Династии Сперанских, Филатовых, Живаго, Овчинниковых и ХХ век. Записки счастливого человека - Алексей Адрианович Овчинников

характером и была настоящей хозяйкой нашей клубной веранды – прием новых членов в «клуб» проходил в основном через нее. Если кто-то приводил кого-то, не согласовав это с Оксаной, она могла запросто при всех вытурить новичка из дома и ничуточки этого не стеснялась. С возрастом она растеряла всех своих и без того немногих друзей, перестала здороваться со старыми знакомыми и, по общему мнению, к старости просто свихнулась, превратившись в настоящую бабу-ягу, конечно с очень несчастной судьбой.

Третья дочь Никитюка, Ольга Всеволодовна, была женой московского профессора-гинеколога Михаила Николаевича Побединского, сына дедушкиного друга, старого акушера-гинеколога Николая Ивановича Побединского, которому принадлежала сгоревшая в двадцатые годы дача по другую сторону нашего участка. У Побединских было двое детей – дочь Мара, ровесница Севы, и сын Коля, существенно старше нас. Зимой Мара жила в Ленинграде, а каникулы проводила в Деденеве. Честно сказать, в те годы она не отличалась красотой и, на мой взгляд, была излишне полновата, но это не мешало ей быть, как говорится, «своим парнем» и принимать самое живое участие во всех наших начинаниях, никогда не ябедничая на нас родителям. Она казалась старше нас с Севой из-за уверенности в себе и безапелляционности в суждениях. Сева, Мара и я заключили «союз трех мушкетеров» и всюду болтались вместе. Вместе купались в Икше, вместе ходили за грибами и ягодами, вместе воровали на своих и соседских участках морковь и яблоки, вместе покуривали, подражая взрослым, вместе выслеживали влюбленные парочки. Когда мы немного подросли, нашим любимым вечерним развлечением стали внезапные взрывы или запуск ракет, которые мы устраивали в саду невдалеке от веранды, где танцевали старшие. Техническим исполнителем пиротехнических эффектов был Сева, имевший склонность к технике и ставший впоследствии ведущим авиаконструктором. Для взрывов я приносил отцовские охотничьи патроны, из которых мы благоразумно вынимали дробь, а сигнальные ракеты иногда привозил с полигонов Севин папа, Андрей Николаевич. Сева устраивал взрыватели из лампочек для карманного фонаря и батарейки, и, спрятавшись за ближайшее дерево, мы неожиданно устраивали громкий взрыв с яркой вспышкой в темноте или запускали в небо шипящую и разбрасывающую яркие брызги зеленую или красную ракету. Вернувшись на террасу, мы чувствовали себя триумфаторами. Думаю, что Всевышний, которого я до сих пор благодарю, взял нас в те годы под свое покровительство, так как все организаторы этих феерий сохранили в целости и глаза, и пальцы.

Старший брат Мары, Коля Побединский, в те годы уже учился в медицинском институте. Мне кажется, он был ровесником Сережи Ложкина и чувствовал себя совсем взрослым по сравнению с нашей разновозрастной детско-юношеской компанией. Спортом Коля не увлекался, хотя на нашем корте и на волейбольной площадке я его видел не раз. Ко мне Коля относился приветливо и покровительственно, никогда не дразнил и не выгонял из команды за плохую игру, возможно учитывая давность знакомства наших семей и совместную жизнь в эвакуации в Молотове. В дальнейшем наши пути неоднократно пересекались: мы работали в одном институте, ставшем Московской медицинской академией, и с радостью встречали друг друга на ученом совете. Колина жена Людмила долго работала в нашей 61-й городской больнице, и мы часто вспоминали с ней времена нашей молодости в Деденеве. Благодаря уважаемому профессору Николаю Михайловичу, которым стал Коля Побединский, благополучно родилась моя племянница Лиза, дочка Марины Сперанской.

Перечень обитателей дома Никитюков будет неполным без упоминания еще одного члена семьи, Ольги, единственной из всех унаследовавшей фамилию своих деда и давно умершего отца Дмитрия. Оля Никитюк была старше всех нас, будучи по специальности искусствоведом, защитила кандидатскую диссертацию по испанской живописи и работала в Музее изобразительных искусств имени А.С. Пушкина. Она была приятельницей Татьяны Павловны Каптеревой, а не нашей. Но и она, изредка приезжая в Деденево, не гнушалась играть в волейбол с юнцами, но больше времени проводила на теннисном корте у Сперанских, где собиралась более солидная публика. В более поздние годы она вышла замуж за артиста оперетты Алексея Степуненко и родила дочь Галину, тоже ставшую испанисткой. Оля была самой спокойной, милой и умной из всех женщин, живших на даче Никитюков, и, хотя я мало ее знал, она оставила о себе самые светлые воспоминания. Всю жизнь, до самой смерти в 2007 году, она проработала в Пушкинском музее.

Глава 17

Другие наши дачные соседи (Рахманины, Знаменские, Буренины, Майские, Егоровы и Энтины)

Если смотреть сверху от железной дороги на протекающую внизу речку Икшу, то слева в своей нижней части участок Сперанских граничил с домом, принадлежавшим семейству Рахманиных – Петру Тимофеевичу с женой Раисой и сыном и его сестре Евдокии Тимофеевне с мужем Борисом Алексеевичем Знаменским и двумя детьми.

Рахманины поселились в Деденеве еще до войны, перебравшись сюда из Тверской, в те годы Калининской, области. Петр Тимофеевич работал в деденевском сельсовете землемером, а Борис Алексеевич Знаменский был электриком на канале Москва – Волга. Их дом сгорел дотла зимой 1943/44 года. До лета погорельцы жили в цокольном этаже большой дачи Сперанских, в так называемой летней кухне. Вскоре Петр Тимофеевич Рахманин получил участок земли в поселке, где построил себе хороший дом. У Петра Тимофеевича был сын Борис, лет на пять старше меня. Это был энергичный сухощавый юноша, довольно хорошо развитый физически и ментально. Он с медалью окончил Деденевскую школу-десятилетку и поступил на биологический факультет Тимирязевской сельскохозяйственной академии. Приезжая на каникулы в Деденево, Борис часто навещал наши места и играл в волейбол на площадке у Никитюков. Он был страстным рыболовом и вместе с Митей Власовым часто ходил по пояс в воде, с бреднем по нашей речушке, вылавливая плотву и щук.

Чуть в стороне от места пожарища старого дома Рахманиных в 1947–1948 годах построил себе дом майор авиации Василий Ефимович Буренин, женатый на одной из сестер Рахманиных, Ольге Тимофеевне. Он проходил у нас под прозвищем «майор». Это был очень «рукастый», как говорят, человек и хороший хозяин, и дом при нем выглядел как игрушка. Невдалеке от дома Буренина на бугорке у самой реки построил небольшую избушку второй погорелец, Борис Алексеевич Знаменский. Он представляется мне худощавым, довольно строгим человеком средних лет, ходившим в полувоенной форме – гимнастерке, брюках-галифе и сапогах. Он происходил из семьи священника. Их сын Женя, мой одногодок, был постоянным участником наших игр и вылазок. Вместе с Севой Янчуком, Марой Побединской и Борей Егоровым, будущим космонавтом, жившим на соседней даче, мы постоянно играли в войну на заросшем кустарником старом карьере, иногда друг против друга, иногда объединяясь