Семилетка поиска - Мария Арбатова

Караванов. Да при чем тут ты?

Белокурая. А как себя чувствуешь?

Караванов. Нормально.

Белокурая. А я плохо. Столько вчера напитков было намешано. Еле проснулась. Удивилась, что в своей постели и одна…

Караванов. Привыкание к утренней постели займет время.

Белокурая. Конечно, особенно когда просыпаешься на цветах, как покойница, но среди разбросанных презервативов…

Караванов. Такому любая покойница позавидует!

Белокурая. Мне открытки шлют с Новым годом. Из них следует, что народ еще не расчухал про наш развод.

Караванов. Мне такие же шлют.

Белокурая. У тебя есть дуршлаг?

Караванов. Есть хозяйский.

Белокурая. Могу тебе отдать зеленый. У меня два: зеленый и синий.

Караванов. Не надо. Не люблю пластмассу.

Белокурая. Тебя там кто-нибудь кормит?

Караванов. Да я вроде и сам не инвалид. Говорят, молодому человеку нужна женщина – любовница, зрелому – подруга, старому – кормилица… Я – человек зрелый, обойдусь без кормилицы.

Сзади к Елене подошел главный:

– Знаете, я послушался вашего совета и улетаю в Швейцарию.

– Здорово! – обернулась Елена. – На лыжах кататься?

– Да. Жена тащит. У нее подружки все туда едут. Я ж на этих лыжах совсем не стою. Мы-то привыкли к нормальным лыжам!

– Так можно не кататься, можно и на горочке постоять, на других посмотреть. Главное ведь для нового русского не съехать, а обмундирование купить! – усмехнулась Елена.

– Тот самый случай, – кивнул главный. – У меня к вам просьба. Вот я уеду, а вы сдайте материал про Патронова. Ладно? Мне Олечка на мобилу отзвонит, а я обещаю огласить все ущелье радостным криком в честь этого. Договорились?

– Хорошо…

– Лен, слышишь? Бабы-то как отрываться начали… – окликнула Катя. – Жительница Запорожья Елена Солод, прославившаяся тем, что изменила фамилию, имя и отчество на Усаму бен Ладен, принесла в редакцию запорожской газеты «Досье» несколько фотографий без одежды и попросила их опубликовать.

– Она же там куда-то баллотируется? – напомнила Елена.

– Не, так не баллотируются. Так отрываются…

Дома Лиды не было. Елена включила компьютер, там была открытка от Никиты. Тюльпаны, по которым толстыми желтыми буквами было написано: «Здравствуй, моя милая Леночка!

Мне даже не по себе от того, что кому-то не безразлично, что у меня творится внутри и снаружи.

Мне горько осознавать, что не могу достойно отблагодарить Тебя. Но я не вешаю свой нос!

Как говорится – «Еще не вечер», а уж тем более не ночь, и еще рано гасить свечи. Я обязательно добьюсь своего, чтобы Тебе никогда не было бы стыдно за то, что Ты знала меня, что я мог быть, пусть короткое время, с Тобой рядом. Я страшно благодарен судьбе за то, что она подарила мне Тебя! Твой несносный мальчишка…»

Видимо, писал вусмерть пьяный. К тому же открытка была музыкальной, и из компьютера заиграл упрощенный вариант мелодии песни Макаревича «Пока горит свеча».

От этого по телу разлилось тепло, захотелось прижаться к Никите, в крайнем случае написать ему несколько слов в ответ… но это могло быть истолковано как переход в новую фазу отношений.

Елена оставила музыку, которая играла в открытке в режиме непрерывности, и начала собирать помятые цветы с постели и расставлять в вазы.

Ей было хорошо, она пританцовывала, но почему-то думала, что единственный человек, которого волнует, что и как она пишет… главный редактор. И, видимо, она что-то неправильно делает в этой жизни, если это так…

…На следующий день главный улетел, и летучку проводил замглавного. Он делал это невероятно нудно и серьезно, хотел выглядеть святее папы римского и даже осуждающе посмотрел на опоздавшую Елену, хотя все знали, что она в газете на особом положении.

Елена думала про свое, пока вокруг обсуждалось, что в городе Петропавловске в Казахстане состоялся десятый раунд казахско-российских переговоров по делимитации государственной границы… что за последний год россияне стали чаще пить пиво… что МВД России намерено вывести из тени иностранцев-нелегалов… что один из лидеров Аль-Каиды оказался канадцем… что Пашу Цветомузыку уже отпустили на свободу после вчерашнего задержания… Строго говоря, она зацепила ушами только то, что под Омском родился гамадриленок, а в Новый год погода порадует снегом и морозом… Значит, сверху всего прозрачно-ажурно-сексуального понадобится асексуальный лыжный свитер!

– А у нас с вами что? – спросил замглавного так, словно Елена подчинялась ему как секретарша.

– У нас с вами ничего, – ответила она холодно. – Все, что нужно, мною обговорено с главным.

Ее раздражал этот молоденький выскочка из комсомольцев последнего разлива и бандюганов первого, и она все-таки каждый раз ставила его на место. Может быть, она была старомодна, но ее смешило, что этот розовощекий бугай сидит на диете, заставляет секретаршу делать ему оздоровительные салаты и свежевыжатые соки; а потом ночью по баням пьет с нужными людьми так, что домой его приносят в виде тела.

Елена понимала, что рано или поздно главный передаст газету в его холеные руки с маникюром – так сразу и видела картинку, как в массажном кабинете розовощекие провинциальные девчонки делают ему массаж, все остальное и маникюр под музыку в стиле «тыц-тыц-тыц» – и ей придется уходить. Впрочем, это тоже не было проблемой, понимала, что любое издание оторвет ее с руками.

Собственно, под обговоренным с главным подразумевался материал про Патронова. Но, кто бы знал, как не хотелось вспоминать про этот текст!

Села за свой стол, включила компьютер. Никита был в «аське».

Никита. Здравствуй!

Белокурая. Здравствуй.

Никита. Получила мою открытку?

Белокурая. Спасибо. Вчера весь вечер слушала.

Никита. Представляю, каким идиотом ты меня вспоминаешь на своей вечеринке. Я там со всеми разговаривал, поджимая пальцы на ногах от смущения.

Белокурая. Через полгода светской жизни ты их всех за пояс заткнешь.

Никита. Больно надо… Я все время думаю о тебе.

Белокурая. Я тоже… Но, прости, меня вызывает главный.

Она инстинктивно отключилась, чтобы освободить мозги от Никиты и переключить на Караванова.

– Лен, – окликнула Катя, – вчера Ваську встретила, он мне про писателя Климова рассказал. У него жена долго была больна раком, он за ней ходил. А потом открыли завещание, а там написано, что он может вступить в права наследования, только доказав юристу, что качественно отдохнул после ухода за ней. Представляешь? Там даже список рекомендованных стран и отелей.

– Мда, русские бабы не потопляемы, – ответила Елена.

– Так она еврейка, коханая моя. После жизни в России любая баба становится лохиней. Чего-то ты не в духе?