет. Я не могу.

– Да все ты можешь!

Айвор был в ярости, но очень старался этого не показать.

– Я приеду, как только смогу. Поверь, Айвор. Ты должен мне поверить. И потом, вам же просто нужно подписать отказ от свиданий. И все. По взаимному согласию.

– Ты уже второй раз их подводишь! Я так и знал. Мне сразу было ясно, что тебе никогда не понять, что это такое.

Питер закрыл уши руками. Мисс Бриджес принялась старательно рыться в сумке, делая вид, что не слышит их препирательств.

Во второй раз? Это – считая тот случай с Алексом? Или он имеет в виду Морин? И разве два раза – это так много? Что он знает о том, как это – зависеть от каждого следующего дня, от каждого следующего мгновения? Сам-то он должен беспокоиться только о неодушевленных предметах – о своих занавесках и подушках, – а она уже измучилась от постоянного беспокойства за этих детей. И вообще сейчас ей нужно немедленно вернуться наверх.

– Ты несправедлив.

– Это я-то несправедлив?!

Айвор вихрем вылетел из дома, с такой силой захлопнув за собой заднюю дверь, что на кухне задребезжали висевшие на крючках чашки. Мисс Бриджес и Питер, криво улыбнувшись Кларе, последовали за ним.

Едва услышав звук отъезжающей машины, Клара не стала подниматься наверх, но со всех ног помчалась в хирургический кабинет доктора Кардью. Ноги ее гулко стучали по тротуару в такт без конца повторяющейся мысли: Мне с этим не справиться, мне с этим не справиться…

Клара испытала облегчение, когда дверь ей открыл сам доктор Кардью. Ей совсем не хотелось быть подвергнутой допросу, который непременно учинила бы Анита. Нет, только не сегодня!

– Я по поводу Морин… Она… она в ужасном состоянии. У нее, по-моему, выкидыш случился.

– Она одна?

– Нет, с ней один мальчик, они у меня в комнате. Вы можете прийти?

– Вы идите к ним, а я возьму инструменты и подгоню машину.

К задней двери Грейнджа они прибыли почти одновременно, и доктор Кардью сразу ринулся наверх, подхватив свой саквояж. Он прекрасно знал, куда идти, он столько раз бывал здесь по вызовам.

Морин металась на постели и все время плакала. Парнишка стоял рядом и бессмысленно гладил ее по голове.

– Все у меня как-то не по-человечески получается! Ну, почему я такая невезучая! – выкрикивала Морин.

Доктор Кардью, лишь взглянув на нее, сразу сказал

Кларе:

– Ей срочно нужно в больницу.

И сказал Морин:

– Давай, я забираю тебя с собой.

Но вставать Морин не желала и заявила, что останется здесь. Что скорее умрет, чем сдвинется с места. Слава богу, главную роль сейчас играл доктор Кардью. Присев на корточки возле постели – стетоскоп при этом смешно болтался у него между колен, – он сказал Морин, что если она немедленно не поедет в больницу, то вполне может умереть, и это на веки вечные останется и на его совести, и на совести мисс Ньютон, и они даже в тюрьму могут попасть из-за того, что вовремя не оказали ей помощь.

Клара отнюдь не была так уж в этом уверена (как и Морин, впрочем), но тут, слава богу, вмешался тот парнишка, на которого эта угроза явно подействовала.

– Все будет хорошо, Мо, – уговаривал он ее. – Послушайся их. Тебе сейчас точно в больницу надо, там тебе лучше всего помогут.

– Ты тоже должен поехать со мной, – заплакала Морин.

– Нет, – твердо сказал доктор Кардью. – Но завтра он обязательно к тебе придет, верно, сынок?

Мальчишка кивнул, поцеловал Морин в лоб и попятился, пытаясь незаметно убраться из комнаты. Клара смотрела на него и думала: а ведь он, наверное, даже рад поскорее отсюда уйти. Увидев, что он уходит, Морин зарыдала в голос.

А Клара была так благодарна доктору Кардью, что чуть не расцеловала его, вот только на нее он поглядывал весьма холодно, а после того, как они погрузили бедную Морин на заднее сиденье его автомобиля, взгляд его и вовсе стал ледяным.

– Вам следовало гораздо раньше ко мне обратиться.

– Я прибежала к вам сразу, как только смогла.

Теперь, – думала она, – я смогу поехать в Совет, а потом снова заеду в больницу.