Семилетка поиска - Мария Арбатова

Это было ошибкой, Никита потускнел лицом и замолчал. А к Елене на следующий танец подлетел полный лысый господин в смокинге с меховыми собачьими рукавами. Это был министр позапрошлого кабинета Халупин, бесстыдно натыривший на приватизации в своей области и по причине этого не попавший в новый кремлевский двор. Оставшись без дела, он бесконечно придумывал то проекты спасения России, то рытье туннелей из Америки и обратно, то реституцию, то возрождение язычества как истинной российской веры.

Халупин коллекционировал самовары, для чего построил шестиэтажный особняк в Подмосковье, и примерно каждые три года женился. При разводе гремел в «кремлевку» в предынфарктном состоянии, но ровно за месяц восстанавливался и женился снова.

Его главным афоризмом в жизни было: «Женщина – это окружающая среда…»

Елена несколько раз брала у него интервью и даже один раз устроила вокруг публикации громкий скандал. Халупин долго не здоровался, а, уйдя на политический покой, наоборот, начал привечать изо всех сил. Ведь любая встреча с ней давала возможность произнести: – «Посмотрите на эту прелестную женщину! Помните, когда меня хотели посадить? Так вот, халупингейт был устроен этими нежными ручками!»

Халупин прижал Елену к объемистому животу и зашептал:

– Что это такое? Где наш муж?

– А у нас был общий муж? – захлопала ресницами Елена.

– Ну это беспредел, когда дамы бросаются роскошными мужьями!

– Не поняла… Вы мой наставник и исповедник?

– И что у этого вашего верзилы за душой? Здоровое начало и здоровый конец?

– В мои годы понимаешь, что это в мужчине главное…

– Красивая женщина, как хорошая картина, должна иметь дорогую раму…

– Господин Халупин, вы уже стольких обрамили, что вам грех читать мне мораль.

– Так я бы и вас обрамил. Я просто как порядочный человек и думать не смел о замужней даме. А вы тут нам гренадеров в хорошее общество таскаете…

– Да чем вам гренадер не угодил?

– Неорганично смотрится. Как телохранитель…

– А мне нравится. И вашей новой жене, я уверена, нравится…

– Еще не хватало, – насупился Халупин и вернул ее к столику.

Елена хмыкнула и подошла к приятелю, известному политическому имиджмейкеру. Тот сидел с женой, надменной дочкой адмирала:

– Хочешь, я приду к тебе за столик со своим любимым?

– Нет, – скривился он и поддел устрицу в собачьей миске.

– Я не понимаю, что происходит, – подсела к нему Елена.

– Одно дело – развестись с Каравановым, которого все уважали… Другое дело – притащить вместо него мальчика для постели, – возмущенно зашептал на ухо имиджмейкер, чтобы не слышала его жена. – Мало ли с кем каждый из нас проводит время… Это не демонстрируют в обществе. Это неприлично! Понимаешь?

– Не понимаю… По-моему, ты цитируешь что-то из романа «Анна Каренина», – огрызнулась она. – Не далее как в прошлом месяце я видела тебя на презентации с однозначной молодой блядищей.

– Ну и что? Ты не понимаешь самого главного, я – мужчина, а ты – женщина!

– И в чем разница? Я хуже тебя как профессионал? Я живу на чьем-то содержании, я не выкармливаю собственного ребенка на собственные деньги? Я не принимаю решений сама? – громко спросила она, так, что жена имиджмейкера подняла брови.

– Да, ты молодец, ты самостоятельная, тебя все уважают, – пророкотал для жены. – Но есть же семейные ценности! И вы с Каравановым были идеальной парой!

– Спешу напомнить, что Караванов был моим третьим мужем!

– Да, но он был человеком нашего круга… А этот? Он же никто! Просто совсем никто!

– Он руководит частной авиакомпанией, – словно оправдываясь, сказала Елена.

– Да если бы он и компания что-то из себя представляли, его бы знали… А сейчас выглядит так, как будто ты взяла стриптизера из «Красной Шапочки».

– Я обиделась… – подвела итоги Елена и встала из-за его стола.

– Лучше бы сказала спасибо за честность! – Имиджмейкер поцеловал ей руку.

– А вам понравился мой спутник? – чтобы досадить имиджмейкеру, спросила Елена его жену.

– Очень экстерьерный, – злорадно покосилась та на супруга. – А главное, глаза… Потрясающие глаза!

Елена вернулась за столик. Там Никита, к удовольствию Джульки, травил анекдоты:

– Самолетного ассенизатора спрашивают, что он такого находит в своей ужасной работе: грязь, вонь, нечистоты. Почему он не уйдет? «Я – из авиации? – отвечает он. – Никогда!!!»

– А вы действительно командуете авиакомпанией? – спросила Джулька.

– Скорее, она мной командует… – растерянно признался Никита.

– Понятно, – ответила собеседница, и в глазах ее отчетливо напечаталось слово «неудачник».

Елена была на пределе, улыбнулась всем и сказала:

– Давайте выпьем за Новый год! За то, что в новом году время все конституирует. Что добро восторжествует, воры и убийцы будут наказаны, а безвестные труженики вознаграждены. А главное, за то, что каждый из нас позволит себе любить и показывать в обществе одного и того же человека!

И все вскинули на нее удивленные глаза. Потому что Фафик и Джулька показывались вместе только на определенного рода сборищах, поскольку каждый имел семью. Так что бокалы стукнулись друг о друга неожиданно громко.

– А вы знаете, что Крутицкий разводится? – вдруг спросил Фафик об известном композиторе.

– Да вы что? – изумилась Елена, у Крутицкого была тихая жена-красавица и двое детей в западных университетах.

– У него дивная жена. – Вспомнилась телепередача, в которой Крутицкая с кошкой на коленях сидела на дачном диване с расшитыми собственными руками подушечками и рассказывала, что целиком посвятила себя мужу.

– Ха… Так не он с ней разводится, а она с ним! – подхватила Джулька. – Влюбилась в грузина лет на десять моложе себя и говорит: «Хоть на старости лет поживу как человек!»

Крутицкой было лет 40–42, но косметические технологии подавали ее как тридцатилетнюю.

– Это правда? – уточнила Елена.

– Ну да. Мой знакомый адвокат ведет их развод. Крутицкий, конечно, ничего не хочет ей отдавать, но куда денется… Говорит, все заработано его руками! А что бы он написал, если бы она возле него вечно не стояла то с чашкой кофе, то с наркологом.

Елена вспомнила прошлогоднюю сцену в «Голден Пеласе», где Крутицкая час ждала внизу мужа, а Крутицкий, еле ворочая языком, на втором этаже при всех уговаривал победительницу конкурса «Мисс Грудь» отправиться с ним на дачу.

Елена не была осознанной феминисткой, но, суммируя увиденные километры сцен из отечественной семейной жизни, понимала, что все это скоро рухнет, рванет и засыплет мужское хамство, как Помпеи пеплом. И отлично чувствовала, что в ее бунте против Караванова отражен весь список прегрешений противоположного пола перед ней, но считала это справедливым, потому как Караванов и в прошлых браках наследил по самое некуда.